Фельдман, Александр Иванович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Александр Иванович Фельдман
Место смерти

село Ознаково, Петергофский уезд, Санкт-Петербургская губерния

Принадлежность

Российская империя Российская империя

Род войск

инженерные войска

Звание

инженер-генерал

Сражения/войны

Заграничные походы 1813 и 1814 годов

Награды и премии

Орден Святой Анны 4-й ст. (1814), Орден Святого Владимира 4-й ст. (1814), Орден Святого Георгия 4-й ст. (1833), Орден Святого Владимира 3-й ст. (1834), Орден Святого Станислава 1-й ст. (1837), Орден Святой Анны 1-й ст. (1840), Орден Святого Владимира 2-й ст. (1846), Орден Белого орла (1848), Орден Святого Александра Невского (1849), Орден Святого Владимира 1-й ст. (1859)

Алекса́ндр Ива́нович Фе́льдман (1789—1861) — генерал-адъютант, инженер-генерал, директор Инженерного департамента, член Военного совета.



Биография

Родился в 1789 году, происходил из дворян Эстляндской губернии. В службу определён 9 октября 1806 года в Ревельскую инженерную команду кондуктором 2-го класса. 14 сентября 1810 года по окончании с отличием офицерских классов Инженерного училища произведён в инженер-подпоручики. Затем состоял при Санкт-Петербургской инженерной команде, откуда 6 декабря того же года переведён в Собственное Его Величества депо карт.

24 января 1812 года Фельдман был назначен помощником учителя фортификации и черчения в Санкт-Петербургское инженерное училище.

В 1813 году командирован в действующую армию, к которой присоединился у крепости Торна. Состоя в числе инженеров при штабе армии Беннингсена, Фельдман участвовал в укреплении Кульмской позиции, 6 и 7 октября находился в сражении под Лейпцигом и при занятии его, 27 октября — в сражении под Магдебургом, и с 11 декабря 1813 года по 20 мая следующего года состоял одним из ближайших участников блокады Гамбурга. За боевые отличия награждён орденами св. Анны 3-й степени (впоследствии переименованного в 4-ю степень) и св. Владимира 4-й степени с бантом.

По окончании Наполеоновских войн Фельдман в начале 1816 года состоял при Динабургской инженерной команде; в мае снова переведён в Санкт-Петербургскую инженерную команду; затем был назначен в Инженерное училище для практических занятий с офицерами по съёмке. 22 марта 1818 года произведён в штабс-капитаны; 3 июля 1819 года — в капитаны. Ко времени состояния и последней должности относится его изобретение особого геодезического инструмента, мензулы, за что в 1819 году он был Высочайше пожалован бриллиантовым перстнем.

21 марта 1821 году Фельдман был командирован за границу, в прусские крепости на Рейне — Кобленц и Кёльн, для усовершенствования по технической части в инженерном искусстве, и, по возвращении (8 октября 1822 года), 26 января 1823 года произведён за отличие в подполковники, а два года спустя назначен строителем укреплений Ревельского порта. Успешное и быстрое выполнение работ сразу выдвинуло Фельдмана в ряды наиболее талантливых инженеров. 8 ноября 1827 года за отличие пожалован в полковники.

5 октября 1829 года он командирован в Брест-Литовск для составления вновь проектов по постройке Брест-Литовских укреплений, в апреле 1831 года определён на должность окружного командира по морской строительной части, а 22 августа того же года назначен флигель-адъютантом к Его Императорскому Величеству. Ввиду особого монаршего доверия, Фельдману поручается пересмотр целого ряда проектов, планов и смет вновь строившихся крепостей по Западному округу, причем более сложные проекты составляются лично им. В 1832 году Фельдман был зачислен по общему списку инженерного корпуса,

6 декабря 1833 года произведён в генерал-майоры. 1 сентября 1836 года назначен вице-директором Инженерного департамента, в каковой должности и состоял более тринадцати лет.

Кроме прямых обязанностей по должности вице-директора, принимал участие в трудах по званию члена комиссии по построению Исаакиевского собора, за что в 1858 году награждён украшенной бриллиантами табакеркой с портретом Его Величества. 6 декабря 1844 года произведён в генерал-лейтенанты с назначением генерал-адъютантом к Его Императорскому Величеству.

23 сентября 1849 года назначен директором Инженерного департамента; 26 августа 1856 года произведён в инженер-генералы, а 26 октября 1859 года назначен членом Военного совета. В 1860 году праздновал 50-летний юбилей службы в офицерских чинах, причём получил Высочайший рескрипт на своё имя.

Рассматривая деятельность Фельдмана с 1836 года, то есть со дня назначения его вице-директором, затем директором Инженерного департамента и до оставления службы в Инженерном корпусе, необходимо отметить в нём редкого и выдающегося по уму и энергии деятеля, на долю которого выпало немало полезных реорганизаций в военно-инженерном ведомстве. Им, между прочим, был установлен выработанный до деталей хозяйственный порядок как для департамента, так и для учреждений и комиссий по производству инженерных работ в крепостях на юге и в Западном инженерном округе. Почти ежегодно Фельдман сопровождал императора Николая I при объездах вновь строившихся или перестраиваемых крепостей; с 1853 по 1856 год, во время Крымской войны, состоя членом целого ряда временных военных комитетов, он немало содействовал успеху их деятельности своими указаниями и распоряжениями по доведению пограничных крепостей до соответствующего оборонительного положения.

Поражённый 20 июля 1861 года параличом, он 31 августа умер в селе Ознакове Петергофского уезда, 10 сентября исключен из списков умершим. Погребён первоначально в селе Губаницы того же уезда, а впоследствии тело его было перевезено на Смоленское лютеранское кладбище в Санкт-Петербурге.

Награды

Среди прочих наград Фельдман имел ордена:

Источники

Напишите отзыв о статье "Фельдман, Александр Иванович"

Отрывок, характеризующий Фельдман, Александр Иванович

– Он всё знает, – сказала Марья Дмитриевна, указывая на Пьера и обращаясь к Наташе. – Он пускай тебе скажет, правду ли я говорила.
Наташа, как подстреленный, загнанный зверь смотрит на приближающихся собак и охотников, смотрела то на того, то на другого.
– Наталья Ильинична, – начал Пьер, опустив глаза и испытывая чувство жалости к ней и отвращения к той операции, которую он должен был делать, – правда это или не правда, это для вас должно быть всё равно, потому что…
– Так это не правда, что он женат!
– Нет, это правда.
– Он женат был и давно? – спросила она, – честное слово?
Пьер дал ей честное слово.
– Он здесь еще? – спросила она быстро.
– Да, я его сейчас видел.
Она очевидно была не в силах говорить и делала руками знаки, чтобы оставили ее.


Пьер не остался обедать, а тотчас же вышел из комнаты и уехал. Он поехал отыскивать по городу Анатоля Курагина, при мысли о котором теперь вся кровь у него приливала к сердцу и он испытывал затруднение переводить дыхание. На горах, у цыган, у Comoneno – его не было. Пьер поехал в клуб.
В клубе всё шло своим обыкновенным порядком: гости, съехавшиеся обедать, сидели группами и здоровались с Пьером и говорили о городских новостях. Лакей, поздоровавшись с ним, доложил ему, зная его знакомство и привычки, что место ему оставлено в маленькой столовой, что князь Михаил Захарыч в библиотеке, а Павел Тимофеич не приезжали еще. Один из знакомых Пьера между разговором о погоде спросил у него, слышал ли он о похищении Курагиным Ростовой, про которое говорят в городе, правда ли это? Пьер, засмеявшись, сказал, что это вздор, потому что он сейчас только от Ростовых. Он спрашивал у всех про Анатоля; ему сказал один, что не приезжал еще, другой, что он будет обедать нынче. Пьеру странно было смотреть на эту спокойную, равнодушную толпу людей, не знавшую того, что делалось у него в душе. Он прошелся по зале, дождался пока все съехались, и не дождавшись Анатоля, не стал обедать и поехал домой.
Анатоль, которого он искал, в этот день обедал у Долохова и совещался с ним о том, как поправить испорченное дело. Ему казалось необходимо увидаться с Ростовой. Вечером он поехал к сестре, чтобы переговорить с ней о средствах устроить это свидание. Когда Пьер, тщетно объездив всю Москву, вернулся домой, камердинер доложил ему, что князь Анатоль Васильич у графини. Гостиная графини была полна гостей.
Пьер не здороваясь с женою, которую он не видал после приезда (она больше чем когда нибудь ненавистна была ему в эту минуту), вошел в гостиную и увидав Анатоля подошел к нему.
– Ah, Pierre, – сказала графиня, подходя к мужу. – Ты не знаешь в каком положении наш Анатоль… – Она остановилась, увидав в опущенной низко голове мужа, в его блестящих глазах, в его решительной походке то страшное выражение бешенства и силы, которое она знала и испытала на себе после дуэли с Долоховым.
– Где вы – там разврат, зло, – сказал Пьер жене. – Анатоль, пойдемте, мне надо поговорить с вами, – сказал он по французски.
Анатоль оглянулся на сестру и покорно встал, готовый следовать за Пьером.
Пьер, взяв его за руку, дернул к себе и пошел из комнаты.
– Si vous vous permettez dans mon salon, [Если вы позволите себе в моей гостиной,] – шопотом проговорила Элен; но Пьер, не отвечая ей вышел из комнаты.
Анатоль шел за ним обычной, молодцоватой походкой. Но на лице его было заметно беспокойство.
Войдя в свой кабинет, Пьер затворил дверь и обратился к Анатолю, не глядя на него.
– Вы обещали графине Ростовой жениться на ней и хотели увезти ее?
– Мой милый, – отвечал Анатоль по французски (как и шел весь разговор), я не считаю себя обязанным отвечать на допросы, делаемые в таком тоне.
Лицо Пьера, и прежде бледное, исказилось бешенством. Он схватил своей большой рукой Анатоля за воротник мундира и стал трясти из стороны в сторону до тех пор, пока лицо Анатоля не приняло достаточное выражение испуга.
– Когда я говорю, что мне надо говорить с вами… – повторял Пьер.
– Ну что, это глупо. А? – сказал Анатоль, ощупывая оторванную с сукном пуговицу воротника.
– Вы негодяй и мерзавец, и не знаю, что меня воздерживает от удовольствия разможжить вам голову вот этим, – говорил Пьер, – выражаясь так искусственно потому, что он говорил по французски. Он взял в руку тяжелое пресспапье и угрожающе поднял и тотчас же торопливо положил его на место.
– Обещали вы ей жениться?
– Я, я, я не думал; впрочем я никогда не обещался, потому что…
Пьер перебил его. – Есть у вас письма ее? Есть у вас письма? – повторял Пьер, подвигаясь к Анатолю.
Анатоль взглянул на него и тотчас же, засунув руку в карман, достал бумажник.
Пьер взял подаваемое ему письмо и оттолкнув стоявший на дороге стол повалился на диван.
– Je ne serai pas violent, ne craignez rien, [Не бойтесь, я насилия не употреблю,] – сказал Пьер, отвечая на испуганный жест Анатоля. – Письма – раз, – сказал Пьер, как будто повторяя урок для самого себя. – Второе, – после минутного молчания продолжал он, опять вставая и начиная ходить, – вы завтра должны уехать из Москвы.
– Но как же я могу…
– Третье, – не слушая его, продолжал Пьер, – вы никогда ни слова не должны говорить о том, что было между вами и графиней. Этого, я знаю, я не могу запретить вам, но ежели в вас есть искра совести… – Пьер несколько раз молча прошел по комнате. Анатоль сидел у стола и нахмурившись кусал себе губы.
– Вы не можете не понять наконец, что кроме вашего удовольствия есть счастье, спокойствие других людей, что вы губите целую жизнь из того, что вам хочется веселиться. Забавляйтесь с женщинами подобными моей супруге – с этими вы в своем праве, они знают, чего вы хотите от них. Они вооружены против вас тем же опытом разврата; но обещать девушке жениться на ней… обмануть, украсть… Как вы не понимаете, что это так же подло, как прибить старика или ребенка!…
Пьер замолчал и взглянул на Анатоля уже не гневным, но вопросительным взглядом.
– Этого я не знаю. А? – сказал Анатоль, ободряясь по мере того, как Пьер преодолевал свой гнев. – Этого я не знаю и знать не хочу, – сказал он, не глядя на Пьера и с легким дрожанием нижней челюсти, – но вы сказали мне такие слова: подло и тому подобное, которые я comme un homme d'honneur [как честный человек] никому не позволю.
Пьер с удивлением посмотрел на него, не в силах понять, чего ему было нужно.
– Хотя это и было с глазу на глаз, – продолжал Анатоль, – но я не могу…
– Что ж, вам нужно удовлетворение? – насмешливо сказал Пьер.
– По крайней мере вы можете взять назад свои слова. А? Ежели вы хотите, чтоб я исполнил ваши желанья. А?
– Беру, беру назад, – проговорил Пьер и прошу вас извинить меня. Пьер взглянул невольно на оторванную пуговицу. – И денег, ежели вам нужно на дорогу. – Анатоль улыбнулся.
Это выражение робкой и подлой улыбки, знакомой ему по жене, взорвало Пьера.
– О, подлая, бессердечная порода! – проговорил он и вышел из комнаты.
На другой день Анатоль уехал в Петербург.


Пьер поехал к Марье Дмитриевне, чтобы сообщить об исполнении ее желанья – об изгнании Курагина из Москвы. Весь дом был в страхе и волнении. Наташа была очень больна, и, как Марья Дмитриевна под секретом сказала ему, она в ту же ночь, как ей было объявлено, что Анатоль женат, отравилась мышьяком, который она тихонько достала. Проглотив его немного, она так испугалась, что разбудила Соню и объявила ей то, что она сделала. Во время были приняты нужные меры против яда, и теперь она была вне опасности; но всё таки слаба так, что нельзя было думать везти ее в деревню и послано было за графиней. Пьер видел растерянного графа и заплаканную Соню, но не мог видеть Наташи.
Пьер в этот день обедал в клубе и со всех сторон слышал разговоры о попытке похищения Ростовой и с упорством опровергал эти разговоры, уверяя всех, что больше ничего не было, как только то, что его шурин сделал предложение Ростовой и получил отказ. Пьеру казалось, что на его обязанности лежит скрыть всё дело и восстановить репутацию Ростовой.
Он со страхом ожидал возвращения князя Андрея и каждый день заезжал наведываться о нем к старому князю.
Князь Николай Андреич знал через m lle Bourienne все слухи, ходившие по городу, и прочел ту записку к княжне Марье, в которой Наташа отказывала своему жениху. Он казался веселее обыкновенного и с большим нетерпением ожидал сына.