Фауна Новой Гвинеи

Фа́уна Новой Гвинеи включает большое количество видов млекопитающих, рептилий,птиц, рыб, беспозвоночных и амфибий. Будучи крупнейшим и самым большим в мире тропическим островом, Новая Гвинея занимает менее 0,5 % поверхности суши, но поддерживает высокий процент глобального биоразнообразия. Приблизительно 4642 вида позвоночных населяют остров Новая Гвинея и прилегающие к нему воды, что составляет около 8 % признанных видов мировых позвоночных. Этот показатель колеблется от предполагаемых 4 % ящериц и млекопитающих в мире, около 10 % мировых видов рыб. Бабочки являются самой известной беспозвоночной группой, и представлены в Новой Гвинее в количестве около 735 видов, что составляет примерно 4,2 % от общего мирового объёма от 17 500 видов.

Происхождение

Новая Гвинея является большим островом, расположенным к северу от Австралии, и на юго-востоке Азии. Она является частью Австралийской плиты, известной как Sahul, и с самого начала входила в состав суперконтинента Гондвана. Происхождение большинства фауны Новой Гвинеи тесно связана с Австралией. Гондвана начала распадаться 140 млн лет назад, и плита Sahul отделилась от Антарктиды 50 млн лет назад и начала дрейфовать от южного полюса к экватору, так Новая Гвинея переехала в тропики.

На протяжении геологической истории Новой Гвинеи, произошло много наземных связей с Австралией. Они произошли во время различных ледниковых периодов. Четыре наземные связи произошли во время плейстоцена; последняя из которых был разорвана 10000 лет назад. В это время, ряд видов животных и растений, существовавших на обоих массивов суши, таким образом мигрировали от Австралии до Новой Гвинеи и наоборот. Позже многие виды животных оказались изолированы, и в дальнейшем развивались в своей среде, где образовывались различные виды животных.

Тем не менее, смешивание видов Австралии и Новой Гвинеи произошло среди относительно небольшого числа групп фауны; некоторые виды Новой Гвинеи имеют азиатское происхождение. Когда Новая Гвинея дрейфовала к северу, она столкнулась с Тихоокеанской плитой, а также рядом океанических островов. Хотя ни сухопутная связь с Азией и не было сформирована, близость между суши, через многие небольшие острова Индонезийского архипелага, позволила некоторым азиатским видам мигрировать в Новую Гвинею. Это привело к уникальной смеси австралийских и азиатских видов, больше нигде в мире такого не встречается. Большой процент видов Новой Гвинеи являются эндемичными для острова.

История изучения

Влиятельный банкир и натуралист Уолтер Ротшильд и эволюционный биолог Эрнст Майр прибыли в Новую Гвинею в 1928 году, чтобы собрать коллекцию для Американского музея естественной истории.

Майр собрал несколько тысяч шкур птиц, он нашел 26 новых видов птиц и 38 новых видов орхидей и дал им название. Он определил, что райские птицы Новой Гвинеи были, на самом деле, гибридным видом. Во время своего пребывания в Новой Гвинее, он был приглашён сопровождать экспедицию на Соломоновы Острова. Опыт Майра в изучении фауны Новой Гвинеи помог ему в изучении эволюции.

Млекопитающие

Фауна млекопитающих в Новой Гвинеи состоит из всех существующих подклассов млекопитающих: однопроходных, плацентарных и сумчатых. Новая Гвинея содержит наибольшее количество однопроходных видов в мире, с только одним отсутствующим видом — утконосом. Фауна сумчатых Новой Гвинеи разнообразна, состоит из трех отрядов: Хищные сумчатые (Dasyuromorphia), Бандикуты (Peramelemorphia) и Двурезцовые сумчатые (Diprotodontia).

Плацентарные млекопитающие представлены исключительно видами грызунов и летучих мышей. Есть примерно столько же плацентарных видов как сумчатых и однопроходных.

Однопроходные и сумчатые

Однопроходные в Новой Гвинеи ограничены семейством ехидновых. Есть четыре вида из двух родов: австралийская ехидна (Tachyglossus aculeatus), проехидна Бартони (Zaglossus bartoni), проехидна Брюйна (Zaglossus bruijni) и проехидна Аттенборо (Zaglossus attenboroughi). Вообще, род Zaglossus является уникальным только для Новой Гвинеи, хотя окаменелости были найдены и в Австралии.

Местная фауна млекопитающих Новой Гвинеи имеет небольшое количество видов крупных хищников. Хищные сумчатые (Dasyuromorphia) Новой Гвинеи малочисленны по сравнению с Австралийскими видами, и большинство из видов Новой Гвинеи являются насекомоядными. Крупнейшим из них являются Бронзовая сумчатая куница (Dasyurus spartacus), Пятнистая сумчатая куница (Dasyurus), впервые этот вид был обнаружен в южной части Новой Гвинеи в 1979 году. Длина тела 25—75 см. Были найдены окаменелости крупного сумчатого, Сумчатого волка (Thylacinus cynocephalus), однако доказательств плотоядной мегафауны, такого как Сумчатого льва (Thylacoleo), не было найдено.

Кенгуру Новой Гвинеи очень разнообразны. Они, тесно связаны с австралийскими кенгуру, таких как Прыткий валлаби (Macropus Agilis), они населяют открытые луга Новой Гвинеи. Тем не менее, встречаются и древесные кенгуру, которые в основном отличаются по внешнему виду и поведению. У них длинные, толстые хвосты, которые позволяют им, балансировать в лесу, и большие, сильные предплечия для захвата. Два вида древесных кенгуру также найдены в Австралии, предположительно они переселились из Новой Гвинеи в плейстоцене.

Кускус (Phalangeridae), представляют собой семейство сумчатых, тесно связанных с опоссумами Австралии. Кускус развивались в Новой Гвинее, и встречаются по всему острову. Большинство видов имеют темно-коричневый или черный окрас, однако выделяется вид Пятнистый кускус (Spilocuscus maculatus) .

Многие растительноядные виды опоссума являются родными для Новой Гвинеи. К ним относятся семьи: Перьехвостые кускусы (Acrobatidae), Карликовые поссумы (Burramyidae), Сумчатые летяги (Petauridae) и Кольцехвостые кускусы (Pseudocheiridae). Сахарная сумчатая летяга (Petaurus breviceps) является одним из всего лишь двух видов опоссумов Новой Гвинеи, которые способны «скользить» по воздуху. Три подвида находятся в Новой Гвинее, и они населяют весь остров.

Плацентарные млекопитающие

Грызуны являются исключительно из семьи Мышиных (Muridae); и в этой семье 29 родов являются родными для Новой Гвинеи. Считается, что они мигрировали в Новую Гвинею в течение двух разных периодов. Первая группа мигрировала в Новую Гвинею в позднем миоцене или в раннем плиоцене. Вторая группа мигрировала в Новую Гвинею позже. Большинство видов Новой Гвинеи образуют монофилетическую группу с некоторыми видами Молуккских островов, которые наиболее тесно связанны с австралийской группой, и группы Сулавеси. Летучие мыши в Новой Гвинеи представляют собой весьма разнородную группу, включающую 6 семейств и 29 родов. Семейства:Крылановые( Pteropodidae),Футлярохвостые(Emballonuridae),Подковогубые(Hipposideridae),Подковоносые(Rhinolophidae),Гладконосые(Vespertilionidae) и Бульдоговые(Molossidae). Колонизация Новой Гвинеи Людьми(Homo Sapiens) произошло 40 000 лет назад. При первой колонизации многие млекопитающие были ввезены как случайно, так и с целью разведения. Кабан(Sus scrofa) был ввезен в Новую Гвинею 12000-6000 лет назад. Кабан в изобилии по всему острову и больше распространен в районах, где люди выращивают батат, основной источник пищи людей. Кабан нарушает лесную подстилку при поиске пищи. Это нарушение влияет на жизнь местной флоры и фауны.

Домашние собаки(Canis lupus familiaris) был ввезены в Новую Гвинею около 2000 лет назад.Существует также эндемичная дикая собака:Новогвинейская поющая собака(Canis lupus hallstromi), этот вид тесно связан с австралийской Динго. Она появилась на острове Новая Гвинея 6000 лет назад. Её общее название происходит из-за своей необычной манеры выть. На острове живут в отдаленных горах и являются крупнейшим наземным хищником острова.

Многие Мышиные(Muridae) виды были ввезены в Новую Гвинею. К ним относятся:малые крысы(Rattus exulans), гималайские крысы (Rattus nitidus),черные крысы(Rattus Rattus),Rice Field Rat(Rattus argentiventer),серые крысы(Rattus Norvegicus) и домовой мыши(Musculus). Большинство из них обитают лишь в населенных пунктах. Гималайские крысы (Rattus nitidus) и Rice Field Rat(Rattus argentiventer) имеют очень ограниченный ареал на острове. Домовая мышь является самым распространенным из ввезенных мышиных видов и обитает в населенных пунктах и лугах.

Три вида оленей были привезены в Новую Гвинею. Вид Javan rusa(Rusa timorensis) является наиболее распространенным и хорошо изученным. Ареал - весь север и юг Новой Гвинеи. Обычно человек охотится на них ради мяса. Остальные два вида, Аксис(Cervidae) и Лань(Dama Dama), встречаются значительно реже, и лань может исчезнуть.

Кошки (Félis silvéstris cátus) в основном обитают вокруг населенных пунктов, редко встречается в лесистых районах Новой Гвинеи. В районах, где они обитают, родные популяции животных резко сократились.

Птицы

Новая Гвинея имеет богатую биологическую популяцию птиц, более чем 79 семейств и около 730 видов, которые могут быть классифицированы на четыре группы: гнездящихся земельных и пресноводных видов, морских птиц, мигрантов с севера, и мигрантов и бродяг из Австралии и Новой Зеландии. Есть восемь эндемичных птиц с около 320 эндемичных видов птиц в Новой Гвинее.

Крупнейшими птицами в Новой Гвинее являются не летающие казуары, из которых все три вида являются родными для Новой Гвинеи. Два из этих видов: Шлемоносные Казуары(Casuarius Casuarius) и Оранжевошейные Казуары(Casuarius unappendiculatus) достигают высоты 1,8 м.Шлемоносные Казуары родом из северной Австралии. Казуар является одним из самых опасных птиц, он способен нанести смертельные ранения своими мощными ногами и когтями, расположенные на его ногах. Известны случаи убийств человека казуаром.

Голуби и попугаи широко представлены в Новой Гвинее. Они достигают большого разнообразия в Новой Гвинее, так как остров изобилует фруктами и нектаром. Попугаи из Новой Гвинеи очень разнообразны, и насчитывают 46 видов. Голуби в Новой Гвинеи представлены 45 видами, в том числе тремя видами Венценосных голубей. Воробьинообразные имеют большое количество разнообразия в Новой Гвинее,насчитываются более 33 семейств. Воробьинообразные в Новой Гвинеи в основном небольшие,красочные птицы, которые в основном обитают в лесных регионах. Самое известное семейство в Новой Гвинее являются Райские птицы. Многие виды имеют экстравагантный половой диморфизм. Самцы могут быть украшены яркими, радужными цветами,иметь декоративные перья, в форме пучков и усов. Они также выполняют ритуалы спаривания, в которых они выполняют сложные движения для привлечения самок. Некоторые виды не имеют половой диморфизм; и самка и самец могут иметь или не иметь орнамент и узор. Семейство воробьиных Птицы-шалашники (Ptilonorhynchidae) тесно связана родством с семейством райских птиц. Обитают в Новой Гвинее и Австралии. У них нет яркой окраски и красивых перьев как у райских птиц, но в начале периода размножения самцы сооружают на земле своеобразные шалаши из веток. Самец строит и украшает сложный шалаш для привлечения самок.

Другим странным семейством птиц в Новой Гвинеи являются ядовитые птицы, в частности с капюшоном, Двуцветная дроздовая мухоловка. Ученые обнаружили в 1989 году, что перья и другие органы Двуцветной дроздовой мухоловки содержат Батрахотоксин. С тех пор в Новой Гвинеи у певчих птиц был найден такой же токсин. Основным хищником Новой Гвинеи является Новогвинейская гарпия(Harpyopsis novaeguineae). Место обитания — дождевые тропические леса Новой Гвинеи.

Большинство морских птиц в Новой Гвинее обитают в произрастающих тропиках.

Хотя на некоторые виды птиц охотятся из за мяса, перьев или для торговли животными (часто нелегальной), основные угрозы большинству видов приходят от заготовки леса и уничтожению лесов для ведения сельского хозяйства, которые ухудшают и устраняют важную среду обитания.

Амфибии

Амфибии в Новой Гвинеи состоят из разнообразной группы видов, с более чем 320 описанных видов, и многие виды еще не описаны. Амфибии в Новой Гвинеи, ограничены отрядом Бесхвостые (Anura), известные как лягушки и жабы. Есть шесть семейств, представленных в Новой Гвинее. Четыре из них: Австралийские жабы (Myobatrachidae), Квакши (Hylidae),Настоящие лягушки (Ranidae) и Узкороты (Microhylidae) являются местными. Два вида Веслоногие лягушки (Rhacophoridae), семьи хорошо представлены в Азии, были обнаружены в 1926 году они думали, были ввезены людьми, и, вымерли на острове. Другое семейство, Жабы (Bufonidae), представлены только двумя видами: Ага (земноводное) (Bufo marinus) и (Duttaphrynus melanostictus). Ага (земноводное) был ввезены из Австралии в 1937 году для регулирования личинок бражников, которые питались культурами батата; с тех пор они стали обычным явлением в не лесных районах. (Duttaphrynus melanostictus) была случайно ввезена, в небольшой район на северо-западе Новой Гвинеи, и при быстром размножении распространяется по всему острову.

Рептилии

Фауна рептилий в Новой Гвинеи представлена тремя из четырёх отрядов пресмыкающихся. Чешуйчатые, также известные как змеи и ящерицы, представляют самую большую группу, приблизительно 300 видов. Остальные две группы: Черепахи ( Testudines) и Крокодилы (Crocodilia), они менее разнообразны. Черепахи представлены тринадцатью видами, а крокодилы двумя видами.

Ящерицы в Новой Гвинеи представлены 200 видами. Большинство из них являются Сцинковые(Scincidae), остальные виды это: Гекконообразные ( Gekkota) и Агамовые ( Agamidae). Змей описано примерно 100 видов.

Черепахи в Новой Гвинеи почти поровну представлены пресноводными и морскими. Шесть видов черепах Новой Гвинеи являются морскими. Пресноводные черепахи представлены 7 видами.

Гребнистый крокодил (Crocodylus Porosus) является крупнейшим рептилией родом из Новой Гвинеи. Это широко распространенный вид, от восточной Индии до северной Австралии. Он находится в большинстве рек Новой Гвинеи. Новогвинейский крокодил (Crocodylus novaeguineae), является эндемическим видом, обитающим на острове.

Рыбы

Морские

Новая Гвинея находится в Коралловом треугольнике, в одном из богатых морских регионах мира. В дополнение к более чем 600 видов кораллов (около 76% от общего количества в мире), есть более 2200 видов рифовых рыб (около 37% от общего количества в мире).

Пресноводные

Начиная с 2007 года, около 375 видов рыб, известны в пресноводной среде обитания в Новой Гвинее. Из них 217 строго пресноводные и 149 являются эндемиками Новой Гвинеи. В общем, существует тесная связь фауны Новой Гвинеи и Австралии, и 33 видов пресноводных рыб из Новой Гвинеи встречаются также в Северной Австралии.

Отрывок, характеризующий Фауна Новой Гвинеи

Князь Андрей подошел к Пьеру и Пьер заметил новое, молодое выражение и в лице своего друга.
Пьер несколько раз пересаживался во время игры, то спиной, то лицом к Наташе, и во всё продолжение 6 ти роберов делал наблюдения над ней и своим другом.
«Что то очень важное происходит между ними», думал Пьер, и радостное и вместе горькое чувство заставляло его волноваться и забывать об игре.
После 6 ти роберов генерал встал, сказав, что эдак невозможно играть, и Пьер получил свободу. Наташа в одной стороне говорила с Соней и Борисом, Вера о чем то с тонкой улыбкой говорила с князем Андреем. Пьер подошел к своему другу и спросив не тайна ли то, что говорится, сел подле них. Вера, заметив внимание князя Андрея к Наташе, нашла, что на вечере, на настоящем вечере, необходимо нужно, чтобы были тонкие намеки на чувства, и улучив время, когда князь Андрей был один, начала с ним разговор о чувствах вообще и о своей сестре. Ей нужно было с таким умным (каким она считала князя Андрея) гостем приложить к делу свое дипломатическое искусство.
Когда Пьер подошел к ним, он заметил, что Вера находилась в самодовольном увлечении разговора, князь Андрей (что с ним редко бывало) казался смущен.
– Как вы полагаете? – с тонкой улыбкой говорила Вера. – Вы, князь, так проницательны и так понимаете сразу характер людей. Что вы думаете о Натали, может ли она быть постоянна в своих привязанностях, может ли она так, как другие женщины (Вера разумела себя), один раз полюбить человека и навсегда остаться ему верною? Это я считаю настоящею любовью. Как вы думаете, князь?
– Я слишком мало знаю вашу сестру, – отвечал князь Андрей с насмешливой улыбкой, под которой он хотел скрыть свое смущение, – чтобы решить такой тонкий вопрос; и потом я замечал, что чем менее нравится женщина, тем она бывает постояннее, – прибавил он и посмотрел на Пьера, подошедшего в это время к ним.
– Да это правда, князь; в наше время, – продолжала Вера (упоминая о нашем времени, как вообще любят упоминать ограниченные люди, полагающие, что они нашли и оценили особенности нашего времени и что свойства людей изменяются со временем), в наше время девушка имеет столько свободы, что le plaisir d'etre courtisee [удовольствие иметь поклонников] часто заглушает в ней истинное чувство. Et Nathalie, il faut l'avouer, y est tres sensible. [И Наталья, надо признаться, на это очень чувствительна.] Возвращение к Натали опять заставило неприятно поморщиться князя Андрея; он хотел встать, но Вера продолжала с еще более утонченной улыбкой.
– Я думаю, никто так не был courtisee [предметом ухаживанья], как она, – говорила Вера; – но никогда, до самого последнего времени никто серьезно ей не нравился. Вот вы знаете, граф, – обратилась она к Пьеру, – даже наш милый cousin Борис, который был, entre nous [между нами], очень и очень dans le pays du tendre… [в стране нежностей…]
Князь Андрей нахмурившись молчал.
– Вы ведь дружны с Борисом? – сказала ему Вера.
– Да, я его знаю…
– Он верно вам говорил про свою детскую любовь к Наташе?
– А была детская любовь? – вдруг неожиданно покраснев, спросил князь Андрей.
– Да. Vous savez entre cousin et cousine cette intimite mene quelquefois a l'amour: le cousinage est un dangereux voisinage, N'est ce pas? [Знаете, между двоюродным братом и сестрой эта близость приводит иногда к любви. Такое родство – опасное соседство. Не правда ли?]
– О, без сомнения, – сказал князь Андрей, и вдруг, неестественно оживившись, он стал шутить с Пьером о том, как он должен быть осторожным в своем обращении с своими 50 ти летними московскими кузинами, и в середине шутливого разговора встал и, взяв под руку Пьера, отвел его в сторону.
– Ну что? – сказал Пьер, с удивлением смотревший на странное оживление своего друга и заметивший взгляд, который он вставая бросил на Наташу.
– Мне надо, мне надо поговорить с тобой, – сказал князь Андрей. – Ты знаешь наши женские перчатки (он говорил о тех масонских перчатках, которые давались вновь избранному брату для вручения любимой женщине). – Я… Но нет, я после поговорю с тобой… – И с странным блеском в глазах и беспокойством в движениях князь Андрей подошел к Наташе и сел подле нее. Пьер видел, как князь Андрей что то спросил у нее, и она вспыхнув отвечала ему.
Но в это время Берг подошел к Пьеру, настоятельно упрашивая его принять участие в споре между генералом и полковником об испанских делах.
Берг был доволен и счастлив. Улыбка радости не сходила с его лица. Вечер был очень хорош и совершенно такой, как и другие вечера, которые он видел. Всё было похоже. И дамские, тонкие разговоры, и карты, и за картами генерал, возвышающий голос, и самовар, и печенье; но одного еще недоставало, того, что он всегда видел на вечерах, которым он желал подражать.
Недоставало громкого разговора между мужчинами и спора о чем нибудь важном и умном. Генерал начал этот разговор и к нему то Берг привлек Пьера.


На другой день князь Андрей поехал к Ростовым обедать, так как его звал граф Илья Андреич, и провел у них целый день.
Все в доме чувствовали для кого ездил князь Андрей, и он, не скрывая, целый день старался быть с Наташей. Не только в душе Наташи испуганной, но счастливой и восторженной, но во всем доме чувствовался страх перед чем то важным, имеющим совершиться. Графиня печальными и серьезно строгими глазами смотрела на князя Андрея, когда он говорил с Наташей, и робко и притворно начинала какой нибудь ничтожный разговор, как скоро он оглядывался на нее. Соня боялась уйти от Наташи и боялась быть помехой, когда она была с ними. Наташа бледнела от страха ожидания, когда она на минуты оставалась с ним с глазу на глаз. Князь Андрей поражал ее своей робостью. Она чувствовала, что ему нужно было сказать ей что то, но что он не мог на это решиться.
Когда вечером князь Андрей уехал, графиня подошла к Наташе и шопотом сказала:
– Ну что?
– Мама, ради Бога ничего не спрашивайте у меня теперь. Это нельзя говорить, – сказала Наташа.
Но несмотря на то, в этот вечер Наташа, то взволнованная, то испуганная, с останавливающимися глазами лежала долго в постели матери. То она рассказывала ей, как он хвалил ее, то как он говорил, что поедет за границу, то, что он спрашивал, где они будут жить это лето, то как он спрашивал ее про Бориса.
– Но такого, такого… со мной никогда не бывало! – говорила она. – Только мне страшно при нем, мне всегда страшно при нем, что это значит? Значит, что это настоящее, да? Мама, вы спите?
– Нет, душа моя, мне самой страшно, – отвечала мать. – Иди.
– Все равно я не буду спать. Что за глупости спать? Maмаша, мамаша, такого со мной никогда не бывало! – говорила она с удивлением и испугом перед тем чувством, которое она сознавала в себе. – И могли ли мы думать!…
Наташе казалось, что еще когда она в первый раз увидала князя Андрея в Отрадном, она влюбилась в него. Ее как будто пугало это странное, неожиданное счастье, что тот, кого она выбрала еще тогда (она твердо была уверена в этом), что тот самый теперь опять встретился ей, и, как кажется, неравнодушен к ней. «И надо было ему нарочно теперь, когда мы здесь, приехать в Петербург. И надо было нам встретиться на этом бале. Всё это судьба. Ясно, что это судьба, что всё это велось к этому. Еще тогда, как только я увидала его, я почувствовала что то особенное».
– Что ж он тебе еще говорил? Какие стихи то эти? Прочти… – задумчиво сказала мать, спрашивая про стихи, которые князь Андрей написал в альбом Наташе.
– Мама, это не стыдно, что он вдовец?
– Полно, Наташа. Молись Богу. Les Marieiages se font dans les cieux. [Браки заключаются в небесах.]
– Голубушка, мамаша, как я вас люблю, как мне хорошо! – крикнула Наташа, плача слезами счастья и волнения и обнимая мать.
В это же самое время князь Андрей сидел у Пьера и говорил ему о своей любви к Наташе и о твердо взятом намерении жениться на ней.

В этот день у графини Елены Васильевны был раут, был французский посланник, был принц, сделавшийся с недавнего времени частым посетителем дома графини, и много блестящих дам и мужчин. Пьер был внизу, прошелся по залам, и поразил всех гостей своим сосредоточенно рассеянным и мрачным видом.
Пьер со времени бала чувствовал в себе приближение припадков ипохондрии и с отчаянным усилием старался бороться против них. Со времени сближения принца с его женою, Пьер неожиданно был пожалован в камергеры, и с этого времени он стал чувствовать тяжесть и стыд в большом обществе, и чаще ему стали приходить прежние мрачные мысли о тщете всего человеческого. В это же время замеченное им чувство между покровительствуемой им Наташей и князем Андреем, своей противуположностью между его положением и положением его друга, еще усиливало это мрачное настроение. Он одинаково старался избегать мыслей о своей жене и о Наташе и князе Андрее. Опять всё ему казалось ничтожно в сравнении с вечностью, опять представлялся вопрос: «к чему?». И он дни и ночи заставлял себя трудиться над масонскими работами, надеясь отогнать приближение злого духа. Пьер в 12 м часу, выйдя из покоев графини, сидел у себя наверху в накуренной, низкой комнате, в затасканном халате перед столом и переписывал подлинные шотландские акты, когда кто то вошел к нему в комнату. Это был князь Андрей.
– А, это вы, – сказал Пьер с рассеянным и недовольным видом. – А я вот работаю, – сказал он, указывая на тетрадь с тем видом спасения от невзгод жизни, с которым смотрят несчастливые люди на свою работу.
Князь Андрей с сияющим, восторженным и обновленным к жизни лицом остановился перед Пьером и, не замечая его печального лица, с эгоизмом счастия улыбнулся ему.
– Ну, душа моя, – сказал он, – я вчера хотел сказать тебе и нынче за этим приехал к тебе. Никогда не испытывал ничего подобного. Я влюблен, мой друг.
Пьер вдруг тяжело вздохнул и повалился своим тяжелым телом на диван, подле князя Андрея.
– В Наташу Ростову, да? – сказал он.
– Да, да, в кого же? Никогда не поверил бы, но это чувство сильнее меня. Вчера я мучился, страдал, но и мученья этого я не отдам ни за что в мире. Я не жил прежде. Теперь только я живу, но я не могу жить без нее. Но может ли она любить меня?… Я стар для нее… Что ты не говоришь?…
– Я? Я? Что я говорил вам, – вдруг сказал Пьер, вставая и начиная ходить по комнате. – Я всегда это думал… Эта девушка такое сокровище, такое… Это редкая девушка… Милый друг, я вас прошу, вы не умствуйте, не сомневайтесь, женитесь, женитесь и женитесь… И я уверен, что счастливее вас не будет человека.
– Но она!
– Она любит вас.
– Не говори вздору… – сказал князь Андрей, улыбаясь и глядя в глаза Пьеру.
– Любит, я знаю, – сердито закричал Пьер.
– Нет, слушай, – сказал князь Андрей, останавливая его за руку. – Ты знаешь ли, в каком я положении? Мне нужно сказать все кому нибудь.
– Ну, ну, говорите, я очень рад, – говорил Пьер, и действительно лицо его изменилось, морщина разгладилась, и он радостно слушал князя Андрея. Князь Андрей казался и был совсем другим, новым человеком. Где была его тоска, его презрение к жизни, его разочарованность? Пьер был единственный человек, перед которым он решался высказаться; но зато он ему высказывал всё, что у него было на душе. То он легко и смело делал планы на продолжительное будущее, говорил о том, как он не может пожертвовать своим счастьем для каприза своего отца, как он заставит отца согласиться на этот брак и полюбить ее или обойдется без его согласия, то он удивлялся, как на что то странное, чуждое, от него независящее, на то чувство, которое владело им.
– Я бы не поверил тому, кто бы мне сказал, что я могу так любить, – говорил князь Андрей. – Это совсем не то чувство, которое было у меня прежде. Весь мир разделен для меня на две половины: одна – она и там всё счастье надежды, свет; другая половина – всё, где ее нет, там всё уныние и темнота…
– Темнота и мрак, – повторил Пьер, – да, да, я понимаю это.
– Я не могу не любить света, я не виноват в этом. И я очень счастлив. Ты понимаешь меня? Я знаю, что ты рад за меня.
– Да, да, – подтверждал Пьер, умиленными и грустными глазами глядя на своего друга. Чем светлее представлялась ему судьба князя Андрея, тем мрачнее представлялась своя собственная.


Для женитьбы нужно было согласие отца, и для этого на другой день князь Андрей уехал к отцу.
Отец с наружным спокойствием, но внутренней злобой принял сообщение сына. Он не мог понять того, чтобы кто нибудь хотел изменять жизнь, вносить в нее что нибудь новое, когда жизнь для него уже кончалась. – «Дали бы только дожить так, как я хочу, а потом бы делали, что хотели», говорил себе старик. С сыном однако он употребил ту дипломацию, которую он употреблял в важных случаях. Приняв спокойный тон, он обсудил всё дело.
Во первых, женитьба была не блестящая в отношении родства, богатства и знатности. Во вторых, князь Андрей был не первой молодости и слаб здоровьем (старик особенно налегал на это), а она была очень молода. В третьих, был сын, которого жалко было отдать девчонке. В четвертых, наконец, – сказал отец, насмешливо глядя на сына, – я тебя прошу, отложи дело на год, съезди за границу, полечись, сыщи, как ты и хочешь, немца, для князя Николая, и потом, ежели уж любовь, страсть, упрямство, что хочешь, так велики, тогда женись.
– И это последнее мое слово, знай, последнее… – кончил князь таким тоном, которым показывал, что ничто не заставит его изменить свое решение.
Князь Андрей ясно видел, что старик надеялся, что чувство его или его будущей невесты не выдержит испытания года, или что он сам, старый князь, умрет к этому времени, и решил исполнить волю отца: сделать предложение и отложить свадьбу на год.
Через три недели после своего последнего вечера у Ростовых, князь Андрей вернулся в Петербург.

На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.
Так прошли три недели. Наташа никуда не хотела выезжать и как тень, праздная и унылая, ходила по комнатам, вечером тайно от всех плакала и не являлась по вечерам к матери. Она беспрестанно краснела и раздражалась. Ей казалось, что все знают о ее разочаровании, смеются и жалеют о ней. При всей силе внутреннего горя, это тщеславное горе усиливало ее несчастие.