Фатьма-хатун (жена Ахмеда I)
| Фатьма-хатун | |
| тур. Fatma Hatun | |
| Супруг: | |
|---|---|
| Дети: |
Шехзаде Джихангир, шехзаде Хасан, Абиде Султан |
Фатьма́-хату́н — третья жена османского султана Ахмеда I и мать троих его детей.
Биография
О происхождении Фатьмы нет достоверных данных. По одной из версий она была дочерью Куюджу Мурата-паши[tr][1][2][3], который занимал должность великого визиря в период с 9 декабря 1606 года по 5 августа 1611 года. По другой версии Фатьма была дочерью боснийца, оказавшегося в Стамбуле в качестве раба[1]. В 1605 году Фатьма стала женой[k 1] султана Ахмеда I. Фатьма стала второй из трёх известных жён Ахмеда; она также стала матерью двоих сыновей, Джихангира и Хасана, и дочери Абиде. Оба сына Фатьмы скончались в раннем возрасте; Абиде же, родившаяся в 1618 году вскоре после смерти Ахмеда I, была выдана замуж за Мусу-пашу в возрасте двадцати четырёх лет и овдовела пять лет спустя.
В своём докладе от 1612 года венецианский посол Симон Контарини описал инцидент, свидетельствующий о том, что (неназванная) дочь Куюджу-паши, как и Акиле-хатун (супруга Османа II и дочь шейх-уль-ислама Хаджы Мехмеда Эсадуллаха-эфенди), никогда не вступала в гарем. Согласно Контарини, когда примерно за десять лет до описываемых им событий дочь Куюджу Мурата-паши собиралась войти в гарем султана Ахмеда I, хазнедар гарема отговорила её, предупредив, что она «попросту сойдёт с ума среди всех этих рабынь, а её сыновья скорее всего будут убиты по закону Фатиха»[4].
Напишите отзыв о статье "Фатьма-хатун (жена Ахмеда I)"
Примечания
- Комментарии
- ↑ Неизвестно, был ли заключён никях между Фатьмой и Ахмедом I, поскольку неясно её происхождение.
- Источники
- ↑ 1 2 XII. Türk Tarih Kongresi, 1999.
- ↑ Aydın, 2006, p. 54.
- ↑ Sevinç, 1985.
- ↑ Peirce, 1993, pp. 106—107.
Литература
- Aydın, Mehmet. [books.google.ru/books?hl=ru&id=BFNOAQAAIAAJ Konya merkezindeki manevi halk inançlarının dinler tarihi ve din fenomenolojisi açısından değerlendirilmesi]. — Selçuk Üniversitesi İlahiyat Fakültesi Dinler Tarihi Anabilim Dalı, 2006. — 138 p. — ISBN 9759704676, 9789759704674.
- Peirce, Leslie P. [books.google.ru/books?id=L6-VRgVzRcUC The Imperial Harem: Women and Sovereignty in the Ottoman Empire]. — Oxford: Oxford University Press, 1993. — 374 p. — ISBN 0195086775, 9780195086775.
- Sevinç, Necdet. [books.google.ru/books?id=XjlLAQAAIAAJ Osmanlı sosyal ve ekonomik düzeni]. — Üçdal Neşriyat, 1985. — 408 p.
- [books.google.ru/books?hl=ru&id=22VpAAAAMAAJ XII. Türk Tarih Kongresi: Ankara, 12 - 16 Eylül 1994 : kongreye sunulan bildiriler]. — Türk Tarih Kurumu Basımevı, 1999. — ISBN 9751611695, 9789751611697.
Отрывок, характеризующий Фатьма-хатун (жена Ахмеда I)
Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
