Федичева, Калерия Ивановна
Поделись знанием:
– Однако, – сказал он, – ведь говорят же, что война подобна шахматной игре.
– Да, – сказал князь Андрей, – только с тою маленькою разницей, что в шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно, что ты там вне условий времени, и еще с той разницей, что конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, a на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. Относительная сила войск никому не может быть известна. Поверь мне, – сказал он, – что ежели бы что зависело от распоряжений штабов, то я бы был там и делал бы распоряжения, а вместо того я имею честь служить здесь, в полку вот с этими господами, и считаю, что от нас действительно будет зависеть завтрашний день, а не от них… Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции.
– А от чего же?
– От того чувства, которое есть во мне, в нем, – он указал на Тимохина, – в каждом солдате.
Князь Андрей взглянул на Тимохина, который испуганно и недоумевая смотрел на своего командира. В противность своей прежней сдержанной молчаливости князь Андрей казался теперь взволнованным. Он, видимо, не мог удержаться от высказывания тех мыслей, которые неожиданно приходили ему.
– Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть. Отчего мы под Аустерлицем проиграли сражение? У нас потеря была почти равная с французами, но мы сказали себе очень рано, что мы проиграли сражение, – и проиграли. А сказали мы это потому, что нам там незачем было драться: поскорее хотелось уйти с поля сражения. «Проиграли – ну так бежать!» – мы и побежали. Ежели бы до вечера мы не говорили этого, бог знает что бы было. А завтра мы этого не скажем. Ты говоришь: наша позиция, левый фланг слаб, правый фланг растянут, – продолжал он, – все это вздор, ничего этого нет. А что нам предстоит завтра? Сто миллионов самых разнообразных случайностей, которые будут решаться мгновенно тем, что побежали или побегут они или наши, что убьют того, убьют другого; а то, что делается теперь, – все это забава. Дело в том, что те, с кем ты ездил по позиции, не только не содействуют общему ходу дел, но мешают ему. Они заняты только своими маленькими интересами.
– В такую минуту? – укоризненно сказал Пьер.
– В такую минуту, – повторил князь Андрей, – для них это только такая минута, в которую можно подкопаться под врага и получить лишний крестик или ленточку. Для меня на завтра вот что: стотысячное русское и стотысячное французское войска сошлись драться, и факт в том, что эти двести тысяч дерутся, и кто будет злей драться и себя меньше жалеть, тот победит. И хочешь, я тебе скажу, что, что бы там ни было, что бы ни путали там вверху, мы выиграем сражение завтра. Завтра, что бы там ни было, мы выиграем сражение!
– Вот, ваше сиятельство, правда, правда истинная, – проговорил Тимохин. – Что себя жалеть теперь! Солдаты в моем батальоне, поверите ли, не стали водку, пить: не такой день, говорят. – Все помолчали.
Офицеры поднялись. Князь Андрей вышел с ними за сарай, отдавая последние приказания адъютанту. Когда офицеры ушли, Пьер подошел к князю Андрею и только что хотел начать разговор, как по дороге недалеко от сарая застучали копыта трех лошадей, и, взглянув по этому направлению, князь Андрей узнал Вольцогена с Клаузевицем, сопутствуемых казаком. Они близко проехали, продолжая разговаривать, и Пьер с Андреем невольно услыхали следующие фразы:
– Der Krieg muss im Raum verlegt werden. Der Ansicht kann ich nicht genug Preis geben, [Война должна быть перенесена в пространство. Это воззрение я не могу достаточно восхвалить (нем.) ] – говорил один.
– O ja, – сказал другой голос, – da der Zweck ist nur den Feind zu schwachen, so kann man gewiss nicht den Verlust der Privatpersonen in Achtung nehmen. [О да, так как цель состоит в том, чтобы ослабить неприятеля, то нельзя принимать во внимание потери частных лиц (нем.) ]
– O ja, [О да (нем.) ] – подтвердил первый голос.
– Да, im Raum verlegen, [перенести в пространство (нем.) ] – повторил, злобно фыркая носом, князь Андрей, когда они проехали. – Im Raum то [В пространстве (нем.) ] у меня остался отец, и сын, и сестра в Лысых Горах. Ему это все равно. Вот оно то, что я тебе говорил, – эти господа немцы завтра не выиграют сражение, а только нагадят, сколько их сил будет, потому что в его немецкой голове только рассуждения, не стоящие выеденного яйца, а в сердце нет того, что одно только и нужно на завтра, – то, что есть в Тимохине. Они всю Европу отдали ему и приехали нас учить – славные учители! – опять взвизгнул его голос.
– Так вы думаете, что завтрашнее сражение будет выиграно? – сказал Пьер.
– Да, да, – рассеянно сказал князь Андрей. – Одно, что бы я сделал, ежели бы имел власть, – начал он опять, – я не брал бы пленных. Что такое пленные? Это рыцарство. Французы разорили мой дом и идут разорить Москву, и оскорбили и оскорбляют меня всякую секунду. Они враги мои, они преступники все, по моим понятиям. И так же думает Тимохин и вся армия. Надо их казнить. Ежели они враги мои, то не могут быть друзьями, как бы они там ни разговаривали в Тильзите.
– Да, да, – проговорил Пьер, блестящими глазами глядя на князя Андрея, – я совершенно, совершенно согласен с вами!
Тот вопрос, который с Можайской горы и во весь этот день тревожил Пьера, теперь представился ему совершенно ясным и вполне разрешенным. Он понял теперь весь смысл и все значение этой войны и предстоящего сражения. Все, что он видел в этот день, все значительные, строгие выражения лиц, которые он мельком видел, осветились для него новым светом. Он понял ту скрытую (latente), как говорится в физике, теплоту патриотизма, которая была во всех тех людях, которых он видел, и которая объясняла ему то, зачем все эти люди спокойно и как будто легкомысленно готовились к смерти.
– Не брать пленных, – продолжал князь Андрей. – Это одно изменило бы всю войну и сделало бы ее менее жестокой. А то мы играли в войну – вот что скверно, мы великодушничаем и тому подобное. Это великодушничанье и чувствительность – вроде великодушия и чувствительности барыни, с которой делается дурнота, когда она видит убиваемого теленка; она так добра, что не может видеть кровь, но она с аппетитом кушает этого теленка под соусом. Нам толкуют о правах войны, о рыцарстве, о парламентерстве, щадить несчастных и так далее. Все вздор. Я видел в 1805 году рыцарство, парламентерство: нас надули, мы надули. Грабят чужие дома, пускают фальшивые ассигнации, да хуже всего – убивают моих детей, моего отца и говорят о правилах войны и великодушии к врагам. Не брать пленных, а убивать и идти на смерть! Кто дошел до этого так, как я, теми же страданиями…
Князь Андрей, думавший, что ему было все равно, возьмут ли или не возьмут Москву так, как взяли Смоленск, внезапно остановился в своей речи от неожиданной судороги, схватившей его за горло. Он прошелся несколько раз молча, но тлаза его лихорадочно блестели, и губа дрожала, когда он опять стал говорить:
– Ежели бы не было великодушничанья на войне, то мы шли бы только тогда, когда стоит того идти на верную смерть, как теперь. Тогда не было бы войны за то, что Павел Иваныч обидел Михаила Иваныча. А ежели война как теперь, так война. И тогда интенсивность войск была бы не та, как теперь. Тогда бы все эти вестфальцы и гессенцы, которых ведет Наполеон, не пошли бы за ним в Россию, и мы бы не ходили драться в Австрию и в Пруссию, сами не зная зачем. Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни, и надо понимать это и не играть в войну. Надо принимать строго и серьезно эту страшную необходимость. Всё в этом: откинуть ложь, и война так война, а не игрушка. А то война – это любимая забава праздных и легкомысленных людей… Военное сословие самое почетное. А что такое война, что нужно для успеха в военном деле, какие нравы военного общества? Цель войны – убийство, орудия войны – шпионство, измена и поощрение ее, разорение жителей, ограбление их или воровство для продовольствия армии; обман и ложь, называемые военными хитростями; нравы военного сословия – отсутствие свободы, то есть дисциплина, праздность, невежество, жестокость, разврат, пьянство. И несмотря на то – это высшее сословие, почитаемое всеми. Все цари, кроме китайского, носят военный мундир, и тому, кто больше убил народа, дают большую награду… Сойдутся, как завтра, на убийство друг друга, перебьют, перекалечат десятки тысяч людей, а потом будут служить благодарственные молебны за то, что побили много люден (которых число еще прибавляют), и провозглашают победу, полагая, что чем больше побито людей, тем больше заслуга. Как бог оттуда смотрит и слушает их! – тонким, пискливым голосом прокричал князь Андрей. – Ах, душа моя, последнее время мне стало тяжело жить. Я вижу, что стал понимать слишком много. А не годится человеку вкушать от древа познания добра и зла… Ну, да не надолго! – прибавил он. – Однако ты спишь, да и мне пера, поезжай в Горки, – вдруг сказал князь Андрей.
– О нет! – отвечал Пьер, испуганно соболезнующими глазами глядя на князя Андрея.
– Поезжай, поезжай: перед сраженьем нужно выспаться, – повторил князь Андрей. Он быстро подошел к Пьеру, обнял его и поцеловал. – Прощай, ступай, – прокричал он. – Увидимся ли, нет… – и он, поспешно повернувшись, ушел в сарай.
Было уже темно, и Пьер не мог разобрать того выражения, которое было на лице князя Андрея, было ли оно злобно или нежно.
Пьер постоял несколько времени молча, раздумывая, пойти ли за ним или ехать домой. «Нет, ему не нужно! – решил сам собой Пьер, – и я знаю, что это наше последнее свидание». Он тяжело вздохнул и поехал назад в Горки.
Князь Андрей, вернувшись в сарай, лег на ковер, но не мог спать.
Он закрыл глаза. Одни образы сменялись другими. На одном он долго, радостно остановился. Он живо вспомнил один вечер в Петербурге. Наташа с оживленным, взволнованным лицом рассказывала ему, как она в прошлое лето, ходя за грибами, заблудилась в большом лесу. Она несвязно описывала ему и глушь леса, и свои чувства, и разговоры с пчельником, которого она встретила, и, всякую минуту прерываясь в своем рассказе, говорила: «Нет, не могу, я не так рассказываю; нет, вы не понимаете», – несмотря на то, что князь Андрей успокоивал ее, говоря, что он понимает, и действительно понимал все, что она хотела сказать. Наташа была недовольна своими словами, – она чувствовала, что не выходило то страстно поэтическое ощущение, которое она испытала в этот день и которое она хотела выворотить наружу. «Это такая прелесть был этот старик, и темно так в лесу… и такие добрые у него… нет, я не умею рассказать», – говорила она, краснея и волнуясь. Князь Андрей улыбнулся теперь той же радостной улыбкой, которой он улыбался тогда, глядя ей в глаза. «Я понимал ее, – думал князь Андрей. – Не только понимал, но эту то душевную силу, эту искренность, эту открытость душевную, эту то душу ее, которую как будто связывало тело, эту то душу я и любил в ней… так сильно, так счастливо любил…» И вдруг он вспомнил о том, чем кончилась его любовь. «Ему ничего этого не нужно было. Он ничего этого не видел и не понимал. Он видел в ней хорошенькую и свеженькую девочку, с которой он не удостоил связать свою судьбу. А я? И до сих пор он жив и весел».
Князь Андрей, как будто кто нибудь обжег его, вскочил и стал опять ходить перед сараем.
25 го августа, накануне Бородинского сражения, префект дворца императора французов m r de Beausset и полковник Fabvier приехали, первый из Парижа, второй из Мадрида, к императору Наполеону в его стоянку у Валуева.
Переодевшись в придворный мундир, m r de Beausset приказал нести впереди себя привезенную им императору посылку и вошел в первое отделение палатки Наполеона, где, переговариваясь с окружавшими его адъютантами Наполеона, занялся раскупориванием ящика.
Fabvier, не входя в палатку, остановился, разговорясь с знакомыми генералами, у входа в нее.
Император Наполеон еще не выходил из своей спальни и оканчивал свой туалет. Он, пофыркивая и покряхтывая, поворачивался то толстой спиной, то обросшей жирной грудью под щетку, которою камердинер растирал его тело. Другой камердинер, придерживая пальцем склянку, брызгал одеколоном на выхоленное тело императора с таким выражением, которое говорило, что он один мог знать, сколько и куда надо брызнуть одеколону. Короткие волосы Наполеона были мокры и спутаны на лоб. Но лицо его, хоть опухшее и желтое, выражало физическое удовольствие: «Allez ferme, allez toujours…» [Ну еще, крепче…] – приговаривал он, пожимаясь и покряхтывая, растиравшему камердинеру. Адъютант, вошедший в спальню с тем, чтобы доложить императору о том, сколько было во вчерашнем деле взято пленных, передав то, что нужно было, стоял у двери, ожидая позволения уйти. Наполеон, сморщась, взглянул исподлобья на адъютанта.
– Point de prisonniers, – повторил он слова адъютанта. – Il se font demolir. Tant pis pour l'armee russe, – сказал он. – Allez toujours, allez ferme, [Нет пленных. Они заставляют истреблять себя. Тем хуже для русской армии. Ну еще, ну крепче…] – проговорил он, горбатясь и подставляя свои жирные плечи.
– C'est bien! Faites entrer monsieur de Beausset, ainsi que Fabvier, [Хорошо! Пускай войдет де Боссе, и Фабвье тоже.] – сказал он адъютанту, кивнув головой.
– Oui, Sire, [Слушаю, государь.] – и адъютант исчез в дверь палатки. Два камердинера быстро одели его величество, и он, в гвардейском синем мундире, твердыми, быстрыми шагами вышел в приемную.
Боссе в это время торопился руками, устанавливая привезенный им подарок от императрицы на двух стульях, прямо перед входом императора. Но император так неожиданно скоро оделся и вышел, что он не успел вполне приготовить сюрприза.
Наполеон тотчас заметил то, что они делали, и догадался, что они были еще не готовы. Он не захотел лишить их удовольствия сделать ему сюрприз. Он притворился, что не видит господина Боссе, и подозвал к себе Фабвье. Наполеон слушал, строго нахмурившись и молча, то, что говорил Фабвье ему о храбрости и преданности его войск, дравшихся при Саламанке на другом конце Европы и имевших только одну мысль – быть достойными своего императора, и один страх – не угодить ему. Результат сражения был печальный. Наполеон делал иронические замечания во время рассказа Fabvier, как будто он не предполагал, чтобы дело могло идти иначе в его отсутствие.
– Я должен поправить это в Москве, – сказал Наполеон. – A tantot, [До свиданья.] – прибавил он и подозвал де Боссе, который в это время уже успел приготовить сюрприз, уставив что то на стульях, и накрыл что то покрывалом.
Де Боссе низко поклонился тем придворным французским поклоном, которым умели кланяться только старые слуги Бурбонов, и подошел, подавая конверт.
Наполеон весело обратился к нему и подрал его за ухо.
| Калерия Федичева | |||
 К. И. Федичева в 1964 г. | |||
| Имя при рождении: |
Калерия Ивановна Федичева | ||
|---|---|---|---|
| Место рождения: | |||
| Место смерти: | |||
| Профессия: | |||
| Годы активности: | |||
| Театр: |
Мариинский театр | ||
| Награды: |
| ||
| IMDb: | |||
Кале́рия Ива́новна Фе́дичева (20 июля 1936, посёлок Усть-Ижора Ленинградской области, СССР — 18 октября 1994, Нью-Йорк, США) — русская советская балерина, балетный педагог, балетмейстер. Народная артистка РСФСР (1967)[1].
Биография
Калерия Ивановна Федичева родилась 20 июля 1936 года в посёлке Усть-Ижора Ленинградской области в семье, далёкой от мира искусства[2]. Балетом заинтересовалась самостоятельно, после того, как в детстве посмотрела балет «Щелкунчик»[2]. Без согласования с родственниками поступила в Ленинградское хореографическое училище[2], попав в экспериментальный класс с шестилетним обучением[2], где её педагогами стали В. П. Мей и Л. М. Тюнтина[2]. Среди номеров, исполненных Федичевой в училище[2], было па-де-де принцессы Флорины и Голубой Птицы из балета «Спящая красавица», а на выпускном спектакле[2] танцевала па-де-де Одиллии и принца Зигфрида из балета «Лебединое озеро».
Сразу же после окончания хореографического училища в 1955 году[2] Федичева была принята в балетную труппу театра ЛАТОБ им. С. М. Кирова, в котором танцевала до 1974 года. Начинала в кордебалете[2], затем выступила в лебедях в балете «Лебединое озеро»[2] и одной из фрейлин в балете «Спящая красавица»[2]. Первыми главными партиями[2] в театре стали Хозяйка Медной горы в балете «Каменный цветок» и Одетта—Одиллия в балете «Лебединое озеро».
Быстро завоевав положение солистки, Федичева стала одной из ведущих балерин театра[2]. Среди других крупных работ[2] Федичевой — главные партии в балетах «Раймонда», «Баядерка», «Дон Кихот», «Лауренсия», «Легенда о любви» (Мехменэ-Бану), «Спартак» (Эгина), «Бахчисарайский фонтан» (Зарема).
Характерные черты исполнительской манеры Федичевой — широта, смелость, размах, недюжинный сценический темперамент, романтическая приподнятость[2]. У балерины хорошие природные данные — большой шаг, высокий прыжок, стремительное, энергичное вращение, её танец пластичен, масштабен, технически совершенен[2]. Федичевой близки натуры волевые, энергичные, целеустремлённые[3]. Своих героинь актриса наделяет этими же свойствами характера [3].
Динамика, присущая танцу Федичевой, была особенно выигрышна в современном репертуаре, и прежде всего там, где преобладала героическая патетика; героини Федичевой были призваны сметать всё на своём пути, наслаждаясь и самим процессом борьбы, и результатами её. К лучшим созданиям Федичевой принадлежат партии Девушки и Лауренсии. Федичева тяготела к характерам темпераментным, масштабным. Иногда ей удавались и драматические образы, но драматическое истолковывалось актрисой чаще как преодоление внешних препятствий, требовавших одержимости и напора, а не внутренней, психологической борьбы.
Большой удачей[2] Федичевой стали партии в балетах балетмейстера Игоря Бельского: в балете «Берег надежды» она стала первой исполнительницей[2][1] вариации «Отчаяние», а в балете «Ленинградская симфония» стала одной из первых исполнительниц главной партии Девушки. Балетмейстер Бельский, говоря о работе с балериной Федичевой, отмечал[2], что танцовщица нередко очень помогает постановщику, быстро схватывая и запоминая танцевальный материал, музыкальность даёт ей возможность преодолеть трудности и полюбить композитора[2].
Партнёрами по сцене[2] Федичевой выступали выдающиеся танцовщики своего времени Юрий Соловьёв, Сергей Викулов, Валерий Панов, Олег Соколов, Геннадий Селюцкий, Джон Марковский, и др. В составе труппы театра ЛАТОБ им. С. М. Кирова Федичева гастролировала за рубежом[3], и её искусство способствовало успеху ленинградского балета[3]. Например, 14 сентября 1961 года, когда театр ЛАТОБ им. С. М. Кирова впервые представил в США балет «Баядерка», показав акт «Тени»[5], Федичева исполняла главную партию Никии (в дуэте с Викуловым) на сцене театра «Метрополитен-опера».
В 1964 году[2] снималась в партии Феи Смелости в фильме-балете «Спящая красавица» (киностудия «Ленфильм», режиссёры А. Дудко и К. Сергеев). В 1966 году [1]снималась в документальных фильмах, посвящённых искусству мастеров ленинградского балета: «Ленинградский балет» (док. фильм) и «Симфония фонтанов» (фильм-концерт).
В 1976 году[1] эмигрировала в США[6] и присоединилась к своему мужу — американскому танцовщику Мартину Фридману[7]. Работала педагогом [1] в частной студии[6], балетмейстером[1] и построила здание балетной школы[6].
Скончалась от рака[6] 18 октября 1994 года[1][6] в Нью-Йорке[1][6].
Репертуар [2][3][1]
 Внешние изображения
| |
|---|---|
|
[pomnipro.ru/resources/image/userphoto_81951_10590.jpeg К.Федичева (Одетта) в балете «Лебединое озеро»] |
|
|
[pomnipro.ru/resources/image/userphoto_81951_10429.jpeg К.Федичева (Раймонда) в балете «Раймонда»] |
|
|
[pomnipro.ru/resources/image/userphoto_81951_10396.jpeg К.Федичева (Лауренсия) в балете «Лауренсия»] |
| Внешние изображения
| |
|---|---|
|
|
[pomnipro.ru/resources/image/userphoto_81951_10411.jpeg И.Уксусников (Солор) и К.Федичева (Никия) в балете «Баядерка»] |
|
|
[pomnipro.ru/resources/image/userphoto_81951_10404.jpeg К.Федичева (Никия) и С.Викулов (Солор) в балете «Баядерка»] |
|
|
[pomnipro.ru/resources/image/userphoto_81951_10379.jpeg К.Федичева (Хозяйка Медной горы) в балете «Каменный цветок»] |
- Балетные партии
- «Лебединое озеро» П. И. Чайковского, хореография М. Петипа и Л. Иванова в редакции Ф. В. Лопухова — Одетта—Одиллия
- «Спящая красавица» П. И. Чайковского, хореография М. Петипа — Фея Сирени, Фея Смелости
- «Раймонда» А. К. Глазунова, хореография М. Петипа в редакции К. М. Сергеева — Раймонда
- «Баядерка» Л. Минкуса, хореография М. Петипа в редакции В. И. Пономарёва и В. М. Чабукиани — Никия, Гамзатти
- «Дон Кихот» Л. Минкуса — Китри, Повелительница Дриад
- «Жизель» А. Адана — Мирта
- «Каменный цветок» С. С. Прокофьева, хореография Ю. Н. Григоровича — Хозяйка Медной горы
- «Лауренсия» А. А. Крейна, хореография В. М. Чабукиани — Лауренсия
- «Спартак» А. И. Хачатуряна, хореография Л. В. Якобсона — Эгина
- «Легенда о любви» А. Меликова — Мехменэ-Бану
- «Бахчисарайский фонтан» Б. В. Асафьева, хореография Р. В. Захарова — Зарема
- «Маскарад» Л. А. Лапутина, хореография Б. А. Фенстера — Баронесса Штраль
- «Медный всадник» Р. М. Глиэра — Царица бала
- «Тропою грома» К. Караева — Сари
- «Отелло» А. Д. Мачавариани, хореография В. М. Чабукиани — Куртизанка
- «Вальпургиева ночь» из оперы «Фауст» Ш. Гуно, хореография Л. М. Лавровского — Вакханка
- «Сотворение мира» А. П. Петрова — Чертовка
- «Золушка» С. С. Прокофьева — Злюка
- «Египетские ночи» А. С. Аренского — Береника
- «Далёкая планета» Б. С. Майзеля, хореография К. М. Сергеева — Земля
- 1961 — «Ленинградская симфония» Д. Д. Шостаковича, хореография И. Д. Бельского — Девушка (была в числе первых исполнительниц)
- 1968 — «Горянка» М. М. Кажлаева, хореография О. М. Виноградова — Асият (была второй исполнительницей)
- Первая исполнительница
- 16 апреля 1959 — «Берег надежды» А. П. Петрова, хореография И. Д. Бельского — вариация «Отчаяние»
- 1964 — «В порт вошла „Россия“» В. П. Соловьёва-Седого, хореография К. М. Сергеева — Каролина
- 15 июня 1965 — «Жемчужина» Н. С. Симонян, хореография К. Ф. Боярского — Хуана
- 1968 — «Орестея» Ю. А. Фалика, хореография Г. Д. Алексидзе — Клитемнестра
- 1970 — «Гамлет» Н. П. Червинского, хореография К. М. Сергеева — Гертруда
- 1972 — «Зачарованный принц» («Принц пагод») Б. Бриттена, хореография О. М. Виноградова — принцесса Колючка
- 1974 — «Блудный сын» С. С. Прокофьева, хореограф Май Мурдмаа — Красавица
- Концертный репертуар
- Из балета «Хореографические миниатюры» Л. В. Якобсона
- «Встреча» на музыку Б. Кравченко
- «В порту»
- Роли в кино
- 1964 — «Спящая красавица» — Фея Смелости
- 1966 — «Ленинградский балет» (документальный фильм)
- 1966 — «Симфония фонтанов» (телефильм-концерт)
Звания
- 1962 — Лауреат Всемирного фестиваля молодёжи и студентов (Хельсинки)
- 26 декабря 1963 — Заслуженная артистка РСФСР
- 9 февраля 1967 — Народная артистка РСФСР [1]
Библиография
- К. Федичева и О. Соколов. // Театральный Ленинград. — Л., 1962. — № 14.
- А. Крахмальникова. Не Одетта — Одиллия! // Театральная жизнь : журнал. — 1966. — № 1.
- С. М. Вольфсон. К. И. Федичева. // Мастера балета. — 1967.
- Танцует К. Федичева. // Театральный Ленинград. — Л., 1967. — № 10.
- Рассказывает К. Федичева. // Театральный Ленинград. — Л., 1967. — № 46.
- А. А. Соколов-Каминский. Калерия Федичева. // [www.ozon.ru/context/detail/id/2155108/ Ленинградский балет сегодня]. — Л.-М.: Искусство, 1968. — Т. 2. — С. 205-217. — 288 с. — 35 000 экз.
- В. Прохорова. Неожиданные грани. // Театральная жизнь : журнал. — 1972. — № 18.
- Балет: энциклопедия. / Гл. ред. Ю. Н. Григорович. — М.: Советская энциклопедия, 1981.
- А. А. Соколов-Каминский. Калерия Федичева // Русский балет. Энциклопедия. — М.: БРЭ, Согласие, 1997. — С. 473-474. — 632 с. — 10 000 экз. — ISBN 5-85270-099-1.
Напишите отзыв о статье "Федичева, Калерия Ивановна"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 [www.top-actions.info/balet/860-f/39360-fedicheva-k.html Русский балет. Энциклопедия. БРЭ, "Согласие", 1997] К.И.Федичева
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 А.Соколов. К.Федичева, в сб.: «Ленинградский балет сегодня», т. 2.
- ↑ 1 2 3 4 5 [www.gergiev.ru/ballet_fedicheva.html С.М. Вольфсон. «Мастера балета», 1967 г.] К.И.Федичева
- ↑ А.А. Соколов-Каминский Энциклопедия «Русский балет» : книга. — Москва: Согласие, 1987. — С. 473.
- ↑ [balletmusic.narod.ru/ballet_2_Balanchine.htm Дж.Баланчин, Ф.Мэйсон. «Сто один рассказ о большом балете»] «Баядерка»
- ↑ 1 2 3 4 5 6 К.И.Федичева на сайте Кино.Театр.Ру
- ↑ [www.ballerinagallery.com/fedicheva.htm The Ballerina Gallery] Kaleria Fedicheva
Ссылки
- [www.gergiev.ru/ballet_fedicheva.html К. И. Федичева] на сайте «Gergiev.ru»
- [www.ballerinagallery.com/fedicheva.htm К. И. Федичева] на сайте «The Ballerina Gallery»
- [gallery-mt.narod.ru/pages/balet_f.html К. И. Федичева] на сайте «Мастера музыкального театра»
- Калерия Федичева (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.top-actions.info/balet/860-f/39360-fedicheva-k.html К. И. Федичева] — А. А. Соколов-Каминский — В книге: Русский балет. Энциклопедия. БРЭ, «Согласие», 1997
- [www.youtube.com/watch?v=g8yYriG3mqI Видео на Youtube: К. Федичева и Ю. Соловьёв] «Тени» из балета «Баядерка» (1964 г., ч/б., фрагмент)
- [www.youtube.com/watch?v=_C_uOsX7jXw Видео на Youtube: К. Федичева и Ю. Соловьёв] дуэт из балета «Лебединое озеро» (фрагмент из концерта, цв.)
Отрывок, характеризующий Федичева, Калерия Ивановна
Пьер с удивлением посмотрел на него.– Однако, – сказал он, – ведь говорят же, что война подобна шахматной игре.
– Да, – сказал князь Андрей, – только с тою маленькою разницей, что в шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно, что ты там вне условий времени, и еще с той разницей, что конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, a на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. Относительная сила войск никому не может быть известна. Поверь мне, – сказал он, – что ежели бы что зависело от распоряжений штабов, то я бы был там и делал бы распоряжения, а вместо того я имею честь служить здесь, в полку вот с этими господами, и считаю, что от нас действительно будет зависеть завтрашний день, а не от них… Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции.
– А от чего же?
– От того чувства, которое есть во мне, в нем, – он указал на Тимохина, – в каждом солдате.
Князь Андрей взглянул на Тимохина, который испуганно и недоумевая смотрел на своего командира. В противность своей прежней сдержанной молчаливости князь Андрей казался теперь взволнованным. Он, видимо, не мог удержаться от высказывания тех мыслей, которые неожиданно приходили ему.
– Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть. Отчего мы под Аустерлицем проиграли сражение? У нас потеря была почти равная с французами, но мы сказали себе очень рано, что мы проиграли сражение, – и проиграли. А сказали мы это потому, что нам там незачем было драться: поскорее хотелось уйти с поля сражения. «Проиграли – ну так бежать!» – мы и побежали. Ежели бы до вечера мы не говорили этого, бог знает что бы было. А завтра мы этого не скажем. Ты говоришь: наша позиция, левый фланг слаб, правый фланг растянут, – продолжал он, – все это вздор, ничего этого нет. А что нам предстоит завтра? Сто миллионов самых разнообразных случайностей, которые будут решаться мгновенно тем, что побежали или побегут они или наши, что убьют того, убьют другого; а то, что делается теперь, – все это забава. Дело в том, что те, с кем ты ездил по позиции, не только не содействуют общему ходу дел, но мешают ему. Они заняты только своими маленькими интересами.
– В такую минуту? – укоризненно сказал Пьер.
– В такую минуту, – повторил князь Андрей, – для них это только такая минута, в которую можно подкопаться под врага и получить лишний крестик или ленточку. Для меня на завтра вот что: стотысячное русское и стотысячное французское войска сошлись драться, и факт в том, что эти двести тысяч дерутся, и кто будет злей драться и себя меньше жалеть, тот победит. И хочешь, я тебе скажу, что, что бы там ни было, что бы ни путали там вверху, мы выиграем сражение завтра. Завтра, что бы там ни было, мы выиграем сражение!
– Вот, ваше сиятельство, правда, правда истинная, – проговорил Тимохин. – Что себя жалеть теперь! Солдаты в моем батальоне, поверите ли, не стали водку, пить: не такой день, говорят. – Все помолчали.
Офицеры поднялись. Князь Андрей вышел с ними за сарай, отдавая последние приказания адъютанту. Когда офицеры ушли, Пьер подошел к князю Андрею и только что хотел начать разговор, как по дороге недалеко от сарая застучали копыта трех лошадей, и, взглянув по этому направлению, князь Андрей узнал Вольцогена с Клаузевицем, сопутствуемых казаком. Они близко проехали, продолжая разговаривать, и Пьер с Андреем невольно услыхали следующие фразы:
– Der Krieg muss im Raum verlegt werden. Der Ansicht kann ich nicht genug Preis geben, [Война должна быть перенесена в пространство. Это воззрение я не могу достаточно восхвалить (нем.) ] – говорил один.
– O ja, – сказал другой голос, – da der Zweck ist nur den Feind zu schwachen, so kann man gewiss nicht den Verlust der Privatpersonen in Achtung nehmen. [О да, так как цель состоит в том, чтобы ослабить неприятеля, то нельзя принимать во внимание потери частных лиц (нем.) ]
– O ja, [О да (нем.) ] – подтвердил первый голос.
– Да, im Raum verlegen, [перенести в пространство (нем.) ] – повторил, злобно фыркая носом, князь Андрей, когда они проехали. – Im Raum то [В пространстве (нем.) ] у меня остался отец, и сын, и сестра в Лысых Горах. Ему это все равно. Вот оно то, что я тебе говорил, – эти господа немцы завтра не выиграют сражение, а только нагадят, сколько их сил будет, потому что в его немецкой голове только рассуждения, не стоящие выеденного яйца, а в сердце нет того, что одно только и нужно на завтра, – то, что есть в Тимохине. Они всю Европу отдали ему и приехали нас учить – славные учители! – опять взвизгнул его голос.
– Так вы думаете, что завтрашнее сражение будет выиграно? – сказал Пьер.
– Да, да, – рассеянно сказал князь Андрей. – Одно, что бы я сделал, ежели бы имел власть, – начал он опять, – я не брал бы пленных. Что такое пленные? Это рыцарство. Французы разорили мой дом и идут разорить Москву, и оскорбили и оскорбляют меня всякую секунду. Они враги мои, они преступники все, по моим понятиям. И так же думает Тимохин и вся армия. Надо их казнить. Ежели они враги мои, то не могут быть друзьями, как бы они там ни разговаривали в Тильзите.
– Да, да, – проговорил Пьер, блестящими глазами глядя на князя Андрея, – я совершенно, совершенно согласен с вами!
Тот вопрос, который с Можайской горы и во весь этот день тревожил Пьера, теперь представился ему совершенно ясным и вполне разрешенным. Он понял теперь весь смысл и все значение этой войны и предстоящего сражения. Все, что он видел в этот день, все значительные, строгие выражения лиц, которые он мельком видел, осветились для него новым светом. Он понял ту скрытую (latente), как говорится в физике, теплоту патриотизма, которая была во всех тех людях, которых он видел, и которая объясняла ему то, зачем все эти люди спокойно и как будто легкомысленно готовились к смерти.
– Не брать пленных, – продолжал князь Андрей. – Это одно изменило бы всю войну и сделало бы ее менее жестокой. А то мы играли в войну – вот что скверно, мы великодушничаем и тому подобное. Это великодушничанье и чувствительность – вроде великодушия и чувствительности барыни, с которой делается дурнота, когда она видит убиваемого теленка; она так добра, что не может видеть кровь, но она с аппетитом кушает этого теленка под соусом. Нам толкуют о правах войны, о рыцарстве, о парламентерстве, щадить несчастных и так далее. Все вздор. Я видел в 1805 году рыцарство, парламентерство: нас надули, мы надули. Грабят чужие дома, пускают фальшивые ассигнации, да хуже всего – убивают моих детей, моего отца и говорят о правилах войны и великодушии к врагам. Не брать пленных, а убивать и идти на смерть! Кто дошел до этого так, как я, теми же страданиями…
Князь Андрей, думавший, что ему было все равно, возьмут ли или не возьмут Москву так, как взяли Смоленск, внезапно остановился в своей речи от неожиданной судороги, схватившей его за горло. Он прошелся несколько раз молча, но тлаза его лихорадочно блестели, и губа дрожала, когда он опять стал говорить:
– Ежели бы не было великодушничанья на войне, то мы шли бы только тогда, когда стоит того идти на верную смерть, как теперь. Тогда не было бы войны за то, что Павел Иваныч обидел Михаила Иваныча. А ежели война как теперь, так война. И тогда интенсивность войск была бы не та, как теперь. Тогда бы все эти вестфальцы и гессенцы, которых ведет Наполеон, не пошли бы за ним в Россию, и мы бы не ходили драться в Австрию и в Пруссию, сами не зная зачем. Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни, и надо понимать это и не играть в войну. Надо принимать строго и серьезно эту страшную необходимость. Всё в этом: откинуть ложь, и война так война, а не игрушка. А то война – это любимая забава праздных и легкомысленных людей… Военное сословие самое почетное. А что такое война, что нужно для успеха в военном деле, какие нравы военного общества? Цель войны – убийство, орудия войны – шпионство, измена и поощрение ее, разорение жителей, ограбление их или воровство для продовольствия армии; обман и ложь, называемые военными хитростями; нравы военного сословия – отсутствие свободы, то есть дисциплина, праздность, невежество, жестокость, разврат, пьянство. И несмотря на то – это высшее сословие, почитаемое всеми. Все цари, кроме китайского, носят военный мундир, и тому, кто больше убил народа, дают большую награду… Сойдутся, как завтра, на убийство друг друга, перебьют, перекалечат десятки тысяч людей, а потом будут служить благодарственные молебны за то, что побили много люден (которых число еще прибавляют), и провозглашают победу, полагая, что чем больше побито людей, тем больше заслуга. Как бог оттуда смотрит и слушает их! – тонким, пискливым голосом прокричал князь Андрей. – Ах, душа моя, последнее время мне стало тяжело жить. Я вижу, что стал понимать слишком много. А не годится человеку вкушать от древа познания добра и зла… Ну, да не надолго! – прибавил он. – Однако ты спишь, да и мне пера, поезжай в Горки, – вдруг сказал князь Андрей.
– О нет! – отвечал Пьер, испуганно соболезнующими глазами глядя на князя Андрея.
– Поезжай, поезжай: перед сраженьем нужно выспаться, – повторил князь Андрей. Он быстро подошел к Пьеру, обнял его и поцеловал. – Прощай, ступай, – прокричал он. – Увидимся ли, нет… – и он, поспешно повернувшись, ушел в сарай.
Было уже темно, и Пьер не мог разобрать того выражения, которое было на лице князя Андрея, было ли оно злобно или нежно.
Пьер постоял несколько времени молча, раздумывая, пойти ли за ним или ехать домой. «Нет, ему не нужно! – решил сам собой Пьер, – и я знаю, что это наше последнее свидание». Он тяжело вздохнул и поехал назад в Горки.
Князь Андрей, вернувшись в сарай, лег на ковер, но не мог спать.
Он закрыл глаза. Одни образы сменялись другими. На одном он долго, радостно остановился. Он живо вспомнил один вечер в Петербурге. Наташа с оживленным, взволнованным лицом рассказывала ему, как она в прошлое лето, ходя за грибами, заблудилась в большом лесу. Она несвязно описывала ему и глушь леса, и свои чувства, и разговоры с пчельником, которого она встретила, и, всякую минуту прерываясь в своем рассказе, говорила: «Нет, не могу, я не так рассказываю; нет, вы не понимаете», – несмотря на то, что князь Андрей успокоивал ее, говоря, что он понимает, и действительно понимал все, что она хотела сказать. Наташа была недовольна своими словами, – она чувствовала, что не выходило то страстно поэтическое ощущение, которое она испытала в этот день и которое она хотела выворотить наружу. «Это такая прелесть был этот старик, и темно так в лесу… и такие добрые у него… нет, я не умею рассказать», – говорила она, краснея и волнуясь. Князь Андрей улыбнулся теперь той же радостной улыбкой, которой он улыбался тогда, глядя ей в глаза. «Я понимал ее, – думал князь Андрей. – Не только понимал, но эту то душевную силу, эту искренность, эту открытость душевную, эту то душу ее, которую как будто связывало тело, эту то душу я и любил в ней… так сильно, так счастливо любил…» И вдруг он вспомнил о том, чем кончилась его любовь. «Ему ничего этого не нужно было. Он ничего этого не видел и не понимал. Он видел в ней хорошенькую и свеженькую девочку, с которой он не удостоил связать свою судьбу. А я? И до сих пор он жив и весел».
Князь Андрей, как будто кто нибудь обжег его, вскочил и стал опять ходить перед сараем.
25 го августа, накануне Бородинского сражения, префект дворца императора французов m r de Beausset и полковник Fabvier приехали, первый из Парижа, второй из Мадрида, к императору Наполеону в его стоянку у Валуева.
Переодевшись в придворный мундир, m r de Beausset приказал нести впереди себя привезенную им императору посылку и вошел в первое отделение палатки Наполеона, где, переговариваясь с окружавшими его адъютантами Наполеона, занялся раскупориванием ящика.
Fabvier, не входя в палатку, остановился, разговорясь с знакомыми генералами, у входа в нее.
Император Наполеон еще не выходил из своей спальни и оканчивал свой туалет. Он, пофыркивая и покряхтывая, поворачивался то толстой спиной, то обросшей жирной грудью под щетку, которою камердинер растирал его тело. Другой камердинер, придерживая пальцем склянку, брызгал одеколоном на выхоленное тело императора с таким выражением, которое говорило, что он один мог знать, сколько и куда надо брызнуть одеколону. Короткие волосы Наполеона были мокры и спутаны на лоб. Но лицо его, хоть опухшее и желтое, выражало физическое удовольствие: «Allez ferme, allez toujours…» [Ну еще, крепче…] – приговаривал он, пожимаясь и покряхтывая, растиравшему камердинеру. Адъютант, вошедший в спальню с тем, чтобы доложить императору о том, сколько было во вчерашнем деле взято пленных, передав то, что нужно было, стоял у двери, ожидая позволения уйти. Наполеон, сморщась, взглянул исподлобья на адъютанта.
– Point de prisonniers, – повторил он слова адъютанта. – Il se font demolir. Tant pis pour l'armee russe, – сказал он. – Allez toujours, allez ferme, [Нет пленных. Они заставляют истреблять себя. Тем хуже для русской армии. Ну еще, ну крепче…] – проговорил он, горбатясь и подставляя свои жирные плечи.
– C'est bien! Faites entrer monsieur de Beausset, ainsi que Fabvier, [Хорошо! Пускай войдет де Боссе, и Фабвье тоже.] – сказал он адъютанту, кивнув головой.
– Oui, Sire, [Слушаю, государь.] – и адъютант исчез в дверь палатки. Два камердинера быстро одели его величество, и он, в гвардейском синем мундире, твердыми, быстрыми шагами вышел в приемную.
Боссе в это время торопился руками, устанавливая привезенный им подарок от императрицы на двух стульях, прямо перед входом императора. Но император так неожиданно скоро оделся и вышел, что он не успел вполне приготовить сюрприза.
Наполеон тотчас заметил то, что они делали, и догадался, что они были еще не готовы. Он не захотел лишить их удовольствия сделать ему сюрприз. Он притворился, что не видит господина Боссе, и подозвал к себе Фабвье. Наполеон слушал, строго нахмурившись и молча, то, что говорил Фабвье ему о храбрости и преданности его войск, дравшихся при Саламанке на другом конце Европы и имевших только одну мысль – быть достойными своего императора, и один страх – не угодить ему. Результат сражения был печальный. Наполеон делал иронические замечания во время рассказа Fabvier, как будто он не предполагал, чтобы дело могло идти иначе в его отсутствие.
– Я должен поправить это в Москве, – сказал Наполеон. – A tantot, [До свиданья.] – прибавил он и подозвал де Боссе, который в это время уже успел приготовить сюрприз, уставив что то на стульях, и накрыл что то покрывалом.
Де Боссе низко поклонился тем придворным французским поклоном, которым умели кланяться только старые слуги Бурбонов, и подошел, подавая конверт.
Наполеон весело обратился к нему и подрал его за ухо.
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся на территории современного Санкт-Петербурга
- Умершие в Нью-Йорке
- Умершие в США
- Артисты балета по алфавиту
- Артисты балета СССР
- Артисты балета XX века
- Балетные педагоги по алфавиту
- Балетные педагоги США
- Балетные педагоги XX века
- Балетмейстеры по алфавиту
- Балетмейстеры США
- Балетмейстеры XX века
- Артисты балета Мариинского театра
- Заслуженные артисты РСФСР
- Народные артисты РСФСР
- Выпускники Ленинградского хореографического училища
- Балерины
- Персоналии:Санкт-Петербург
- Умершие от рака
- Русская эмиграция третьей волны
- Русские эмигранты третьей волны в США
