Фашо
Фашо (с итал. — «пучок»[1]) — термин, который использовался в конце XIX века для обозначения политических групп различной ориентации. В начале XX века этим термином стали обозначать националистические движения, позже названные фашизмом.
В XIX веке фасция символизировала силу через единство. В более широком смысле термин «фашо» использовался для обозначения итальянской политической группы или объединения. Оно было впервые использовано в этом смысле в 1870 году в отношении революционных демократов на Сицилии. После этого слово сохранило революционный подтекст. Именно эти коннотации сделали его привлекательным для молодых националистов, которые требовали итальянского участия в Первой мировой войне. Они были разбросаны по всей Италии, их группы были созданы стихийно и лишены партийной принадлежности[2]. 18 августа 1914 года Альцест де Амбрис выступил с трибуны Миланского синдикального союза (УСМ) против нейтралитета Италии и призвал к войне против «немецкой реакции», а также помочь Франции и Великобритании.
Это вызвало глубокий раскол внутри Итальянского синдикального союза. Большинство предпочли нейтралитет. Пармская палата труда, УСМ, и другие радикальные левые синдикалисты УЗИ основали 1 октября 1914 Fasci d’Azione rivoluzionaria internazionalista (Союз революционных интернационалистов). 5 октября Анджело Оливьеро Оливьетти опубликовал свой манифест в журнале Pagine libere. Муссолини вскоре после этого вступил в эту группу и взял руководство над ней[3]. 11 декабря 1914 Муссолини возглавил политическую группу Fasci d’azione rivoluzionaria, которая была слиянием двух других движений: Fasci d’azione internazionalista rivoluzionaria и Fasci d’azione rivoluzionaria[4].
Эта новая группа называла себя «фашо Милан», а её лидером был Муссолини. 24 января 1915 в Милане произошла встреча лидеров подобных организаций, после которой была сформирована организация национального уровня[2].
В 1919 Муссолини восстановил «фашо Милан» используя новое название «Итальянский союз борьбы». Также были созданы другие фашо, которые боролись силовыми методами со своими политическими оппонентами. По словам Х. В. Шнайдера, новая «фашио Милан» была создана примерно теми же самыми людьми, которые были членами старого фашио в 1915 году, но с новым названием и новой целью[5].
7 ноября 1921 года была основана Национальная фашистская партия.
После Второй мировой войны в Италии термин «фашо» используется как уничижительное для неофашистов.
Напишите отзыв о статье "Фашо"
Примечания
- ↑ Google. [translate.google.co.uk/?hl=en&tab=wT#it|en|Fascio Google Translate]. Проверено 19 августа 2010.
- ↑ 1 2 By permission of author, Fascism, Noël O’Sullivan, J. M. Dent & Sons, London, 1983. pg 207.
- ↑ The Birth of Fascist Ideology, From Cultural Rebellion to Political Revolution, Zeev Sternhell with Mario Sznajder and Maia Asheri, trans. by David Maisel, Princeton University Press, Princeton, NJ. 1994. pp 140, 214.
- ↑ The Birth of Fascist Ideology, Zeev Sternhell, pg 303.
- ↑ H. W. Schneider, Making the Fascist State, NY, 1928, pg 56, cited in Fascism, Noël O’Sullivan, J. M. Dent & Sons, London, 1983. pg 207.
|
Портал «Фашизм» |
|---|
Отрывок, характеризующий Фашо
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
