Феано (дочь Киссея)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Феано (дочь Киссея)
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Феано — персонаж древнегреческой мифологии[1]. Дочь Киссея, жрица Афины в Трое[2]. Сестра Гекабы, жена Антенора[3].

По версии, предательница, выдавшая ахейцам Палладиум[4]. Изображена на картине Полигнота в Дельфах с мужем и детьми[5]. Поселилась в Патавии с мужем и детьми[6].

Напишите отзыв о статье "Феано (дочь Киссея)"



Примечания

  1. Мифы народов мира. М., 1991-92. В 2 т. Т.2. С.559
  2. Гомер. Илиада VI 298
  3. Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека Э III 34
  4. Цец. Комментарий к «Александре» Ликофрона 658 // Примечания В. Г. Боруховича в кн. Аполлодор. Мифологическая библиотека. Л., 1972. С.181
  5. Павсаний. Описание Эллады X 27, 3
  6. Сервий. Комментарий к «Энеиде» Вергилия I 242


Отрывок, характеризующий Феано (дочь Киссея)

– Ты подожди лучше, когда замуж выйдет…
– Ты знаешь, – сказал Анатоль, – j'adore les petites filles: [обожаю девочек:] – сейчас потеряется.
– Ты уж попался раз на petite fille [девочке], – сказал Долохов, знавший про женитьбу Анатоля. – Смотри!
– Ну уж два раза нельзя! А? – сказал Анатоль, добродушно смеясь.


Следующий после театра день Ростовы никуда не ездили и никто не приезжал к ним. Марья Дмитриевна о чем то, скрывая от Наташи, переговаривалась с ее отцом. Наташа догадывалась, что они говорили о старом князе и что то придумывали, и ее беспокоило и оскорбляло это. Она всякую минуту ждала князя Андрея, и два раза в этот день посылала дворника на Вздвиженку узнавать, не приехал ли он. Он не приезжал. Ей было теперь тяжеле, чем первые дни своего приезда. К нетерпению и грусти ее о нем присоединились неприятное воспоминание о свидании с княжной Марьей и с старым князем, и страх и беспокойство, которым она не знала причины. Ей всё казалось, что или он никогда не приедет, или что прежде, чем он приедет, с ней случится что нибудь. Она не могла, как прежде, спокойно и продолжительно, одна сама с собой думать о нем. Как только она начинала думать о нем, к воспоминанию о нем присоединялось воспоминание о старом князе, о княжне Марье и о последнем спектакле, и о Курагине. Ей опять представлялся вопрос, не виновата ли она, не нарушена ли уже ее верность князю Андрею, и опять она заставала себя до малейших подробностей воспоминающею каждое слово, каждый жест, каждый оттенок игры выражения на лице этого человека, умевшего возбудить в ней непонятное для нее и страшное чувство. На взгляд домашних, Наташа казалась оживленнее обыкновенного, но она далеко была не так спокойна и счастлива, как была прежде.