Фении

Фе́нии (англ. Fenians, от др.‑ирл. fían — легендарная военная дружина древних ирландцев) — ирландские мелкобуржуазные революционеры-республиканцы 2-й половины XIX — начала XX веков, члены тайных организаций «Ирландского республиканского братства» (ИРБ), основанного в 1858 году (с центрами в США и Ирландии). Сам термин был впервые использован Джоном О’Махони применительно к американской ветви Ирландского республиканского братства.

История

Организации ИРБ распространились в 1860—1870-х годах в Ирландии, Великобритании, а также среди ирландских эмигрантов в США, Канаде, Австралии и др. Основной целью фениев было создание независимой Ирландской республики путём тайно подготовленного вооруженного восстания. Деятельность фениев отражала протест народных масс Ирландии против английского колониального господства, в частности против усилившегося во 2-й половине XIX века сгона ирландских арендаторов с земли. Однако в их деятельности преобладала заговорщическая тактика (социальные и экономические требования крестьянства и пролетариата руководство ИРБ не выдвигало на первый план), что помешало им приобрести прочную опору в массах.

В 1865 г. началось преследование британскими властями: некоторые из числа их руководителей были арестованы, редакция назеты «Irish People» была занята полицией.

С первых же дней 1866 г. начались открытые выступления фениев, британским войскам в Ирландии пришлось охранять лендлордов и городские власти. Действие Habeas Corpus Act’a было приостановлено. Опасаясь высадки фениев из Америки, правительство окружило Ирландию сторожевой флотилией. К декабрю многие англичане выехали из Ирландии, опасаясь вооруженного нападения фениев.

Такое положение дел продолжалось и в 1867 г. 18 сентября в Манчестере фении напали на тюремную карету, в которой сидели ирландские политические арестанты, и пытались освободить их. В свалке, происшедшей вокруг кареты между фениями и полицейскими, один из последних, Бретт, был убит, арестанты освобождены, но двадцать три человека были задержаны, и из них пятеро преданы суду по обвинению в убийстве Бретта, хотя смертельный удар нанес лишь один (Аллен), остальные почти и не видели Бретта. Тем не менее, трое подсудимых были обвинены (Аллен, О'Брайен и Ларкин) и повешены; участь двоих была смягчена.

Через три недели после казни товарищей фении сделали попытку взорвать стену Клэркенвильской тюрьмы в Лондоне, где содержались два члена организации. 12 человек было убито, больше ста ранено, несколько соседних домов обрушилось. Этот ответ на манчестерскую казнь пошатнул популярность фениев в Ирландии. Были схвачены чуть ли не первые попавшиеся ирландцы и преданы суду по обвинению в взрыве. Пятеро из них были оправданы за полным отсутствием чего бы то ни было похожего на улики; но один (Майкл Баррет), несмотря на почти доказанное алиби, был казнен.

Начало 1870-х было временем сравнительного упадка фенианского движения, хотя аресты, процессы, загадочные убийства время от времени привлекали к себе общественное внимание.

Первый Интернационал поддерживал фениев, хотя и осуждал заговорщические тенденции в их деятельности, участвовал (в 1867—1870 годы) в кампании против смертных приговоров участникам фенианского движения и за амнистию заключённых фениев. В 1870-е — 1880-е годы фении всё более втягивались в террористическую деятельность.

6 мая 1882 г. в Дублин приехал новый, либерально настроенный наместник, лорд Кавендиш; гуляя в Феникс-парке, он и его заместитель Борк подверглись внезапному нападению и были убиты; убийцы скрылись. Убийства и казни сменяли друг друга. Были убиты, между прочими, двое судей из числа наиболее суровых; вырезана семья Джонсов, состоявшая из шести человек, из-за подозрения, что она может выдать убийц двух судей. В Глазго и в некоторых других городах Шотландии и Англии произошло несколько взрывов, несколько покушений на чинов полиции и администрации. Летом 1883 г. был убит давший показания против своих товарищей после ареста участник убийства в Феникс-Парке Джеймс Кэри, в конце того же года повесили в Дублине его убийцу; аресты происходили почти ежедневно. Но с конца 1880-х годов бойкот начал оттеснять насильственные приемы фенианской борьбы.

В организациях фениев в США к середине 1860-х годов возобладало течение, которое выступало за вооружённые нападения на Канаду с тем, чтобы вызвать войну между Великобританией и США и тем самым создать благоприятную, с их точки зрения, обстановку для борьбы в самой Ирландии. Поэтому американская организация «Фенианское братство» устраивала рейды фениев на Канаду.

В конце XIX — начале XX веков часть членов ИРБ перешла в другие организации, боровшиеся за независимость Ирландии. Члены ИРБ участвовали в Ирландском восстании 1916 года.

Фении в литературе

• В романе А. Рипли «Скарлетт», продолжении романа «Унесённые ветром», Скарлетт О’Хара встречается со своими ирландскими родственниками, состоящими в фенианском братстве.
• В рассказе А. Конан Дойла «Квадратный ящичек», главный герой принимает двоих пассажиров парохода, Фленингена и Мюллера, за террористов-фениев, намеревавшихся взорвать корабль.

Ссылки

• Фении // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Фении

После потери Шевардинского редута к утру 25 го числа мы оказались без позиции на левом фланге и были поставлены в необходимость отогнуть наше левое крыло и поспешно укреплять его где ни попало.
Но мало того, что 26 го августа русские войска стояли только под защитой слабых, неконченных укреплений, – невыгода этого положения увеличилась еще тем, что русские военачальники, не признав вполне совершившегося факта (потери позиции на левом фланге и перенесения всего будущего поля сражения справа налево), оставались в своей растянутой позиции от села Нового до Утицы и вследствие того должны были передвигать свои войска во время сражения справа налево. Таким образом, во все время сражения русские имели против всей французской армии, направленной на наше левое крыло, вдвое слабейшие силы. (Действия Понятовского против Утицы и Уварова на правом фланге французов составляли отдельные от хода сражения действия.)
Итак, Бородинское сражение произошло совсем не так, как (стараясь скрыть ошибки наших военачальников и вследствие того умаляя славу русского войска и народа) описывают его. Бородинское сражение не произошло на избранной и укрепленной позиции с несколько только слабейшими со стороны русских силами, а Бородинское сражение, вследствие потери Шевардинского редута, принято было русскими на открытой, почти не укрепленной местности с вдвое слабейшими силами против французов, то есть в таких условиях, в которых не только немыслимо было драться десять часов и сделать сражение нерешительным, но немыслимо было удержать в продолжение трех часов армию от совершенного разгрома и бегства.


25 го утром Пьер выезжал из Можайска. На спуске с огромной крутой и кривой горы, ведущей из города, мимо стоящего на горе направо собора, в котором шла служба и благовестили, Пьер вылез из экипажа и пошел пешком. За ним спускался на горе какой то конный полк с песельниками впереди. Навстречу ему поднимался поезд телег с раненными во вчерашнем деле. Возчики мужики, крича на лошадей и хлеща их кнутами, перебегали с одной стороны на другую. Телеги, на которых лежали и сидели по три и по четыре солдата раненых, прыгали по набросанным в виде мостовой камням на крутом подъеме. Раненые, обвязанные тряпками, бледные, с поджатыми губами и нахмуренными бровями, держась за грядки, прыгали и толкались в телегах. Все почти с наивным детским любопытством смотрели на белую шляпу и зеленый фрак Пьера.
Кучер Пьера сердито кричал на обоз раненых, чтобы они держали к одной. Кавалерийский полк с песнями, спускаясь с горы, надвинулся на дрожки Пьера и стеснил дорогу. Пьер остановился, прижавшись к краю скопанной в горе дороги. Из за откоса горы солнце не доставало в углубление дороги, тут было холодно, сыро; над головой Пьера было яркое августовское утро, и весело разносился трезвон. Одна подвода с ранеными остановилась у края дороги подле самого Пьера. Возчик в лаптях, запыхавшись, подбежал к своей телеге, подсунул камень под задние нешиненые колеса и стал оправлять шлею на своей ставшей лошаденке.
Один раненый старый солдат с подвязанной рукой, шедший за телегой, взялся за нее здоровой рукой и оглянулся на Пьера.
– Что ж, землячок, тут положат нас, что ль? Али до Москвы? – сказал он.
Пьер так задумался, что не расслышал вопроса. Он смотрел то на кавалерийский, повстречавшийся теперь с поездом раненых полк, то на ту телегу, у которой он стоял и на которой сидели двое раненых и лежал один, и ему казалось, что тут, в них, заключается разрешение занимавшего его вопроса. Один из сидевших на телеге солдат был, вероятно, ранен в щеку. Вся голова его была обвязана тряпками, и одна щека раздулась с детскую голову. Рот и нос у него были на сторону. Этот солдат глядел на собор и крестился. Другой, молодой мальчик, рекрут, белокурый и белый, как бы совершенно без крови в тонком лице, с остановившейся доброй улыбкой смотрел на Пьера; третий лежал ничком, и лица его не было видно. Кавалеристы песельники проходили над самой телегой.
– Ах запропала… да ежова голова…
– Да на чужой стороне живучи… – выделывали они плясовую солдатскую песню. Как бы вторя им, но в другом роде веселья, перебивались в вышине металлические звуки трезвона. И, еще в другом роде веселья, обливали вершину противоположного откоса жаркие лучи солнца. Но под откосом, у телеги с ранеными, подле запыхавшейся лошаденки, у которой стоял Пьер, было сыро, пасмурно и грустно.
Солдат с распухшей щекой сердито глядел на песельников кавалеристов.
– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.