Фатеева, Наталья Александровна

Наталья Александровна Фатеева
Дата рождения:	1956(1956)
Место работы:	Институт русского языка имени В. В. Виноградова РАН
Учёная степень:	доктор филологических наук (1996)
Альма-матер:	Филологический факультет Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова
Награды и премии:	Международная отметина имени отца русского футуризма Давида Бурлюка

Ната́лья Алекса́ндровна Фате́ева (род. 1956) — советский и российский лингвист, филолог, семиотик. Главный научный сотрудник Института русского языка имени В. В. Виноградова РАН.

Биография

Наталья Фатеева родилась в 1956 году.

В 1978 году окончила отделение структурной и прикладной лингвистики филологического факультета Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова.

В 1986 году под фамилией Кожина защитила диссертацию на соискание учёной степени кандидата филологических наук на тему «Заглавие художественного произведения: структура, функции, типология» (на материале русской прозы XIX—XX веков).

В 1996 году защитила диссертацию на соискание учёной степени доктора филологических наук на тему «Стих и проза как две формы существования поэтического идиостиля».

Главный научный сотрудник Отдела корпусной лингвистики и лингвистической поэтики Института русского языка имени В. В. Виноградова РАН, руководитель Научного центра междисциплинарных исследований художественного текста.

Научные интересы: лингвистическая поэтика, стилистика, лингвистика текста, межтекстовые связи, строение стихотворных и прозаических текстов, история культуры, мифопоэтика, «женское» письмо, семиотика, точные методы изучения языка, компьютерная лексикография.

Автор более 160 научных работ в области лингвистической поэтики, семиотики, исследований в области теории и истории поэтического языка.

Организатор нескольких международных научных конференций в Институте русского языка имени В. В. Виноградова РАН по проблемам лингвистической поэтики: «Текст. Интертекст. Культура» (апрель 2001 года), «Поэтический язык рубежа XX—XXI веков и современные литературные стратегии» (май 2003 года), «Художественный текст как динамическая система» (май 2005 года), «Лингвистика и поэтика в начале третьего тысячелетия» (май 2007), «Текст и подтекст. Поэтика эксплицитного и имплицитного» (2010), «Диалог культур: „итальянский текст“ в русской литературе и „русский текст“ в итальянской литературе» (2011).

Руководитель постоянного научного семинара «Проблемы поэтического языка» в Институте русского языка имени В. В. Виноградова РАН. В ноябре 2008 года провела расширенный международный семинар «Язык как медиатор между знанием и искусством».

Награды и премии

• Международная отметина имени отца русского футуризма Давида Бурлюка

Библиография

Монографии

• Фатеева Н. А. Контрапункт интертекстуальности, или Интертекст в мире текстов. — М.: Агар, 2000. — 280 с. — 1000 экз. — ISBN 5-89218-124-3.
• Фатеева Н. А. Поэт и проза. Книга о Пастернаке. — М.: Новое литературное обозрение, 2003. — 400 с. — (Научная библиотека). — ISBN 5-86793-224-9.
• Фатеева Н. А. Открытая структура: о поэтическом языке и тексте рубежа ХХ-ХХI веков. — М.: Вест-Консалтинг, 2006. — 160 с.
• Фатеева Н. А. Интертекст в мире текстов. Контрапункт интертекстуальности. — 2-е издание. — М., 2006.
• Фатеева Н. А. Интертекст в мире текстов. Контрапункт интертекстуальности. — 3-е издание. — М.: КомКнига, 2007. — 282 с. — ISBN 5-484-00583-3, 978-5-484-00583-3, 978-5-484-00832-2, 5-484-00832-8.
• Фатеева Н. А. Синтез целого: На пути к новой поэтике. — М.: Новое литературное обозрение, 2010. — 352 с. — (Научная библиотека). — 1000 экз. — ISBN 978-5-86793-814-7.
• Фатеева Н. А. Интертекст в мире текстов. Контрапункт интертекстуальности. — 4-е издание. — М.: Либроком, 2012. — 284 с. — ISBN 978-5-397-02633-8.

Коллективные монографии, научные сборники (составитель, редактор)

• Текст. Интертекст. Культура / Составители и редакторы Виктор Григорьев, Наталья Фатеева. — М.: Институт русского языка имени В. В. Виноградова, Азбуковник, 2001. — 608 с. — 1000 экз. — ISBN 5-89285-031-5.
• Поэтика исканий, или Поиск поэтики / Составитель и редактор Н. А. Фатеева. — М.: Институт русского языка имени В. В. Виноградова, 2004. — 592 с. — 500 экз. — ISBN 5-88744-056-2.
• Семиотика и Авангард: Антология / Редакторы-составители Ю. С. Степанов, Н. А. Фатеева, В. В. Фещенко, Н. С. Сироткин; Под общей редакцией Ю. С. Степанова. — М.: Академический проект, 2006. — 1168 с. — ISBN 5-9551–0135–7.
• Лингвистика и поэтика в начале третьего тысячелетия: Материалы международной научной конференции / Редактор Н. А. Фатеева. — М.: Институт русского языка имени В. В. Виноградова, 2007. — 532 с. — 300 экз. — ISBN 978-5-88744-072-9.
• Язык как медиатор между знанием и искусством: Проблемы междисциплинарных исследований художественного текста / Редактор Н. А. Фатеева. — М.: Азбуковник, 2009. — 368 с. — 3000 экз. — ISBN 978-5-91172-023-0.
• Поэтика и эстетика слова: Сборник научных статей памяти Виктора Петровича Григорьева / Составление З. Ю. Петровой, Н. А. Фатеевой, Л. Л. Шестаковой. — М.: Ленанд, 2010. — 464 с. — ISBN 978-5-9710-0281-9.
• Текст и подтекст. Поэтика эксплицитного и имплицитного: Материалы международной научной конференции 20—22 мая 2010 года / Редактор Н. А. Фатеева. — М.: Азбуковник, 2011. — 536 с. — 1000 экз. — ISBN 978-5-91172-057-5.
• Диалог культур. «Итальянский текст» в русской литературе. «Русский текст» в итальянской литературе: Материалы международной научной конференции 9—11 июня 2011 года / Редактор Н. А. Фатеева. — М.: Инфотех, 2013. — 374 с. — 800 экз. — ISBN 978-5-904343-09-5.

Статьи

• [www.ruslang.ru/bibl/fateeva.pdf Список научных трудов]
• Фатеева Н. А. «Взводень звонов» Валерия Брюсова как метатекст идиолекта Велимира Хлебникова // Велимир Хлебников в новом тысячелетии / Российская академия наук, Институт мировой литературы имени А. М. Горького; Редколлегия: В. Н. Терёхина (ответственный редактор) и другие. — М.: ИМЛИ РАН, 2012. — С. 183—­196. — ISBN 978­-5­-9208-­0420-­4.

Ссылки

• [www.ruslang.ru/agens.php?id=publica&sp=137 Наталья Александровна Фатеева]. Институт русского языка имени В. В. Виноградова РАН. Проверено 12 января 2015.
• [www.litkarta.ru/russia/moscow/persons/fateeva-n/view_print/ Наталья Фатеева] на сайте «Новая литературная карта России»

Отрывок, характеризующий Фатеева, Наталья Александровна

– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
Толпа, окружавшая икону, вдруг раскрылась и надавила Пьера. Кто то, вероятно, очень важное лицо, судя по поспешности, с которой перед ним сторонились, подходил к иконе.
Это был Кутузов, объезжавший позицию. Он, возвращаясь к Татариновой, подошел к молебну. Пьер тотчас же узнал Кутузова по его особенной, отличавшейся от всех фигуре.
В длинном сюртуке на огромном толщиной теле, с сутуловатой спиной, с открытой белой головой и с вытекшим, белым глазом на оплывшем лице, Кутузов вошел своей ныряющей, раскачивающейся походкой в круг и остановился позади священника. Он перекрестился привычным жестом, достал рукой до земли и, тяжело вздохнув, опустил свою седую голову. За Кутузовым был Бенигсен и свита. Несмотря на присутствие главнокомандующего, обратившего на себя внимание всех высших чинов, ополченцы и солдаты, не глядя на него, продолжали молиться.
Когда кончился молебен, Кутузов подошел к иконе, тяжело опустился на колена, кланяясь в землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски наивным вытягиванием губ приложился к иконе и опять поклонился, дотронувшись рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы.


Покачиваясь от давки, охватившей его, Пьер оглядывался вокруг себя.
– Граф, Петр Кирилыч! Вы как здесь? – сказал чей то голос. Пьер оглянулся.
Борис Друбецкой, обчищая рукой коленки, которые он запачкал (вероятно, тоже прикладываясь к иконе), улыбаясь подходил к Пьеру. Борис был одет элегантно, с оттенком походной воинственности. На нем был длинный сюртук и плеть через плечо, так же, как у Кутузова.
Кутузов между тем подошел к деревне и сел в тени ближайшего дома на лавку, которую бегом принес один казак, а другой поспешно покрыл ковриком. Огромная блестящая свита окружила главнокомандующего.
Икона тронулась дальше, сопутствуемая толпой. Пьер шагах в тридцати от Кутузова остановился, разговаривая с Борисом.
Пьер объяснил свое намерение участвовать в сражении и осмотреть позицию.
– Вот как сделайте, – сказал Борис. – Je vous ferai les honneurs du camp. [Я вас буду угощать лагерем.] Лучше всего вы увидите все оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою. Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем на левый фланг. А потом вернемся, и милости прошу у меня ночевать, и партию составим. Вы ведь знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут стоит, – он указал третий дом в Горках.
– Но мне бы хотелось видеть правый фланг; говорят, он очень силен, – сказал Пьер. – Я бы хотел проехать от Москвы реки и всю позицию.
– Ну, это после можете, а главный – левый фланг…
– Да, да. А где полк князя Болконского, не можете вы указать мне? – спросил Пьер.
– Андрея Николаевича? мы мимо проедем, я вас проведу к нему.
– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к нему:
– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.
Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку.