Миели, Феликс

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Феликс Миели»)
Перейти к: навигация, поиск
К:Википедия:Страницы на КУЛ (тип: не указан)
Феликс Миели
Общая информация
Полное имя Феликс Миели Венерандо
Родился
Гражданство
Позиция вратарь
Информация о клубе
Клуб
Карьера
Клубная карьера*
1951—1954 Жувентус (Сан-Паулу)
1956 Португеза Деспортос
1957—1958 Насьонал
1958—1968 Португеза Деспортос
1968—1977 Флуминенсе
Национальная сборная**
1965—1972 Бразилия 47 (?)
Международные медали
Чемпионаты мира
Золото Мексика 1970

* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Феликс Миели Венерандо (порт. Félix Miéli Venerando; 24 декабря 1937, Сан-Паулу — 24 августа 2012) — бразильский футболист, вратарь. Основной голкипер сборной Бразилии на чемпионате мира 1970 года, чемпион мира по футболу. После завершения карьеры игрока работал в качестве тренера.



Награды

В качестве игрока

  • Чемпион мира: 1970
  • Чемпион штата Рио-де-Жанейро: 1969, 1971, 1973, 1975, 1976
  • Обладатель Кубка Гуанабара: 1969, 1971, 1975
  • Обладатель Кубка Рио-Бранко: 1967, 1968
  • Обладатель Кубка Робертао: 1970
  • Обладатель Кубка Рока: 1971
  • Verго Tournament: 1973
  • Paris Tournament: 1976
  • Theresa Herrera Trophy: 1977


</div>

Напишите отзыв о статье "Миели, Феликс"

Отрывок, характеризующий Миели, Феликс

Рядом с ним ехал гусар, везя за собой на крупе лошади мальчика в французском оборванном мундире и синем колпаке. Мальчик держался красными от холода руками за гусара, пошевеливал, стараясь согреть их, свои босые ноги, и, подняв брови, удивленно оглядывался вокруг себя. Это был взятый утром французский барабанщик.
Сзади, по три, по четыре, по узкой, раскиснувшей и изъезженной лесной дороге, тянулись гусары, потом казаки, кто в бурке, кто во французской шинели, кто в попоне, накинутой на голову. Лошади, и рыжие и гнедые, все казались вороными от струившегося с них дождя. Шеи лошадей казались странно тонкими от смокшихся грив. От лошадей поднимался пар. И одежды, и седла, и поводья – все было мокро, склизко и раскисло, так же как и земля, и опавшие листья, которыми была уложена дорога. Люди сидели нахохлившись, стараясь не шевелиться, чтобы отогревать ту воду, которая пролилась до тела, и не пропускать новую холодную, подтекавшую под сиденья, колени и за шеи. В середине вытянувшихся казаков две фуры на французских и подпряженных в седлах казачьих лошадях громыхали по пням и сучьям и бурчали по наполненным водою колеям дороги.
Лошадь Денисова, обходя лужу, которая была на дороге, потянулась в сторону и толканула его коленкой о дерево.
– Э, чег'т! – злобно вскрикнул Денисов и, оскаливая зубы, плетью раза три ударил лошадь, забрызгав себя и товарищей грязью. Денисов был не в духе: и от дождя и от голода (с утра никто ничего не ел), и главное оттого, что от Долохова до сих пор не было известий и посланный взять языка не возвращался.
«Едва ли выйдет другой такой случай, как нынче, напасть на транспорт. Одному нападать слишком рискованно, а отложить до другого дня – из под носа захватит добычу кто нибудь из больших партизанов», – думал Денисов, беспрестанно взглядывая вперед, думая увидать ожидаемого посланного от Долохова.