Федосеевцы

Федосеевцы (феодосиевцы) — беспоповское направление в русском старообрядчестве.

Особенности

• Безбрачие.
• Убеждение в наступлении царства антихриста.
• Убеждение в совершенной испорченности российского государства.
• Отрицали моление за царя.

История

Направление возникло в конце XVII — начале XVIII столетий на северо-западе европейской части России, среди старообрядцев-крестьян и посадских. Основателем первой общины федосеевцев был бывший дьякон деревни Крестецкий Ям, близ Новгорода, Феодосий Васильев (1661—1711) из рода бояр Урусовых. Федосеевское согласие оформилось в начале 90-х годов XVII в. На Новгородских Соборах было сформулировано учение о бытии Церкви во времена царствования духовного антихриста. Впоследствии учение федосеевцев восприняли поморцы. В течение XVIII века отношения близких по вероучению поморцев и федосеевцев имели переменный характер, от разрыва отношений (к примеру в 1706 и 1752 годах) до очередного примирения (в 1708, 1727), окончательное разделение происходит в начале XIX в., после соборного утверждения поморцами брачного чина.

С самого своего выделения федосеевцы отличались непримиримостью к государству и строгим аскетизмом. Они отрицали моление за царя на имя, а также сомнительный «безсвященнословный брак», так как считали, что наступило Царство антихриста и продолжение рода человеческого преступно: «… 5-е, Брачное супружество совершенно отвергать законополагаем, потому что по грехом нашим в таковая времена достигохом, в ня же православнаго священства в конец по благочестию лишились. А посему и союзом брачным некому обязать, кроме как антихристовым попам, а безвенчанные браки имут запрещение от царя Алексея Комнина. Да и Апостол глаголет яко имущие жены яко неимущие будут».

Со второй половины XVIII столетия федосеевцы постепенно становятся самым многочисленным и влиятельным направлением в беспоповстве, выражавшим в первую очередь настроения и интересы выходцев из деревни, вовлечённых в новые, капиталистические отношения. Их центром с 1771 года становится Преображенская старообрядческая община в Москве, основателем и первым наставником которой был И. А. Ковылин (1731—1809), богатый торговец и промышленник, родом из крестьян. Руководители общины выкупали крестьян, принявших учение федосеевцев, также часто община принимала и укрывала беглых крепостных, особенно женщин. Большинство же членов общины работало на хлопчатобумажных мануфактурах в Лефортове и жило там же.

В первой половине XIX века руководство федосеевцев находится у крупных предпринимателей и промышленников — Е. Ф. Гучкова, Зиминых и других. Вероучение постепенно утрачивает свою радикальную религиозную направленность. Социальная дифференциация постепенно привела к выделению самостоятельных организаций — рижских и польских федосеевцев («новожёнов»), признававших брак, заключаемый простецом — и входивших в «согласие» аристовцев и кондратьевцев, требовавших соблюдения суровых аскетических норм. Часть федосеевцев, тяготившихся безбрачием, перешла в поморские общины брачного согласия, а некоторые — в единоверие.

Во второй половине XIX столетия федосеевцы перестали играть руководящую роль в беспоповстве и постепенно превратились в достаточно закрытую, замкнутую религиозную организацию.

К 1941 году одним из центров староверов северо-западной России оставалась деревня Лампово, федосеевцы которой проявили себя злостными коллаборационистами.

Современность

В настоящее время федосеевцы проживают в России (главным образом в её центральных областях). Миссионерской деятельности федосеевцы не ведут, но приветствуют возвращение в лоно Церкви потомков федосеевских родов. Большие зарегистрированные общины существуют в Москве (Преображенское кладбище) и Казани, численность прихожан — несколько сотен человек. Ещё несколько общин существуют в местах традиционного проживания старопоморцев, например, в Тонкинском районе Нижегородской области. Незарегистрированных общин, то есть самоорганизованных религиозных групп, гораздо больше, но вероятно не превышает 50.

Внутренние разногласия в нач. XX века привели к разделению единого Федосеевского согласия на несколько направлений, среди них наиболее известны:

Московские федосеевцы — с центром на Преображенском кладбище, наиболее либеральное течение, принимающие «новожен» на исповедь и позволяющие им участвовать в службе (читать и петь), при этом не совершая крестного знамения. Издают свой журнал-календарь тиражом 300—500 экз.

Казанские федосеевцы — с центром в Казани. Более консервативное течение, «новожен» на исповедь не принимают, право читать и петь в храме имеют только не состоящие в браке. Издают журнал-календарь тиражом 100—200 экз.

Филимоновцы — федосеевские группы, проживающие в Нижегородской и Кировской обл.

Необщинники — малочисленные группы (известна группа в Москве), не признают государственную регистрацию, обособились после указа о веротерпимости 1905 года.

Малые группы в д. Рымши (Латвия) и д. Гусаровка (Беларусь), находящиеся на консервативных позициях и полностью отделившиеся от остальных федосеевцев.

В России (в Москве) имеется так же зарегистрированное объединение «Централизованная религиозная организация Древлеправославная Кафолическая Церковь федосеевского старопоморского согласия» — имеющая в своем составе более десятка зарегистрированных общин, однако все они созданы фиктивно коммерческими структурами и прямого отношения к настоящим федосеевцам не имеет.

Литература

• Быковский И. К. Преображенский приход старообрядцев-феодосиевцев старопоморского благочестия в Москве. —М.:, 1907.
• Миловидов В. Ф. Старообрядчество в прошлом и настоящем. —М.:, 1969.
• Подмазов А. Современное старообрядчество в Латвии. —Рига:, 1969.
• Попов Н. И. Из истории Преображенского кладбища. —М.:, 1862.
• Попов Н. И. Материалы для истории беспоповских согласий в Москве, феодосиевцев Преображенского кладбища и поморского монинского согласия. —М.:, 1870.
• Попов Н. И. Сборник для истории старообрядчества. Т.1 —М.:, 1864.
• [www.pavel-prusskiy.ru/lib/preob_kladbishe.html Преображенское кладбище и его прошлое]. —М.: Тов. типографии А. И. Мамонтова, 1901. −64 с.

Ссылки

• Федосеевщина // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [www.staropomor.ru/index.html Сайт Старообрядцев-беспоповцев Федосеевского согласия]
• [www.klikovo.ru/db/book/msg/6895 Глава: 39. Выделение беспоповщины: Федосеевцы.] из книги Зеньковский С. Русское старообрядчество. Духовные движения семнадцатого века.
• [www.pavel-prusskiy.ru/ssorokov42.html История Федосеевцев и Преображенской старообрядческой общины]
• [virlib.eunnet.net/books/oldb3/chapter2/text.html История Федосеевцев Вятского края (вторая половина XVIII — начало XX вв.)]

Отрывок, характеризующий Федосеевцы

В комнате стояла детская кроватка, два сундука, два кресла, стол и детские столик и стульчик, тот, на котором сидел князь Андрей. Окна были завешаны, и на столе горела одна свеча, заставленная переплетенной нотной книгой, так, чтобы свет не падал на кроватку.
– Мой друг, – обращаясь к брату, сказала княжна Марья от кроватки, у которой она стояла, – лучше подождать… после…
– Ах, сделай милость, ты всё говоришь глупости, ты и так всё дожидалась – вот и дождалась, – сказал князь Андрей озлобленным шопотом, видимо желая уколоть сестру.
– Мой друг, право лучше не будить, он заснул, – умоляющим голосом сказала княжна.
Князь Андрей встал и, на цыпочках, с рюмкой подошел к кроватке.
– Или точно не будить? – сказал он нерешительно.
– Как хочешь – право… я думаю… а как хочешь, – сказала княжна Марья, видимо робея и стыдясь того, что ее мнение восторжествовало. Она указала брату на девушку, шопотом вызывавшую его.
Была вторая ночь, что они оба не спали, ухаживая за горевшим в жару мальчиком. Все сутки эти, не доверяя своему домашнему доктору и ожидая того, за которым было послано в город, они предпринимали то то, то другое средство. Измученные бессоницей и встревоженные, они сваливали друг на друга свое горе, упрекали друг друга и ссорились.
– Петруша с бумагами от папеньки, – прошептала девушка. – Князь Андрей вышел.
– Ну что там! – проговорил он сердито, и выслушав словесные приказания от отца и взяв подаваемые конверты и письмо отца, вернулся в детскую.
– Ну что? – спросил князь Андрей.
– Всё то же, подожди ради Бога. Карл Иваныч всегда говорит, что сон всего дороже, – прошептала со вздохом княжна Марья. – Князь Андрей подошел к ребенку и пощупал его. Он горел.
– Убирайтесь вы с вашим Карлом Иванычем! – Он взял рюмку с накапанными в нее каплями и опять подошел.
– Andre, не надо! – сказала княжна Марья.
Но он злобно и вместе страдальчески нахмурился на нее и с рюмкой нагнулся к ребенку. – Ну, я хочу этого, сказал он. – Ну я прошу тебя, дай ему.
Княжна Марья пожала плечами, но покорно взяла рюмку и подозвав няньку, стала давать лекарство. Ребенок закричал и захрипел. Князь Андрей, сморщившись, взяв себя за голову, вышел из комнаты и сел в соседней, на диване.
Письма всё были в его руке. Он машинально открыл их и стал читать. Старый князь, на синей бумаге, своим крупным, продолговатым почерком, употребляя кое где титлы, писал следующее:
«Весьма радостное в сей момент известие получил через курьера, если не вранье. Бенигсен под Эйлау над Буонапартием якобы полную викторию одержал. В Петербурге все ликуют, e наград послано в армию несть конца. Хотя немец, – поздравляю. Корчевский начальник, некий Хандриков, не постигну, что делает: до сих пор не доставлены добавочные люди и провиант. Сейчас скачи туда и скажи, что я с него голову сниму, чтобы через неделю всё было. О Прейсиш Эйлауском сражении получил еще письмо от Петиньки, он участвовал, – всё правда. Когда не мешают кому мешаться не следует, то и немец побил Буонапартия. Сказывают, бежит весьма расстроен. Смотри ж немедля скачи в Корчеву и исполни!»
Князь Андрей вздохнул и распечатал другой конверт. Это было на двух листочках мелко исписанное письмо от Билибина. Он сложил его не читая и опять прочел письмо отца, кончавшееся словами: «скачи в Корчеву и исполни!» «Нет, уж извините, теперь не поеду, пока ребенок не оправится», подумал он и, подошедши к двери, заглянул в детскую. Княжна Марья всё стояла у кроватки и тихо качала ребенка.
«Да, что бишь еще неприятное он пишет? вспоминал князь Андрей содержание отцовского письма. Да. Победу одержали наши над Бонапартом именно тогда, когда я не служу… Да, да, всё подшучивает надо мной… ну, да на здоровье…» и он стал читать французское письмо Билибина. Он читал не понимая половины, читал только для того, чтобы хоть на минуту перестать думать о том, о чем он слишком долго исключительно и мучительно думал.


Билибин находился теперь в качестве дипломатического чиновника при главной квартире армии и хоть и на французском языке, с французскими шуточками и оборотами речи, но с исключительно русским бесстрашием перед самоосуждением и самоосмеянием описывал всю кампанию. Билибин писал, что его дипломатическая discretion [скромность] мучила его, и что он был счастлив, имея в князе Андрее верного корреспондента, которому он мог изливать всю желчь, накопившуюся в нем при виде того, что творится в армии. Письмо это было старое, еще до Прейсиш Эйлауского сражения.
«Depuis nos grands succes d'Austerlitz vous savez, mon cher Prince, писал Билибин, que je ne quitte plus les quartiers generaux. Decidement j'ai pris le gout de la guerre, et bien m'en a pris. Ce que j'ai vu ces trois mois, est incroyable.
«Je commence ab ovo. L'ennemi du genre humain , comme vous savez, s'attaque aux Prussiens. Les Prussiens sont nos fideles allies, qui ne nous ont trompes que trois fois depuis trois ans. Nous prenons fait et cause pour eux. Mais il se trouve que l'ennemi du genre humain ne fait nulle attention a nos beaux discours, et avec sa maniere impolie et sauvage se jette sur les Prussiens sans leur donner le temps de finir la parade commencee, en deux tours de main les rosse a plate couture et va s'installer au palais de Potsdam.
«J'ai le plus vif desir, ecrit le Roi de Prusse a Bonaparte, que V. M. soit accueillie еt traitee dans mon palais d'une maniere, qui lui soit agreable et c'est avec еmpres sement, que j'ai pris a cet effet toutes les mesures que les circonstances me permettaient. Puisse je avoir reussi! Les generaux Prussiens se piquent de politesse envers les Francais et mettent bas les armes aux premieres sommations.
«Le chef de la garienison de Glogau avec dix mille hommes, demande au Roi de Prusse, ce qu'il doit faire s'il est somme de se rendre?… Tout cela est positif.
«Bref, esperant en imposer seulement par notre attitude militaire, il se trouve que nous voila en guerre pour tout de bon, et ce qui plus est, en guerre sur nos frontieres avec et pour le Roi de Prusse . Tout est au grand complet, il ne nous manque qu'une petite chose, c'est le general en chef. Comme il s'est trouve que les succes d'Austerlitz aurant pu etre plus decisifs si le general en chef eut ete moins jeune, on fait la revue des octogenaires et entre Prosorofsky et Kamensky, on donne la preference au derienier. Le general nous arrive en kibik a la maniere Souvoroff, et est accueilli avec des acclamations de joie et de triomphe.
«Le 4 arrive le premier courrier de Petersbourg. On apporte les malles dans le cabinet du Marieechal, qui aime a faire tout par lui meme. On m'appelle pour aider a faire le triage des lettres et prendre celles qui nous sont destinees. Le Marieechal nous regarde faire et attend les paquets qui lui sont adresses. Nous cherchons – il n'y en a point. Le Marieechal devient impatient, se met lui meme a la besogne et trouve des lettres de l'Empereur pour le comte T., pour le prince V. et autres. Alors le voila qui se met dans une de ses coleres bleues. Il jette feu et flamme contre tout le monde, s'empare des lettres, les decachete et lit celles de l'Empereur adressees a d'autres. А, так со мною поступают! Мне доверия нет! А, за мной следить велено, хорошо же; подите вон! Et il ecrit le fameux ordre du jour au general Benigsen
«Я ранен, верхом ездить не могу, следственно и командовать армией. Вы кор д'арме ваш привели разбитый в Пултуск: тут оно открыто, и без дров, и без фуража, потому пособить надо, и я так как вчера сами отнеслись к графу Буксгевдену, думать должно о ретираде к нашей границе, что и выполнить сегодня.
«От всех моих поездок, ecrit il a l'Empereur, получил ссадину от седла, которая сверх прежних перевозок моих совсем мне мешает ездить верхом и командовать такой обширной армией, а потому я командованье оной сложил на старшего по мне генерала, графа Буксгевдена, отослав к нему всё дежурство и всё принадлежащее к оному, советовав им, если хлеба не будет, ретироваться ближе во внутренность Пруссии, потому что оставалось хлеба только на один день, а у иных полков ничего, как о том дивизионные командиры Остерман и Седморецкий объявили, а у мужиков всё съедено; я и сам, пока вылечусь, остаюсь в гошпитале в Остроленке. О числе которого ведомость всеподданнейше подношу, донеся, что если армия простоит в нынешнем биваке еще пятнадцать дней, то весной ни одного здорового не останется.