Федерация Родезии и Ньясаленда

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Федерация Родезии и Ньясаленда
англ. Federation of Rhodesia and Nyasaland
Протекторат

 

 

1953 — 1963



 

 

Флаг Герб
Девиз
«Боже, храни королеву»
Столица Солсбери
Язык(и) Английский
Денежная единица Фунт
Форма правления конституционная монархия
Династия Виндзорская
Монарх
 - 19531963 Елизавета II
Генерал-губернатор
 - 1953-1957 Лорд Ллевеллин
 - 1957-1963 Саймон Рамсей Дэлхаузи
 - 1963 Хэмфри Гиббс
Премьер-министр
 - 1953-1956 Годфри Мартин Хаггинс
 - 1956-1963 Рой Веленский
К:Появились в 1953 годуК:Исчезли в 1963 году

Федерация Родезии и Ньясаленда (англ. Federation of Rhodesia and Nyasaland), также известная как Центрально-Африканская Федерация, сокр. ЦАФ (англ. Central African Federation, сокр. CAF) — полунезависимое государство (британский протекторат) на юге Африки, существовавшее в период с 1 августа 1953 года по 31 декабря 1963 года. Федерация была образована из самоуправляющейся (с 1923 года) колонии Южной Родезии (совр. Зимбабве) и протекторатов Северной Родезии (совр. Замбия) и Ньясаленда (совр. Малави). Являлась владением британской короны, не будучи ни колонией, ни доминионом, хотя как и в доминионах, власть британской короны была представлена генерал-губернатором.





История государства

Федерация была создана 1 августа 1953 года как средний путь между новыми независимыми социалистическими африканскими государствами и странами, где вся власть принадлежала белым поселенцам (ЮАР, Анголой, Мозамбиком). Она была задумана как постоянное образование, но распалась из-за неразрешимых конфликтов между африканскими националистами и белым меньшинством.

В конце 1950-х — начале 1960-х годов большинство стран мира рассматривала отход от колониализма как одну из форм модернизации. Соединенное Королевство подвергалось давлению как со стороны ООН, так и со стороны Организации африканского единства.

Федерация официально прекратила своё существование 31 декабря 1963 года, когда Северная Родезия получила независимость от Великобритании в качестве нового государства Замбии, а Ньясаленд получил независимость как новое государство Малави. Южная Родезия стала независимым государством Родезия, в настоящее время — Зимбабве.

Внутренние противоречия

Ещё до создания Федерации было ясно, что Южная Родезия будет доминирующей территорией в экономическом, избирательном, и военном отношении.

Решающими факторами как в создании, так и роспуске Федерации была значительная разница между числом африканского и европейского населения, и значительное число европейцев в Южной Родезии, по сравнению с Северными протекторатами. Это усугублялось продолжающимся ростом количества европейских поселенцев в Южной Родезии (в подавляющем большинстве — британских мигрантов), в отличие от Северного протектората. От этого в значительной степени зависели будущие события в Федерации.

В 1939 году в Южной Родезии проживало около 60 000 европейцев; незадолго до создания Федерации их насчитывалось примерно 135 000; к тому времени, когда Федерация была распущена их число достигало 223 000. Ньясаленд показал наименьший прирост европейского и наибольший прирост африканского населения.

Политическим лидером европейского населения в Федерации был Годфри Мартин Хаггинс, 1-й виконт Малверн, премьер-министр ЦАФ первые три года её существования, до этого бывший на протяжении 23-х лет премьер-министром Южной Родезии.

Правители

Генерал-губернаторы

Срок полномочий Генерал-губернатор[1]
4 сентября 1953 — 24 января 1957 Джон Ллевеллин
24 января 1957 — февраль 1957 Роберт Кларксон Тредголд (и. о.)
февраль 1957 — 8 октября 1957 Уильям Мёрфи (и. о.)
8 октября 1957 — май 1963 Саймон Рамсей
май 1963 — 31 декабря 1963 Хамфри Гиббс

Премьер-министры

Срок полномочий Премьер-министр[1]
7 сентября 1953 — 2 ноября 1956 Годфри Хаггинс
2 ноября 1956 — 31 декабря 1963 Рой Веленски

См. также

Напишите отзыв о статье "Федерация Родезии и Ньясаленда"

Примечания

  1. 1 2 Ben Cahoon, WorldStatesmen.org. [www.worldstatesmen.org/Zimbabwe.html#Rhodesia-Nyasaland Federation of Rhodesia and Nyasaland]. [www.webcitation.org/68d4L1kDN Архивировано из первоисточника 23 июня 2012].
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Федерация Родезии и Ньясаленда

Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.
Несколько мгновений после того, как затихли перекаты выстрелов по каменному Кремлю, странный звук послышался над головами французов. Огромная стая галок поднялась над стенами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе. Вместе с этим звуком раздался человеческий одинокий крик в воротах, и из за дыма появилась фигура человека без шапки, в кафтане. Держа ружье, он целился во французов. Feu! – повторил артиллерийский офицер, и в одно и то же время раздались один ружейный и два орудийных выстрела. Дым опять закрыл ворота.
За щитами больше ничего не шевелилось, и пехотные французские солдаты с офицерами пошли к воротам. В воротах лежало три раненых и четыре убитых человека. Два человека в кафтанах убегали низом, вдоль стен, к Знаменке.
– Enlevez moi ca, [Уберите это,] – сказал офицер, указывая на бревна и трупы; и французы, добив раненых, перебросили трупы вниз за ограду. Кто были эти люди, никто не знал. «Enlevez moi ca», – сказано только про них, и их выбросили и прибрали потом, чтобы они не воняли. Один Тьер посвятил их памяти несколько красноречивых строк: «Ces miserables avaient envahi la citadelle sacree, s'etaient empares des fusils de l'arsenal, et tiraient (ces miserables) sur les Francais. On en sabra quelques'uns et on purgea le Kremlin de leur presence. [Эти несчастные наполнили священную крепость, овладели ружьями арсенала и стреляли во французов. Некоторых из них порубили саблями, и очистили Кремль от их присутствия.]
Мюрату было доложено, что путь расчищен. Французы вошли в ворота и стали размещаться лагерем на Сенатской площади. Солдаты выкидывали стулья из окон сената на площадь и раскладывали огни.
Другие отряды проходили через Кремль и размещались по Маросейке, Лубянке, Покровке. Третьи размещались по Вздвиженке, Знаменке, Никольской, Тверской. Везде, не находя хозяев, французы размещались не как в городе на квартирах, а как в лагере, который расположен в городе.
Хотя и оборванные, голодные, измученные и уменьшенные до 1/3 части своей прежней численности, французские солдаты вступили в Москву еще в стройном порядке. Это было измученное, истощенное, но еще боевое и грозное войско. Но это было войско только до той минуты, пока солдаты этого войска не разошлись по квартирам. Как только люди полков стали расходиться по пустым и богатым домам, так навсегда уничтожалось войско и образовались не жители и не солдаты, а что то среднее, называемое мародерами. Когда, через пять недель, те же самые люди вышли из Москвы, они уже не составляли более войска. Это была толпа мародеров, из которых каждый вез или нес с собой кучу вещей, которые ему казались ценны и нужны. Цель каждого из этих людей при выходе из Москвы не состояла, как прежде, в том, чтобы завоевать, а только в том, чтобы удержать приобретенное. Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не потерять схваченного, и этим губит себя, французы, при выходе из Москвы, очевидно, должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами. Через десять минут после вступления каждого французского полка в какой нибудь квартал Москвы, не оставалось ни одного солдата и офицера. В окнах домов видны были люди в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам; в погребах, в подвалах такие же люди хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали или отбивали ворота сараев и конюшен; в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей. И этих людей везде, и по лавкам и по домам, было много; но войска уже не было.
В тот же день приказ за приказом отдавались французскими начальниками о том, чтобы запретить войскам расходиться по городу, строго запретить насилия жителей и мародерство, о том, чтобы нынче же вечером сделать общую перекличку; но, несмотря ни на какие меры. люди, прежде составлявшие войско, расплывались по богатому, обильному удобствами и запасами, пустому городу. Как голодное стадо идет в куче по голому полю, но тотчас же неудержимо разбредается, как только нападает на богатые пастбища, так же неудержимо разбредалось и войско по богатому городу.
Жителей в Москве не было, и солдаты, как вода в песок, всачивались в нее и неудержимой звездой расплывались во все стороны от Кремля, в который они вошли прежде всего. Солдаты кавалеристы, входя в оставленный со всем добром купеческий дом и находя стойла не только для своих лошадей, но и лишние, все таки шли рядом занимать другой дом, который им казался лучше. Многие занимали несколько домов, надписывая мелом, кем он занят, и спорили и даже дрались с другими командами. Не успев поместиться еще, солдаты бежали на улицу осматривать город и, по слуху о том, что все брошено, стремились туда, где можно было забрать даром ценные вещи. Начальники ходили останавливать солдат и сами вовлекались невольно в те же действия. В Каретном ряду оставались лавки с экипажами, и генералы толпились там, выбирая себе коляски и кареты. Остававшиеся жители приглашали к себе начальников, надеясь тем обеспечиться от грабежа. Богатств было пропасть, и конца им не видно было; везде, кругом того места, которое заняли французы, были еще неизведанные, незанятые места, в которых, как казалось французам, было еще больше богатств. И Москва все дальше и дальше всасывала их в себя. Точно, как вследствие того, что нальется вода на сухую землю, исчезает вода и сухая земля; точно так же вследствие того, что голодное войско вошло в обильный, пустой город, уничтожилось войско, и уничтожился обильный город; и сделалась грязь, сделались пожары и мародерство.