Улица Февральской Революции (Екатеринбург)

Февральской Революции Улица Екатеринбург
Улица Февральской Революции. На ней видны (с левой стороны) «Белый Дом» и Законодательное Собрание Свердловской области.
Общая информация
Страна	Россия
Регион	Свердловская область
Город	Екатеринбург
Район	Верх-Исетский
Жилой район	Центр
Протяжённость	0,800 км
Ближайшие станции метро	Площадь 1905 года
Прежние названия	Ломаевская
Почтовый индекс	620014
Номера телефонов	+7 (343) 3xx-xx-xx
[maps.yandex.ru/?text=Россия,%20Свердловская%20область,%20Екатеринбург,%20улица%20Февральской%20Революции&sll=60.589354,56.842704&ll=60.588610,56.842079&spn=0.020170,0.009373&z=16&l=map,stv на Яндекс.Картах]
[maps.google.ru/maps?q=Свердловская+область,+Екатеринбург,+улица+Февральской+Революции&hl=ru&ie=UTF8&sll=55.354135,40.297852&sspn=20.061367,39.506836&oq=Февра&hnear=ул.+Февральской+Революции,+Екатеринбург,+620014&t=m&z=16 на Картах Google]

У́лица Февра́льской Револю́ции (до 1919 года — Лома́евская) — одна из старейших улиц Екатеринбурга, расположенная в жилом районе «Центральный» Верх-Исетского административного района города. Улица появилась одной из первых в Екатеринбурге, на исходе второго десятилетия его истории, в части города, расположившейся за крепостными стенами вдоль правого берега Екатеринбургского заводского пруда и получившей название Верхней Ссыльной слободы. До революции 1917 года улица была местом жительства преимущественно ремесленников, а также мещан и купцов.

Современная улица Февральской Революции является тихой центральной улицей города, без интенсивного автомобильного и пешеходного движения. На ней расположен ряд памятников историко-культурного наследия города, а также одноимённое с улицей высотное жилое здание, второе по высоте жилое здание России за пределами Москвы. Улица дала Екатеринбургу двух незаурядных людей: Ивана Степановича Соколова, геолога и исследователя Урала, и Андрея Андреевича Анфиногенова, крупнейшего уральского краеведа и библиографа.

Происхождение и история названий

Как называлась улица в XVIII веке — не установлено. С начала XIX века (по другим данным — с 1788 года) за улицей утвердилось название Лома́евская, происхождение которого точно не известно, возможно, как и большинство уличных названий оно было образовано от фамилии проживавшего на улице горожанина, занимавшего высокое положение в городском обществе. Этим человеком, по версии М. Ф. Худяковой, мог быть управитель Екатеринбургского завода в 1797—1801 годах берг-мейстер Никита Анисимович Ломаев. Интересно, что по данным Н. С. Корепанова в конце XVIII века название Ломаева носила улица на левом берегу Городского пруда (за крепостным валом), позднее улица не упоминается. Ломаевской улица оставалась до 6 ноября 1919 года, когда на инициированной Екатеринбургским Советом волне массовых переименований улиц города улица получила своё современное название в память о Февральской революции 1917 года.

Расположение и благоустройство

Улица Февральской Революции проходит с юго-востока на северо-запад между улицами Бориса Ельцина и Октябрьской Революции. Начинается от пересечения с улицей Антона Валека, где по дуге сразу поворачивает на северо-запад; заканчивается улица Февральской Революции у Т-образного перекрёстка с улицей Челюскинцев. Пересечений с другими улицами нет. Слева на улицу выходит улица Боевых Дружин (ранее с ней пересекалась), справа примыканий к улице нет, кроме двух безымянных проездов на улицу Бориса Ельцина. На данный момент часть улицы от улицы Боевых Дружин до улицы Челюскинцев перекрыта строительным забором, огораживающим территорию строительной площадки делового квартала Екатеринбург-Сити.

Современная протяжённость улицы составляет около 800 метров (протяжённость застроенной части улицы — 400 метров). Ширина проезжей части в среднем около 6 м (по одной полосе в каждую сторону движения). Светофоров на протяжении улицы нет, имеются два нерегулируемых пешеходных перехода. С обеих сторон улица оборудована тротуарами (на начальном отрезке — только с нечётной стороны улицы), а также уличным освещением. Нумерация домов идёт от улицы Антона Валека.

История

XVIII и XIX века

Ломаевская улица начала формироваться вскоре после возникновения на рубеже 1720-х — 1730-х годов Верхней Ссыльной Слободы, расположившейся к северо-западу от Екатеринбургского завода-крепости, за его Зелейными (Пороховыми) воротами. Застраиваться улица стала в 1740-е годы как одна из трёх основных осей этой слободы. Трассировка улицы нанесена на план Екатеринбурга 1743 года: на нём видно, что улица имела одностороннюю застройку (по нечётной стороне), а с чётной стороны на улицу выходили огороды усадеб соседней улицы Фетисовской (современная улица Бориса Ельцина).

На планах 1785 и 1788 годов улица показана застроенной на всём своём современном протяжении. В этот период улица делилась на три квартала, застройка улицы ничем не отличалась от других слободских улиц — была полностью деревянной и одно-двухэтажной, каменные жилые особняки в Екатеринбурге появились только в самом конце XVIII века, а каменных казённых зданий на улице не было. На плане Екатеринбурга 1810 года улица обозначена, как имеющая двухстороннюю застройку, она по-прежнему делилась на три квартала. Генеральным планом Екатеринбурга 1826 года планировалось сократить число уличных кварталов с трёх до двух. Позднее это планировочное решение было выполнено: уже на генеральном плане Екатеринбурга 1845 года, а также и на более поздних планах присутствуют лишь два протяжённых квартала Ломаевской улицы.

На Ломаевской с давних пор проживали купцы: так ещё в 1830-х годах на улице в усадьбе № 6, в двухэтажном каменной особняке жил купец и почётный гражданин Екатеринбурга Михаил Григорьевич Крюков. М. Г. Крюков был одним из первых разработчиков минусинского золота. В его доме в 1840 году на несколько дней, на пути из Минусинска на Кавказ, останавливались декабристы братья Беляевы. С опальными дворянами М. Г. Крюков познакомился и подружился в Минусинске, где бывал по своим делам. После смерти купца Крюкова усадьбой владели его наследники: четыре сына и дочь. В 1887—1888 годах у Крюковых снимал квартиру отставной чиновник титулярный советник Александр Иванович Севастьянов, родной брат бывшего владельца «Дома Севастьянова» на набережной Городского пруда. Позднее А. И. Севастьянов переехал на 2-ю Береговую улицу в свой собственный дом.

Городская перепись 1887 года показала, что на Ломаевской улице имелось 54 городские усадьбы. В списке домовладельцев улицы значилось много купеческих фамилий, но преобладающим слоем населения улицы были кустари и мастера-ремесленники (29 домовладельцев, или 53,7 %). На Ломаевской улице жили также чиновники, мелкие торговцы из числа мещан и даже несколько священнослужителей. Двухэтажными каменными домами на 1887 год владели: наследники купца М. Г. Крюкова (№ 6), наследники С. А. Соколова (сразу двумя, № 8 и 10), купец С. И. Афонин (№ 12), вдова чиновника А. М. Назаренко (№ 5), мещанка А. Н. Лебедева (№ 43); жена чиновника А. В. Левитская владела одноэтажным каменным домом (№ 23). Двухэтажных полукаменных домов – с первый каменным и вторым деревянным этажом – на улице имелось 19, остальные 29 домов были деревянными и одно-двухэтажными. На подавляющем числе домовладений имелись вспомогательные службы, а также флигеля. На 46 усадьбах были построены бани.

В усадьбе № 2 жил купец 2-й гильдии В. Т. Макаров, торговавший чаем, сахаром и кофе на Главной Торговой площади и на Новом Гостином дворе. В усадьбе № 12 проживал купец С. И. Афонин, владевший пряничным заведением. Купцы В. Ф. Бебенин (усадьба № 14) и П. А. Пастухов (№ 26) вели торговлю на Старом Гостином дворе москательным товаром. Купец Аммос Панков (№ 30) торговал фарфоровой, фаянсовой и хрустальной посудой. Сразу тремя усадьбами (№ 37, 38, 39) владел торговец золотыми и серебряными изделиями И. К. Анфиногенов.

Из ремесленных заведений на улице были известны: слесарные мастерские К. А. Подкорытова (№ 40) и С. М. Сивкова (№ 54), столярная мастерская Ф. П. Трапезникова (снимал помещение у мещанина Я. Вершинина в доме № 54), скорняжная мастерская А. В. Самарцева (№ 4), ювелирная мастерская П. А. Антипина (№ 50), мастерская резчика металлических печатей И. Н. Притыкина (№ 35), кустарные камнерезные мастерские И. А. Хомякова (№ 34) и братьев Семёновых (№ 55).

В доме № 1 жил известный в Екатеринбурге чиновник Аркадий Александрович Кремлёв, член главной конторы Екатеринбургских заводов и гласный городской думы. Он активно работал в Уральском обществе любителей естествознания (УОЛЕ) с первых лет его существования, участвовал в пополнении зоологических коллекций музея, был кассиром УОЛЕ.

В двухэтажном полукаменном доме мещанина Е. Г. Старкова (усадьба № 13) находилась дворянская опека.

На углу с Щипановским переулком (современная улица Боевых Дружин) стоял двухэтажный каменный дом (№ 16), в котором проживал Василий Фёдорович Закожурников, начальник чертёжной Уральского горного управления, преподаватель географии Уральского горного училища и член УОЛЕ. В. Ф. Закожурников стал создателем карты Уральских заводов.

В 1870 году в доме № 8 на Ломаевской улице, в семье купца С. А. Соколова, родился Иван Степанович Соколов, впоследствии окончивший естественно-историческое отделение Московского университета и ставший геологом, исследователем Урала, деятельным членом Уральского общества любителей естествознания, палеонтологическим отделом музея которого он заведовал в начале 1900-х годов. В собственном доме здесь же на улице ученый открыл в 1899 году «аналитическую лабораторию для исследования различных руд» .

В доме № 51, в семье А. М. Анфиногенова, выходца из крестьян, служившего приказчиком у своего родственника купца И. К. Анфиногенова, в 1884 году родился другой известный екатеринбуржец — Андрей Андреевич Анфиногенов, крупнейший уральский краевед и библиограф, много писавший об Урале и работавший над «Географическим словарем Урала», оставшимся в рукописи. Дом семьи Анфиногеновых на Ломаевской являлся «истинным очагом культуры Екатеринбурга», в доме часто бывал и друг семьи Анфиногеновых, известный уральский писатель Павел Петрович Бажов.

От XX века к современности

Новый, более респектабельный облик улица обрела в XX веке. Это было связано и не только с изменениями в архитектуре застройки, но и с появлением на улице административно-деловых зданий. В доме № 22 разместилась контора окружной инспекции страхового общества «Саламандра», занимавшегося страхованием зданий, людей, транспорта и капиталов. Дом № 5 стали занимать мебелированные комнаты И. Е. Зонова, или гостиница «Берлин». В доме № 52 была учреждена 19-я поверочная палата мер и весов.

На месте пряничного заведения С. И. Афонина разместилась созданная наследниками купца кондитерская фабрика, производившая, согласно рекламе, «всевозможные сорта конфет, шоколада, карамели, монпансье, мармелада, пастилы, халвы, фруктового желе, чайного печенья, коврижек, пряников и сухарей». Фирма «С. И. Афонин» имела солидный магазин на Покровском проспекте (№ 36), где торговала, помимо кондитерских изделий, чаем, сахаром, табаком, бакалеей и гастрономическими товарами. Оживление уличной жизни привело к появлению на Ломаевской улице новых типов городских особняков в стиле модерн.

Была ли Ломаевская улица замощена, как ряд центральных улиц дореволюционного Екатеринбурга, данных не имеется, известно только, что в 1889 году она подлежала замощению на всей своей тогдашней протяжённости (320 сажень) . В советское время улица была полностью заасфальтирована и освещена, появились водопровод и канализация.

После реконструкции района, произведённой в 1970-е годы, улица практически лишилась застройки, потеряв подавляющую часть расположенных на ней особняков, представлявших традиционные для жилой архитектуры Екатеринбурга усадебные комплексы с деревянными, каменными и полукаменными домами, в основном, относящиеся к строительному периоду второй половины XIX века. На улице сохранились только отдельные здания, относящиеся к памятникам архитектуры стиля модерн: деревянный дом с угловой башенкой (д. 9), ныне кафе-музей «Демидов», Дворец детского и юношеского творчества (д. 11а) и одноэтажный деревянный особняк (д. 27). На чётной стороне улицы находятся три здания, построенные после сноса старой застройки: «Здание областного правительства» (1982, непосредственно на улицу выходит только подземный гараж), «Здание Законодательного Собрания Свердловской области» (2009) и пятизвёздочная гостиница «Hyatt Regency Ekaterinburg» (2009). Все три здания адресно относятся к рядом расположенным улицам Бориса Ельцина и Октябрьской площади. В 2007—2010 годах на месте детской площадки жилого дома по улице Маршала Жукова, 10 было построено одноимённое с улицей жилое высотное здание «Февральская Революция» (д. 11), выходящее фасадом на улицу.

Планируется, что часть улицы к северу от улицы Боевых Дружин войдёт в состав строящегося делового квартала «Екатеринбург-Сити»: с чётной стороны на неё будут выходить западные фасады нескольких небоскрёбов («Исети», «Урала» и др.), а с нечётной — трёхуровневые торговые галереи «Бульвара Екатерины». Строительство первого на улице небоскрёба «Исеть» было начато в сентябре 2009 года и продолжается по настоящий 2012 год.

Улица Февральской Революции и её окрестности
Карта Openstreetmap.org, июль 2012 г.

Застройка улицы

Примечательные здания и сооружения

Дом Мишиных (№ 9а)

 памятник архитектуры (местного значения)

Культурное наследие Российской Федерации, объект № 6600165000

Деревянный одноэтажный особняк с каменным цоколем, расположенный на усадьбе Мишиных, был построен в 1900-х годах, но не ранее 1904 года. К этому времени усадьба уже принадлежала купеческой семье Соколовых. Дом построен в стиле модерна, находится в окружении современной застройки. В доме, в бытность своего шестого пребывания в Екатеринбурге в феврале 1919 года, останавливался адмирал Александр Васильевич Колчак . С 2005 года в подвале здания располагается кафе-музей «Демидов» .

Ведущую роль в композиции дома занимает главный фасад: объём дома с его стороны имеет два слабых боковых выступа, левый соответствует главному входу, правый — помещению с большим окном, между выступами находится трёхстворчатое окно, занимающее почти всю центральную часть фасада. Сложный по форме декоративный козырёк и купол венчают боковые части дома. Крупномасштабные членения и детали — большие окна с массивным линейным переплётом, высокая дверь, крупный по формам резной орнамент наличников и двери — являются особенностью композиции фасада.

В архитектуре дома преобладает декор модерна, характерными его чертами являются рисунок оконных переплётов и стилизованный растительный орнамент наличников окон. Стиль модерна проявляется и в общем строе фасада с асимметрией его частей. Правая выступающая часть дома сформирована большим объёмом и благодаря наличию купольного завершения имеет большую высоту. Для проёмов окон характерен неодинаковый рисунок переплётов. Наличники окон главного фасада украшают рельефный растительный орнамент и фигурные балясины; точёными балясинами украшен дверной проём и окно над ним. Богатый резной узор имеется также на створках, филенках и поперечной доске дверного портала. Декоративным карнизом из реек образована линейно-геометрическая полоса на фасаде. В композиции декоративного козырька на фигурных кронштейнах, установленного над входом в особняк, применён линейно-геометрический элемент с резной розеткой. Отделанный под черепицу купол увенчан навершием.

Отделка внутренних интерьеров также выполнена в стиле модерна. В двух парадных комнатах имеются окна с фигурными переплётами. Убранство центральной комнаты составляют широкий рельефный фриз, мягким закруглением переходящий в плоскость потолка. В рисунке фризов, потолочных плафонов и дверных створок используются вариации линейно-геометрического орнамента.

Дом Петровых (№ 11а)

 памятник архитектуры (местного значения)

Культурное наследие Российской Федерации, объект № 6600076000

Каменный двухэтажный особняк Петровых в стилистике модерна (архитектор неизвестен) был построен в 1910-х годах. Дом считается одним из лучших сохранившихся образцов архитектуры модерна в Екатеринбурге.

В 1918 году дом занимал Штаб Красной гвардии Екатеринбурга, из него, оставляя город войскам Колчака, уходили красногвардейцы. С домом связана легенда о том, что под ним имеются глубокие подвалы и подземные ходы. Последних известно как минимум двое. Один якобы тянулся до самого Кафедрального собора и был увязан в схему его подземных лабиринтов, а второй ориентировочно вёл в сторону Городского пруда: по рассказам жителя дома Адольфа Константиновича Епанчинцева, в общей коммунальной кухне дома был люк в подвал, из подвала подземный ход прослеживался на протяжении нескольких десятков метров и заканчивался завалом. Позднее подземный вход в галерею был заложен кирпичом. Неизвестно, пользовались ли подземным ходом отступавшие из города красноармейцы, но по словам А. К. Епанчинцева в подземелье были найдены предметы времён Гражданской войны, в том числе сабельный клинок. В современном доме находится городской дворец детского и юношеского творчества.

Объём и главный фасад исполнены асимметрично, делятся на три части: наиболее развитой является левая часть, слегка выступающая, средняя часть — западающая, связанная с узкой правой выступающей частью. Наиболее сложно решён фасад левого крыла. Композицию и декор здесь составляет мягкокруглящийся объём с проёмами второго этажа, несколько заглублённый в толщу стены, на которую наложены две полуколонки. В этой же части фасада расположен длинный балкон с невысокой решёткой ограждения. Левое крыло здания увенчано невысоким фронтоном ломаной формы, в который вписаны арочный рельеф с лепным орнаментом, создающим акцент, и овальным окошком верхнего света. В отделке фронтона использована штукатурка с радиальной расшивкой.

Фасады средней и правой частей по отношению к левому крылу решены относительно нейтрально. Тонкий художественный акцент в композицию фасада вносит графика оконных переплётов. В плане особняк характеризуется вытянутостью его крыльев вглубь квартала, образующих маленький внутренний дворик с угловым положением входов и крылечек. Все основные помещения обоих этажей примыкают к главному фасаду.

Деревянное здание в стиле модерн (№ 27)

 памятник архитектуры (местного значения)

Культурное наследие Российской Федерации, объект № 6600166000

Одноэтажный бревенчатый дом, обшитый тёсом, расположен на углу улиц Февральской Революции и Боевых Дружин, постройка датируется 1900-ми годами. Дом, являющийся примером городского особняка начала XX века в стиле модерн, поставлен на невысоком цоколе, облицованном гранитными плитами; со стороны улиц обнесён кованой оградой с характерным для стиля модерн линеарным рисунком. Здание, близкое в плане к квадрату, усложнено асимметричной композицией фасада, проявляющейся в выступах зальных помещений. Расположение особняка на углу улиц подчёркнуто угловым размещением квадратного зала с тремя оконными проёмами на каждую улицу, средние из которых имеют полуовальную форму.

Уличные фасады украшают наличники оконных проёмов различной ширины с накладным геометрическим орнаментом и высоким профилированным очертанием в интерпретации ордерных форм, обычной для стиля модерн. Стилевое оформление окон поддерживают линеарные украшения угловых лопаток, кованые ограждения палисадника, два каменных крыльца и металлические навесы на секторных кронштейнах. Планировка дома — центрическая с расположением комнат по периметру холла-прихожей, украшением которой является камин, отлитый на Каслинском чугунном заводе в 1907 году и примыкающий к северо-западной стене. Камин решён в формах модерна, сочетающихся с барочными элементами растительного узора в нижнем чугунном основании, и украшен декором.

В отделке холла использован рельефный плоскостной орнамент, лепной орнамент украшает карнизы и плафонную розетку. При устройстве дверей и окон использована деревянная резьба. Наибольшая комната в доме занимает северо-восточный угол здания, в ней находятся две печи, служащие для отопления дома. В комнате, расположенной справа от центрального входа, расположен ещё один камин, который выполнен использованием ордерных элементов: карнизов, архивольта и пилястров.

Жилой высотный дом «Февральская революция» (№ 15)

В 2006—2010 годах на улице был построен 42-этажный жилой дом высотой почти 140 метров, получивший название по имени улицы — «Февральская революция». Он является вторым по высоте из построенных зданий в Екатеринбурге, а на протяжении двух лет после окончания строительства также носил статус самого высокого жилого здания России за пределами Москвы, который позднее уступил 40-этажному жилому небоскрёбу «Олимп» в городе Грозном (высота последнего 145 м).

Утраченные памятники культурно-исторического наследия

• Дом № 37 — Дом ювелира И. К. Анфиногенова, конец XIX века. От дома сохранился только фундамент и развалины единственного этажа.  Объект культурного наследия РФ № 6600000947
• Дом № 51 — Дом, где жил известный уральский краевед Анфиногенов  Объект культурного наследия РФ № 6600000659

Мемориальные доски

• А. В. Колчаку — на фасаде дома № 9а. Торжественная церемония открытия состоялась 7 февраля 2006 года в присутствии представителей власти Екатеринбурга и области, воинов-афганцев, краеведов и историков. Мемориальную доску освятил архиепископ Екатеринбургский и Верхотурский Викентий;
• В память о том, что в доме в 1917 году помещался штаб Красной Гвардии — на фасаде дома № 11а.

Транспорт

Наземный общественный транспорт

Движение наземного общественного транспорта по улице не осуществляется. Ближайшие к улице остановки общественного транспорта — «Площадь 1905 года» и «Драмтеатр»:

• Остановка «Площадь 1905 года» (на одноимённой площади):

Автобус: № 21, 27, 28, 46, 48, 61;

Трамвай: № 2, 6, 13, 15, 18, 26, 27, А;

Маршрутное такси: № 011, 012, 014, 019, 034, 040, 045, 046, 052, 64.

• Остановка «Драмтеатр» (ул. Бориса Ельцина):

Автобус: № 21, 32;

Маршрутное такси: № 024, 034, 045.

Ближайшие станции метро

В 500 метрах юго-восточнее от начала улицы находится станция 1-й линии Екатеринбургского метрополитена  «Площадь 1905 года». От станции метро до улицы можно добраться на автобусе № 32 или маршрутном такси № 024 (остановка «Драмтеатр»), затем перейти улицу Бориса Ельцина и пройти на юго-запад 150 м мимо здания правительства Свердловской области.

См. также

• Улица Октябрьской Революции (Екатеринбург)

Литература

• Город Екатеринбург. Сборник историко-статистических и справочных сведений по городу с адресным указателем и с присоединением некоторых сведений по Екатеринбургскому уезду. С планами г. Екатеринбурга и его выгона и 10-ю таблицами чертежей / И. И. Симанов. — Екатеринбург: Типография «Екатеринбургской Недели», 1889. — 1051 с. — 500 экз.
• Зорина Л. И., Слукин В. М. Улицы и площади старого Екатеринбурга. — Екатеринбург: «Баско», 2005. — 256 с. — ISBN отсутствует.
• Рабинович Р. И., Шерстобитов С. Л. [www.1723.ru/read/books/sverdlovsk-1965.htm Улицы Свердловска]. — 2-е издание. — Свердловск: Средне-Уральское книжное издательство, 1965. — 25 000 экз.
• Рабинович Р. И., Низамутдинова Т. М. Улицы Свердловска. — 5-е издание. — Свердловск: Средне-Уральское книжное издательство, 1988. — 224 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-7529-0009-3.
• Свод памятников истории и культуры Свердловской области / Звагельская В. Е. — Екатеринбург: Издательский дом «Сократ», 2007. — Т. 1. — 536 с. — 7000 экз. — ISBN 978-5-88664-313-3.
• Ушаков И. С. [www.1723.ru/read/books/1911/1911.htm Весь Екатеринбург и Горнопромышленный Урал. Торгово-промышленный справочник.]. — Екатеринбург: Типография Л. В. Шаравьёвой, 1911.
• Худякова М. Ф. Улицы Екатеринбурга. — Екатеринбург: Средне-Уральское книжное издательство, 2003. — 336 с. — ISBN 5-7529-0048-4.

Ссылки

• Боченин, Н. Ю. [www.bochenin.com/photo/23/114/ Памятники архитектуры Екатеринбурга. Фотографический каталог / ул. Февральской Революции]. bochenin.com. Проверено 19 июля 2012. [www.webcitation.org/69m1wSbY9 Архивировано из первоисточника 9 августа 2012].
• [www.mkso.ru/heritage/okn_ekb/40 Перечень объектов культурного наследия, находящихся на территории муниципального образования «город Екатеринбург». Улица Февральской Революции.]. Министерство культуры и туризма Свердловской области. Проверено 19 июля 2012. [www.webcitation.org/69m1gZ8HM Архивировано из первоисточника 9 августа 2012].

Отрывок, характеризующий Улица Февральской Революции (Екатеринбург)

Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.


Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.


Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда нибудь, только чтобы не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.
Когда Пьер вернулся в Москву, ему подали письмо от Марьи Дмитриевны, которая звала его к себе по весьма важному делу, касающемуся Андрея Болконского и его невесты. Пьер избегал Наташи. Ему казалось, что он имел к ней чувство более сильное, чем то, которое должен был иметь женатый человек к невесте своего друга. И какая то судьба постоянно сводила его с нею.
«Что такое случилось? И какое им до меня дело? думал он, одеваясь, чтобы ехать к Марье Дмитриевне. Поскорее бы приехал князь Андрей и женился бы на ней!» думал Пьер дорогой к Ахросимовой.
На Тверском бульваре кто то окликнул его.
– Пьер! Давно приехал? – прокричал ему знакомый голос. Пьер поднял голову. В парных санях, на двух серых рысаках, закидывающих снегом головашки саней, промелькнул Анатоль с своим всегдашним товарищем Макариным. Анатоль сидел прямо, в классической позе военных щеголей, закутав низ лица бобровым воротником и немного пригнув голову. Лицо его было румяно и свежо, шляпа с белым плюмажем была надета на бок, открывая завитые, напомаженные и осыпанные мелким снегом волосы.
«И право, вот настоящий мудрец! подумал Пьер, ничего не видит дальше настоящей минуты удовольствия, ничто не тревожит его, и оттого всегда весел, доволен и спокоен. Что бы я дал, чтобы быть таким как он!» с завистью подумал Пьер.
В передней Ахросимовой лакей, снимая с Пьера его шубу, сказал, что Марья Дмитриевна просят к себе в спальню.
Отворив дверь в залу, Пьер увидал Наташу, сидевшую у окна с худым, бледным и злым лицом. Она оглянулась на него, нахмурилась и с выражением холодного достоинства вышла из комнаты.
– Что случилось? – спросил Пьер, входя к Марье Дмитриевне.
– Хорошие дела, – отвечала Марья Дмитриевна: – пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. – И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена Пьера, и с которым она хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно обвенчаться.
Пьер приподняв плечи и разинув рот слушал то, что говорила ему Марья Дмитриевна, не веря своим ушам. Невесте князя Андрея, так сильно любимой, этой прежде милой Наташе Ростовой, променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого (Пьер знал тайну его женитьбы), и так влюбиться в него, чтобы согласиться бежать с ним! – Этого Пьер не мог понять и не мог себе представить.
Милое впечатление Наташи, которую он знал с детства, не могло соединиться в его душе с новым представлением о ее низости, глупости и жестокости. Он вспомнил о своей жене. «Все они одни и те же», сказал он сам себе, думая, что не ему одному достался печальный удел быть связанным с гадкой женщиной. Но ему всё таки до слез жалко было князя Андрея, жалко было его гордости. И чем больше он жалел своего друга, тем с большим презрением и даже отвращением думал об этой Наташе, с таким выражением холодного достоинства сейчас прошедшей мимо него по зале. Он не знал, что душа Наташи была преисполнена отчаяния, стыда, унижения, и что она не виновата была в том, что лицо ее нечаянно выражало спокойное достоинство и строгость.
– Да как обвенчаться! – проговорил Пьер на слова Марьи Дмитриевны. – Он не мог обвенчаться: он женат.
– Час от часу не легче, – проговорила Марья Дмитриевна. – Хорош мальчик! То то мерзавец! А она ждет, второй день ждет. По крайней мере ждать перестанет, надо сказать ей.
Узнав от Пьера подробности женитьбы Анатоля, излив свой гнев на него ругательными словами, Марья Дмитриевна сообщила ему то, для чего она вызвала его. Марья Дмитриевна боялась, чтобы граф или Болконский, который мог всякую минуту приехать, узнав дело, которое она намерена была скрыть от них, не вызвали на дуэль Курагина, и потому просила его приказать от ее имени его шурину уехать из Москвы и не сметь показываться ей на глаза. Пьер обещал ей исполнить ее желание, только теперь поняв опасность, которая угрожала и старому графу, и Николаю, и князю Андрею. Кратко и точно изложив ему свои требования, она выпустила его в гостиную. – Смотри же, граф ничего не знает. Ты делай, как будто ничего не знаешь, – сказала она ему. – А я пойду сказать ей, что ждать нечего! Да оставайся обедать, коли хочешь, – крикнула Марья Дмитриевна Пьеру.
Пьер встретил старого графа. Он был смущен и расстроен. В это утро Наташа сказала ему, что она отказала Болконскому.
– Беда, беда, mon cher, – говорил он Пьеру, – беда с этими девками без матери; уж я так тужу, что приехал. Я с вами откровенен буду. Слышали, отказала жениху, ни у кого не спросивши ничего. Оно, положим, я никогда этому браку очень не радовался. Положим, он хороший человек, но что ж, против воли отца счастья бы не было, и Наташа без женихов не останется. Да всё таки долго уже так продолжалось, да и как же это без отца, без матери, такой шаг! А теперь больна, и Бог знает, что! Плохо, граф, плохо с дочерьми без матери… – Пьер видел, что граф был очень расстроен, старался перевести разговор на другой предмет, но граф опять возвращался к своему горю.
Соня с встревоженным лицом вошла в гостиную.
– Наташа не совсем здорова; она в своей комнате и желала бы вас видеть. Марья Дмитриевна у нее и просит вас тоже.
– Да ведь вы очень дружны с Болконским, верно что нибудь передать хочет, – сказал граф. – Ах, Боже мой, Боже мой! Как всё хорошо было! – И взявшись за редкие виски седых волос, граф вышел из комнаты.
Марья Дмитриевна объявила Наташе о том, что Анатоль был женат. Наташа не хотела верить ей и требовала подтверждения этого от самого Пьера. Соня сообщила это Пьеру в то время, как она через коридор провожала его в комнату Наташи.
Наташа, бледная, строгая сидела подле Марьи Дмитриевны и от самой двери встретила Пьера лихорадочно блестящим, вопросительным взглядом. Она не улыбнулась, не кивнула ему головой, она только упорно смотрела на него, и взгляд ее спрашивал его только про то: друг ли он или такой же враг, как и все другие, по отношению к Анатолю. Сам по себе Пьер очевидно не существовал для нее.
– Он всё знает, – сказала Марья Дмитриевна, указывая на Пьера и обращаясь к Наташе. – Он пускай тебе скажет, правду ли я говорила.
Наташа, как подстреленный, загнанный зверь смотрит на приближающихся собак и охотников, смотрела то на того, то на другого.
– Наталья Ильинична, – начал Пьер, опустив глаза и испытывая чувство жалости к ней и отвращения к той операции, которую он должен был делать, – правда это или не правда, это для вас должно быть всё равно, потому что…
– Так это не правда, что он женат!
– Нет, это правда.
– Он женат был и давно? – спросила она, – честное слово?
Пьер дал ей честное слово.
– Он здесь еще? – спросила она быстро.
– Да, я его сейчас видел.
Она очевидно была не в силах говорить и делала руками знаки, чтобы оставили ее.


Пьер не остался обедать, а тотчас же вышел из комнаты и уехал. Он поехал отыскивать по городу Анатоля Курагина, при мысли о котором теперь вся кровь у него приливала к сердцу и он испытывал затруднение переводить дыхание. На горах, у цыган, у Comoneno – его не было. Пьер поехал в клуб.
В клубе всё шло своим обыкновенным порядком: гости, съехавшиеся обедать, сидели группами и здоровались с Пьером и говорили о городских новостях. Лакей, поздоровавшись с ним, доложил ему, зная его знакомство и привычки, что место ему оставлено в маленькой столовой, что князь Михаил Захарыч в библиотеке, а Павел Тимофеич не приезжали еще. Один из знакомых Пьера между разговором о погоде спросил у него, слышал ли он о похищении Курагиным Ростовой, про которое говорят в городе, правда ли это? Пьер, засмеявшись, сказал, что это вздор, потому что он сейчас только от Ростовых. Он спрашивал у всех про Анатоля; ему сказал один, что не приезжал еще, другой, что он будет обедать нынче. Пьеру странно было смотреть на эту спокойную, равнодушную толпу людей, не знавшую того, что делалось у него в душе. Он прошелся по зале, дождался пока все съехались, и не дождавшись Анатоля, не стал обедать и поехал домой.
Анатоль, которого он искал, в этот день обедал у Долохова и совещался с ним о том, как поправить испорченное дело. Ему казалось необходимо увидаться с Ростовой. Вечером он поехал к сестре, чтобы переговорить с ней о средствах устроить это свидание. Когда Пьер, тщетно объездив всю Москву, вернулся домой, камердинер доложил ему, что князь Анатоль Васильич у графини. Гостиная графини была полна гостей.
Пьер не здороваясь с женою, которую он не видал после приезда (она больше чем когда нибудь ненавистна была ему в эту минуту), вошел в гостиную и увидав Анатоля подошел к нему.
– Ah, Pierre, – сказала графиня, подходя к мужу. – Ты не знаешь в каком положении наш Анатоль… – Она остановилась, увидав в опущенной низко голове мужа, в его блестящих глазах, в его решительной походке то страшное выражение бешенства и силы, которое она знала и испытала на себе после дуэли с Долоховым.
– Где вы – там разврат, зло, – сказал Пьер жене. – Анатоль, пойдемте, мне надо поговорить с вами, – сказал он по французски.
Анатоль оглянулся на сестру и покорно встал, готовый следовать за Пьером.
Пьер, взяв его за руку, дернул к себе и пошел из комнаты.
– Si vous vous permettez dans mon salon, [Если вы позволите себе в моей гостиной,] – шопотом проговорила Элен; но Пьер, не отвечая ей вышел из комнаты.
Анатоль шел за ним обычной, молодцоватой походкой. Но на лице его было заметно беспокойство.
Войдя в свой кабинет, Пьер затворил дверь и обратился к Анатолю, не глядя на него.
– Вы обещали графине Ростовой жениться на ней и хотели увезти ее?
– Мой милый, – отвечал Анатоль по французски (как и шел весь разговор), я не считаю себя обязанным отвечать на допросы, делаемые в таком тоне.
Лицо Пьера, и прежде бледное, исказилось бешенством. Он схватил своей большой рукой Анатоля за воротник мундира и стал трясти из стороны в сторону до тех пор, пока лицо Анатоля не приняло достаточное выражение испуга.
– Когда я говорю, что мне надо говорить с вами… – повторял Пьер.
– Ну что, это глупо. А? – сказал Анатоль, ощупывая оторванную с сукном пуговицу воротника.
– Вы негодяй и мерзавец, и не знаю, что меня воздерживает от удовольствия разможжить вам голову вот этим, – говорил Пьер, – выражаясь так искусственно потому, что он говорил по французски. Он взял в руку тяжелое пресспапье и угрожающе поднял и тотчас же торопливо положил его на место.
– Обещали вы ей жениться?
– Я, я, я не думал; впрочем я никогда не обещался, потому что…
Пьер перебил его. – Есть у вас письма ее? Есть у вас письма? – повторял Пьер, подвигаясь к Анатолю.
Анатоль взглянул на него и тотчас же, засунув руку в карман, достал бумажник.
Пьер взял подаваемое ему письмо и оттолкнув стоявший на дороге стол повалился на диван.
– Je ne serai pas violent, ne craignez rien, [Не бойтесь, я насилия не употреблю,] – сказал Пьер, отвечая на испуганный жест Анатоля. – Письма – раз, – сказал Пьер, как будто повторяя урок для самого себя. – Второе, – после минутного молчания продолжал он, опять вставая и начиная ходить, – вы завтра должны уехать из Москвы.
– Но как же я могу…
– Третье, – не слушая его, продолжал Пьер, – вы никогда ни слова не должны говорить о том, что было между вами и графиней. Этого, я знаю, я не могу запретить вам, но ежели в вас есть искра совести… – Пьер несколько раз молча прошел по комнате. Анатоль сидел у стола и нахмурившись кусал себе губы.
– Вы не можете не понять наконец, что кроме вашего удовольствия есть счастье, спокойствие других людей, что вы губите целую жизнь из того, что вам хочется веселиться. Забавляйтесь с женщинами подобными моей супруге – с этими вы в своем праве, они знают, чего вы хотите от них. Они вооружены против вас тем же опытом разврата; но обещать девушке жениться на ней… обмануть, украсть… Как вы не понимаете, что это так же подло, как прибить старика или ребенка!…
Пьер замолчал и взглянул на Анатоля уже не гневным, но вопросительным взглядом.
– Этого я не знаю. А? – сказал Анатоль, ободряясь по мере того, как Пьер преодолевал свой гнев. – Этого я не знаю и знать не хочу, – сказал он, не глядя на Пьера и с легким дрожанием нижней челюсти, – но вы сказали мне такие слова: подло и тому подобное, которые я comme un homme d'honneur [как честный человек] никому не позволю.
Пьер с удивлением посмотрел на него, не в силах понять, чего ему было нужно.
– Хотя это и было с глазу на глаз, – продолжал Анатоль, – но я не могу…
– Что ж, вам нужно удовлетворение? – насмешливо сказал Пьер.
– По крайней мере вы можете взять назад свои слова. А? Ежели вы хотите, чтоб я исполнил ваши желанья. А?
– Беру, беру назад, – проговорил Пьер и прошу вас извинить меня. Пьер взглянул невольно на оторванную пуговицу. – И денег, ежели вам нужно на дорогу. – Анатоль улыбнулся.
Это выражение робкой и подлой улыбки, знакомой ему по жене, взорвало Пьера.
– О, подлая, бессердечная порода! – проговорил он и вышел из комнаты.
На другой день Анатоль уехал в Петербург.


Пьер поехал к Марье Дмитриевне, чтобы сообщить об исполнении ее желанья – об изгнании Курагина из Москвы. Весь дом был в страхе и волнении. Наташа была очень больна, и, как Марья Дмитриевна под секретом сказала ему, она в ту же ночь, как ей было объявлено, что Анатоль женат, отравилась мышьяком, который она тихонько достала. Проглотив его немного, она так испугалась, что разбудила Соню и объявила ей то, что она сделала. Во время были приняты нужные меры против яда, и теперь она была вне опасности; но всё таки слаба так, что нельзя было думать везти ее в деревню и послано было за графиней. Пьер видел растерянного графа и заплаканную Соню, но не мог видеть Наташи.
Пьер в этот день обедал в клубе и со всех сторон слышал разговоры о попытке похищения Ростовой и с упорством опровергал эти разговоры, уверяя всех, что больше ничего не было, как только то, что его шурин сделал предложение Ростовой и получил отказ. Пьеру казалось, что на его обязанности лежит скрыть всё дело и восстановить репутацию Ростовой.