Феодор Освященный

Феодор Освященный
Θεόδωρος ο Ηγιασμένος
Рождение	ок. 316 Латополь,Египет
Смерть	28 апреля 368(0368-04-28)
Почитается	Православной и Католической церквями
В лике	преподобных
День памяти	в Православной церкви 16 мая (по юлианскому календарю), в Католической церкви 28 декабря

Фео́дор Освяще́нный (греч. Θεόδωρος ο Ηγιασμένος; 316, Латополь, Египет — 24 апреля 368, Египет) — христианский святой, авва, ученик Пахомия Великого. Назван «освященным» потому, что первым в своей обители был рукоположен во священники. Почитается в лике преподобных, память совершается в Православной церкви 16 мая (по юлианскому календарю), в Католической церкви 28 декабря.

Жизнеописание

Родился св. Феодор около 316 года в Верхнем Египте в Латополе в богатой, знатной христианской семье. В 14 лет Феодор тайно ушёл из родительского дома и поселился в Латопольском монастыре. Наслышанный о преподобном Пахомии Великом, он загорелся желанием приобщиться к его мудрости и отправился в Тавенисси.

Достигнув Тавеннисской обители, он с любовью был принят преподобным, который был предуведомлен от Бога о его приходе. Став учеником великого аввы святой Феодор быстро преуспел во всех иноческих подвигах, особенно же в полном послушании своему наставнику и в сострадании и любви к братии. Святой Пахомий имел обыкновение собирать братию по воскресеньям для своих наставлений. И вот в один из таких вечеров он вдруг неожиданно предоставил слово Феодору. Повинуясь учителю, Феодор стал говорить то, что внушал ему Господь, а святой Пахомий с братией стоя слушали. Некоторые из старших братий возмутились тем, что слово поучения им читает новоначальный инок, и удалились. В конце собрания святой Пахомий заявил, что они отстранились от милосердия Господня и, если не раскаются в своей гордыне, им будет нелегко достичь вечной жизни. После этого поставил Феодора строителем Тавеннисийского монастыря и назначил своим заместителем в управлении Кинонией.

Преподобный прославился святостью жизни и обильным даром чудотворений; к нему с особенным уважением относился святитель Афанасий Великий. Кончина преподобного последовала в 368 года. Скорбь братии искренне разделял и святой Афанасий Великий, приславший им большое послание, в котором красноречиво говорил о добродетелях и подвигах аввы Феодора. И в утешение инокам святитель Александрийский писал: «…теперь, возлюбленные и желаннейшие братия, не плачьте о Феодоре, потому что не умре, но спит (Матф. 9:24). Никто, воспоминая о нем, да не проливает слез, но да соревнует каждый жизни его, ибо не должно печалиться об отшедшем в беспечальное место».

Интересный факт

Единственный храм в честь прп. Феодора Освященного построенный в 1873 году в городе Киеве был разрушен в 30-х годах XX века.

Ссылки

• Димитрий Ростовский. Житие преподобного отца нашего Феодора Освященного, ученика Пахомиева
• Святитель Аммон. [azbyka.ru/otechnik/?Ammon/poslanie_o_pahomii_feodore Послание об образе жития и отчасти о жизни Пахомия и Феодора].

Отрывок, характеризующий Феодор Освященный

Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]