Федосеенко, Павел Фёдорович

Павел Фёдорович Федосеенко
Пилот и аэронавт
Дата рождения:	3 января 1898(1898-01-03)
Место рождения:	город Острогожск, Российская империя
Гражданство:	Российская империя Российская империя СССР СССР
Дата смерти:	30 января 1934(1934-01-30) (36 лет)
Место смерти:	Мордовская АО, СССР
Награды и премии:

Федосеенко Павел Фёдорович (3 января 1898 — 30 января 1934) — военный пилот-аэронавт. Командир экипажа стратостата «Осоавиахим-1».

Биография

Родился в г. Острогожске в 1898 году.

Первые полёты на воздушных шарах совершал ещё до Октябрьской революции.

С 1918 года — в Красной Армии; во время Гражданской войны — командир воздухоплавательного отряда. Участвовал в штурме Перекопа, за что был награждён Орденом Красного знамени. В 1932 году окончил Военно-воздушную академию и факультет дирижаблестроения Комбината Гражданского воздушного флота. Член ВКП(б).

Последний полёт

Павел Фёдорович Федосеенко был назначен командиром экипажа стратосферного аэростата «Осоавиахим-1». В экипаж входили также бортинженер Андрей Богданович Васенко и научный сотрудник Илья Давыдович Усыскин. Это был первый в истории воздухоплавания зимний полёт стратостата. Павел Федосеенко, который руководил подготовкой стратостата, был очень опытным советским аэронавтом, летавшим ещё в гражданскую войну и участвовавшим в полётах с Фридманом. Он считал, что риск зимнего полёта был чрезвычайно велик.

Полёт происходил 30 января 1934 г. Стратостат поднялся на рекордную высоту 21 946 метров. Продолжительность полёта — 7 часов 04 минуты. При спуске стратостата оболочка обледенела и разорвалась, экипаж погиб.

На утреннем заседании XVII съезда ВКП(б) 31 января 1934 г. было зачитано сообщение:

«30 января, между 15 час. 30 мин. и 17 час. дня, в Инсарском районе Мордовской области, около села Потижский Острог, в 8 км южнее станции Кадошкино, Московско-Казанской железной дороги, упал стратостат „Осоавиахим № 1“. Оболочка от удара оторвалась и улетела. В гондоле обнаружены трупы участников полёта — товарищей Федосеенко, Васенко и Усыскина. Из опросов очевидцев установлена следующая картина аварии: при падении стратостата оболочка оборвалась и при этом были слышны два взрыва. На месте обнаружены три трупа погибших товарищей, лежавшие в гондоле, один изуродованный до неузнаваемости. Все предметы и приборы, находившиеся в гондоле, разбиты. На место катастрофы для расследования выехала специальная комиссия».

2 февраля 1934 года делегаты съезда в полном составе присутствовали на похоронах, урны с прахом стратонавтов были захоронены в Кремлёвской стене.

Награды

• Награждён орденом Красного Знамени (за штурм Перекопа) и посмертно — орденом Ленина.

Память

Внешние изображения
	[photofile.ru/photo/neustroev/3002932/large/61747948.jpg Доска в Острогожске]

• В память о Васенко, Федосеенко и Усыскине, погибших при установлении рекорда высотного полёта на стратостате «Осоавиахим-1», Железнодорожная улица бывшего города Тушина (с 1960 года в черте Москвы) в 1964 году переименована в проезд Стратонавтов.
• В Острогожске П. Ф. Федосеенко установлена мемориальная доска.
• В 1934 году и в 1944 году были выпущены почтовые марки СССР, посвящённые Федосеенко.

• 1934strat.jpg

  Почтовая марка СССР, 1934 год

• Stamp of USSR 0882g.jpg

  Почтовая марка СССР, 1944 год

• Fedoseenko memorial plaque.jpg

  Памятная табличка на доме 12 по улице Федосеенко (Санкт-Петербург)

• В память о Васенко, Федосеенко и Усыскине, погибших при установлении рекорда высотного полёта на стратостате «Осоавиахим-1», на вокзальной площади города Саранск [Республика Мордовия] установлен памятник «Героям-стратонавтам».

См. также

• Улица Федосеенко (Санкт-Петербург).
• Улица Федосеенко в Нижнем Новгороде.

Источники

• Зараева Н. [www.rtc.ru/encyk/publish/art_040211_01.shtml Прорыв в стратосферу]. — Саранск: Известия Мордовии, № 14, 30 января 2004

Ссылки

• Федосеенко Павел Федорович — статья из Большой советской энциклопедии.

Отрывок, характеризующий Федосеенко, Павел Фёдорович

«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.