Феоген (Козырев)
Архимандрит Феоген (в миру Василий Львович Козырев, 27 января 1862, Санкт-Петербург — 12 июля 1939, Коми АССР) — архимандрит Русской православной церкви. В 2000 году причислен к лику святых Русской православной церкви.
Биография
Родился в семье, близкой к царскому двору. Окончил Александровскую гимназию[уточнить] (1883). Был женат, овдовел, его сын Николай после прихода к власти большевиков эмигрировал за границу. Сам же Василий Львович, скрываясь от новой власти, поселился в Мещовском Георгиевском монастыре Калужской губернии, где в 1924 году был пострижен в монашество, а в 1926 году был рукоположен во иеромонаха. Затем жил в городе Мосальске той же губернии, архиереем в которым был епископ Герман (Вейнберг). В 1930 году вместе с владыкой Германом переехал в Алма-Ату, где служил в Николо-Кучугурской церкви. С 1932 года — архимандрит.
В 1932 году вместе с епископом и всем клиром церкви был арестован — все они были обвинены в участии в контрреволюционной организации церковников. 25 июня 1933 года Тройкой при полномочном представительстве ОГПУ в Казахстане приговорён к трём годам ссылки в Западную Сибирь, в 1933—1935 годах был ссыльным в городе Таре Омской области. В декабре 1935 вернулся в Алма-Ату, где вновь служил в Николо-Кучугурской церкви, но уже в марте следующего года был вновь арестован и выслан в Чимкент.
1 декабря 1936 года арестован в Чимкенте по обвинению в антисоветской и контрреволюционной деятельности под видом религии. 21 мая 193 года приговорён к пяти годам ссылки в Северную область. Находился в местах заключения в Коми АССР, где и скончался.
На Юбилейном Архиерейском соборе Русской православной церкви в августе 2000 году был причислен к лику святых.
Напишите отзыв о статье "Феоген (Козырев)"
Ссылки
- [www.nikolay.orthodoxy.ru/saints/feogen.htm Жизнеописание]
- [www.rus-sky.com/nasledie/books/Alma-ata/A-ata2.htm Крест на красном обрыве]
- [purgos.narod.ru/data/july/feogenkoz_s.htm Биография]
Отрывок, характеризующий Феоген (Козырев)
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.
