Федеральное бюро тюрем

Федеральное бюро Тюрем (Federal Bureau of Prisons) — федеральный правоохранительный орган Соединённых Штатов Америки. Находится под управлением Министерства Юстиции США, отвечает за федеральную систему тюрем. Также Бюро Тюрем занимается заключёнными, совершившими преступления против закона федерального округа Колумбия. Бюро было основано в 1930 году для обеспечения более прогрессивной и гуманной помощи федеральным заключенным, повышения профессионального уровня тюремной службы, обеспечения последовательного и централизованного администрирования 11 федеральных тюрем, эксплуатировавшихся в то время.

Бюро состоит из более чем 116 учреждений, шести региональных бюро, 22 общественных исправительных колоний, имеет штаб-квартиру в Вашингтоне, округ Колумбия, и два учебных центра. Бюро несет ответственность за охрану и опеку около 210 000 федеральных преступников. Примерно 82 процента этих заключенных заключены в исправительные колонии или содержатся под стражей. Остальные заключаются в государственные и местные органы власти, тюрьмы и исправительные колонии штатов.

Бюро также несет ответственность за выполнение всех судебных приказов федерального судьи (кроме приказов по военным законам), и поддерживает федеральную камеру смерти, инъекции в федеральном исправительном комплексе в городе Терре-Хот, штат Индиана. Бюро имеет свою юрисдикцию над заключенными, может вернуть его под стражу или без рекомендации суда менять время его заключения под стражей.

Отрывок, характеризующий Федеральное бюро тюрем

Во время длинного их разговора в середу вечером, Сперанский не раз говорил: «У нас смотрят на всё, что выходит из общего уровня закоренелой привычки…» или с улыбкой: «Но мы хотим, чтоб и волки были сыты и овцы целы…» или: «Они этого не могут понять…» и всё с таким выраженьем, которое говорило: «Мы: вы да я, мы понимаем, что они и кто мы ».
Этот первый, длинный разговор с Сперанским только усилил в князе Андрее то чувство, с которым он в первый раз увидал Сперанского. Он видел в нем разумного, строго мыслящего, огромного ума человека, энергией и упорством достигшего власти и употребляющего ее только для блага России. Сперанский в глазах князя Андрея был именно тот человек, разумно объясняющий все явления жизни, признающий действительным только то, что разумно, и ко всему умеющий прилагать мерило разумности, которым он сам так хотел быть. Всё представлялось так просто, ясно в изложении Сперанского, что князь Андрей невольно соглашался с ним во всем. Ежели он возражал и спорил, то только потому, что хотел нарочно быть самостоятельным и не совсем подчиняться мнениям Сперанского. Всё было так, всё было хорошо, но одно смущало князя Андрея: это был холодный, зеркальный, не пропускающий к себе в душу взгляд Сперанского, и его белая, нежная рука, на которую невольно смотрел князь Андрей, как смотрят обыкновенно на руки людей, имеющих власть. Зеркальный взгляд и нежная рука эта почему то раздражали князя Андрея. Неприятно поражало князя Андрея еще слишком большое презрение к людям, которое он замечал в Сперанском, и разнообразность приемов в доказательствах, которые он приводил в подтверждение своих мнений. Он употреблял все возможные орудия мысли, исключая сравнения, и слишком смело, как казалось князю Андрею, переходил от одного к другому. То он становился на почву практического деятеля и осуждал мечтателей, то на почву сатирика и иронически подсмеивался над противниками, то становился строго логичным, то вдруг поднимался в область метафизики. (Это последнее орудие доказательств он особенно часто употреблял.) Он переносил вопрос на метафизические высоты, переходил в определения пространства, времени, мысли и, вынося оттуда опровержения, опять спускался на почву спора.