Фегезак, Иван Захарович фон

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Фегезак, фон Иван Захарович»)
Перейти к: навигация, поиск
Иван Захарович фон Фегезак
Дата рождения

1720(1720)

Дата смерти

20 января 1774(1774-01-20)

Место смерти

Буяны, Ставропольский уезд Оренбургской губернии

Принадлежность

Франция Франция
Российская империя Российская империя

Род войск

пехота

Годы службы

??? - 1750, 1750-1774

Звание

бригадир

Командовал

Ставропольский гарнизон

Сражения/войны

Восстание Пугачёва

Иван Захарович фон Фегезак — (1720 — 20 января 1774, Буяны, Ставропольский уезд Оренбургской губернии) — офицер Российской империи, комендант крепости Ставрополь.



Биография

Происходил из лифляндских дворян. Служил во Французской армии до 1750 года, после чего в чине капитана перешёл на службу Российской империи.

В 1755 году получил чин секунд-майора, в 1758 — премьер-майора, в 1759 году — подполковника, 1760 — полковника. Столь быстрое продвижение по службе объясняется участием фон Фегезака в боевых действиях.

В 1764 году был переведён на гарнизонную службу и стал комендантом Гурьева. В 1770 году был переведён в Ставрополь (ныне Тольятти).

В октябре 1773 года для подавления восстания в ходе Крестьянской войны 1773—1775 в Ставропольский уезд был выслан отряд под командованием казачьего офицера из православных калмыков Фёдора Дербетева. Однако отряд в полном составе перешёл на сторону восставших. Под командованием фон Фегезака в Ставрополе оставалась гарнизонная команда из 250 человек (в том числе инвалидов и престарелых), отряд из полусотни казаков и 7 пушек.

В ноябре 1773 года, зная об авторитете, которым пользовался Дербетев у ставропольчан, Емельян Пугачёв отправил его своим эмиссаром для организации повстанческого движения в калмыцких улусах. Отряд Дербетева получил значительные подкрепления, в том числе и из числа людей, знакомых с военным делом.

Фон Фегезак докладывал начальству о том, что все ставропольские калмыки перешли на сторону восставших:

Калмыки ездя по дорогам, селам и деревням Ставропольского и других ведомств, партиями человек по двести и по триста, всех без остатку дворян разбойнически разбивали, и на всех страх такой навели, что ныне Ставропольского уезду как черкаса, так татара, чуваша, мордва и господския крестьяня к таковому ж раззорению и мятежу согласились.

— Очерки истории Калмыцкой АССР. Дооктябрьский период. Издательство «Наука», Москва, 1967

10 января 1774 года Дербетев с отрядом попытался штурмом взять Ставрополь, однако попытка сорвалась из-за отряда правительственных войск, зашедшего в крепость. Расположившись в окрестностях Ставрополя повстанцы наладили разведку и обманным манёвром им удалось выманить отряд из города.

20 января 1774 года отряд из 600 человек, знакомых с городом, во главе с Дербетевым, практически не встретив сопротивления, внезапным ударом захватил Ставрополь, получив в качестве трофеев 6 пушек, оружие и боеприпасы, склады провианта и фуража. Фон Фегезак попал в плен.

В тот же день восставшие покинули город, стремясь скрыться от правительственных частей. Иван фон Фегезак и другие захваченные были уведены в плен, но вечером были казнены у села Буяны.

Фегезак упоминается в архивных заготовках А. С. Пушкина к «Истории Пугачёва» и в опубликованном в приложениях к «Истории» списке людей, погибших от рук пугачёвцев.

Напишите отзыв о статье "Фегезак, Иван Захарович фон"

Ссылки

  • [kraeved.opck.org/biblioteka/enciklopedii/ope/f.php Оренбургская Пушкинская энциклопедия]
  • Доклад Военной коллегии императрице Екатерине II от 11 февраля 1770 г. о переводе И. З. Фегезака вместе с Гурьевским гарнизонным батальоном в Ставрополь. — РГВИА. Ф. 2. Оп. 13. Д. 64. Л. 74—75.
  • Беликов Т. И. Участие калмыков в Крестьянской войне под руководством Е. И. Пугачёва (1773—1775 гг.). — Элиста, 1971. — С. 89, 90.

Отрывок, характеризующий Фегезак, Иван Захарович фон

И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.