Неве, Фелипе де
Фелипе де Неве |
Фелипе де Неве (исп. Felipe de Neve, 1724, Байлен — 17 июня 1784, Коауила) — испанский губернатор обеих Калифорний с 1777 по 1782 год.
Во время его правления лейтенант Хосе Хоакин Морага заложил Сан-Франциско на месте, выбранном Хуаном Баутиста де Анса в 1776 году. Позднее, также Хуаном Баутиста де Анса, по инициативе вице-короля Антонио Марии де Букарели, был основан г. Сан-Хосе — первое поселение в колонии Новая Калифорния (позднее переименованной в Верхнюю Калифорнию). По настоянию Фелипе де Неве была основана миссия на месте будущего Лос-Анджелеса. Фелипе де Неве противостоял Хуниперо Серре в вопросах секуляризации миссий и распределения земель солдатам и новообращённым.
Это заготовка статьи о биографии персоналии из Испании. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
|
Напишите отзыв о статье "Неве, Фелипе де"
Отрывок, характеризующий Неве, Фелипе де
Нападать другой раз Денисов считал опасным, чтобы не встревожить всю колонну, и потому он послал вперед в Шамшево бывшего при его партии мужика Тихона Щербатого – захватить, ежели можно, хоть одного из бывших там французских передовых квартиргеров.Был осенний, теплый, дождливый день. Небо и горизонт были одного и того же цвета мутной воды. То падал как будто туман, то вдруг припускал косой, крупный дождь.
На породистой, худой, с подтянутыми боками лошади, в бурке и папахе, с которых струилась вода, ехал Денисов. Он, так же как и его лошадь, косившая голову и поджимавшая уши, морщился от косого дождя и озабоченно присматривался вперед. Исхудавшее и обросшее густой, короткой, черной бородой лицо его казалось сердито.
Рядом с Денисовым, также в бурке и папахе, на сытом, крупном донце ехал казачий эсаул – сотрудник Денисова.
Эсаул Ловайский – третий, также в бурке и папахе, был длинный, плоский, как доска, белолицый, белокурый человек, с узкими светлыми глазками и спокойно самодовольным выражением и в лице и в посадке. Хотя и нельзя было сказать, в чем состояла особенность лошади и седока, но при первом взгляде на эсаула и Денисова видно было, что Денисову и мокро и неловко, – что Денисов человек, который сел на лошадь; тогда как, глядя на эсаула, видно было, что ему так же удобно и покойно, как и всегда, и что он не человек, который сел на лошадь, а человек вместе с лошадью одно, увеличенное двойною силою, существо.