Фаустин (узурпатор)
| Фаустин лат. Faustinus | ||
| ||
|---|---|---|
| 273/274 | ||
| Предшественник: | Аврелиан | |
| Преемник: | Аврелиан | |
Фаусти́н (лат. Faustinus) — римский император-узурпатор в 273(?)—274 годах.
Этот узурпатор известен по нескольким упоминаниям в источниках, где рассказывается о том, что некий Фаустин подстрекал солдат галльского императора Тетрика I к мятежу. Нам не известно ни о его полном имени, ни о годе рождения. Аврелий Виктор сообщает, что до восстания Фаустин был наместником провинции при Тетрике. Возможно, он занимал должность презида Белгики, входившей в состав сепаратной Галльской империи.
По сообщению Полемия Сильвия, центром восстания была Августа Треверов (совр. Трир). Хронологические рамки мятежа Фаустина установить трудно. Одни историки датируют его восстание 273 годом[1], но, скорее всего, оно произошло в 274 году. Как повествуют античные источники, Тетрик I просил у Аврелиана помощи в борьбе против узурпатора, и это может указывать на то, что Фаустин начал мятеж ближе к концу правления Тетрика. По всей видимости, Тетрик I и его сын Тетрик II в конце 273 года и начале 274 года пребывали в Августе Треверов, после чего выдвинулись на юг, чтобы сразиться с армией Аврелиана[2].
Таким образом, наиболее точным временем узурпации Фаустина считается весна или начало лета 274 года. Иоанн Зонара рассказывает, что после разгрома Тетрика I Аврелиан столкнулся в Галлии с очередным восстанием, но быстро справился с ним. Возможно, это указывает на то, что мятеж Фаустина длился ещё определенное время после того, когда произошла сдача Тетрика Аврелиану летом 274 году. Нам ничего не известно ни о деятельности Фаустина во время восстания, также остаётся загадкой его дальнейшая судьба.
Напишите отзыв о статье "Фаустин (узурпатор)"
Примечания
Литература
- Аврелий Виктор. О цезарях. 35. 4.
- [www.roman-emperors.org/faustinu.htm Michel Polfer. Faustinus. An Online Encyclopedia of Roman Emperors]
Отрывок, характеризующий Фаустин (узурпатор)
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
