Феодор III (архиепископ Ростовский)

Феодор Симоновский
Святитель Феодор Симоновский. Икона из собора Рождества Богородицы г. Ростова. Конец XVII века.
Имя в миру	Иоанн
Рождение	Москва
Смерть	28 ноября 1394(1394-11-28) Ростов
Почитается	в Русской православной церкви
Канонизирован	в XV веке
В лике	святителей
День памяти	28 ноября (11 декабря)

Архиепископ Феодор (Феодор Симоновский, в миру Иван; ок. 1340 — 28 ноября 1394) — епископ Русской церкви, архиепископ Ростовский.

Ученик преподобного Сергия Радонежского. Первый игумен и основатель Симонова монастыря. Переводчик, иконописец. Почитается в соборах Московских, Радонежских и Ростовских святых.

Канонизирован в лике святителей.

Биография

Будущий святитель родился в семье родного брата преподобного Сергия Радонежского Стефана. Год рождения неизвестен. Встречается датировка 1339 или 1340. Соответственно, родом святитель был из ростовских бояр. Дед его был влиятельным лицом при дворе радонежского князя Андрея, а отец был духовником великого князя Симеона Гордого. Рано лишившийся матери, Иван воспитывался своим дядей Преподобным Сергием и ещё двенадцатилетним юношей был пострижен своим дядей преподобным Сергием в Троицком монастыре с именем Феодор. В монастыре преподобного Сергия будущий святитель обучался греческому языку, иконописанию, много читал.

Игумен Симонова монастыря

В 1370 году по благословению преподобного Сергия и митрополита Алексия Феодор основал монастырь в честь Рождества Божией Матери в селе Симоново под Москвой. Однако в 1379 году монастырь был перенесён на новое место, которое было названо Новое Симоново. Новый монастырь был посвящён Успению Божьей Матери. Именно в Новом Симонове были пострижены преподобные Кирилл и Ферапонт белозерские.

В 1374 году игумен Феодор познакомился с послом константинопольского патриарха Филофея Киприаном, будущим русским митрополитом. Впоследствии его, как и его учителя Сергия Радонежского, с Киприаном связывали дружеские отношения. Во время сложной политической борьбы вокруг русского митрополичьего престола игумен Симонова монастыря оказывал неизменную поддержку Киприану: именно преподобному Сергию и ему направлял свои послания Киприан во время своих неудачных попыток занять митрополичью кафедру в Москве.

После Куликовской битвы мы видим Феодора в качестве духовника великого князя Дмитрия, заменившего на этом месте противника Киприана в борьбе за митрополию Митяя. А в августе 1382 Феодор становится крестным отцом сына великого князя Андрея.

В феврале 1381 года духовник великого князя отправился во главе посольства в Киев, звать на русскую митрополию, изгнанного в 1378 году из Москвы своего друга Киприана. Киприан был вторично изгнан из Москвы осенью 1382 года. Его место занял ранее поставленный в Константинополе вместо умершего Митяя Пимен, которого великий князь ранее отправил в ссылку. Феодор, вместе с нижегородским епископом Дионисием начинает активную борьбу против Пимена. Не доволен Пименом и великий князь. Поэтому по его воле в июне 1383 года Дионисий отправляется в Константинополь для решения вопроса об управлении русской митрополии. Феодор едет вместе с ним. Послы везут грамоту, заранее заготовленное осуждение Пимена. Дионисий, получивший патриаршую поддержку, в сопровождении патриарших послов, отправленных в Москву для расследования дела Пимена, возвращается на Русь. Феодор же остаётся в Константинополе до конца 1384 года. На Русь игумен Симонова монастыря возвращается в сане архимандрита и «первопресвитера». Его монастырь становится патриаршей ставропигией, то есть теперь, минуя митрополита, он подчиняется непосредственно патриарху.

Несмотря на то, что патриаршие послы нашли выдвинутые против Пимена обвинения вполне обоснованными и низложили его, смута на этом не закончилась. Сам новый кандидат в русские митрополиты Дионисий был задержан в Киеве князем Владимиром Ольгердовичем и вскоре там же скончался. А Пимен вновь отправился в Константинополь искать правды.

В 1387 году Феодор отправляется в Константинополь, чтобы свидетельствовать против Пимена. Здесь он надеется застать и Киприана. Однако Киприан в это время в Литве, и суд затягивается. Далее происходит то, что объяснить довольно трудно. Бывшие враги, Феодор и Пимен, сговариваются между собой и бегут из столицы, избрав для возвращения дальний путь, через занятую турками Азию. (Заочно синод низложил обоих беглецов). Во время этого их путешествия (беглецы вернулись на Русь в 1388 году) Пимен ставит Феодора архиепископом Ростовским, подняв таким образом статус Ростовской епископии. Пимен был вновь признан на Руси митрополитом и совершил несколько хиротоний. Однако, узнав о кончине низложившего его патриарха Нила, вновь засобирался в Константинополь. В апреле 1389 года он отправился в путь. В Рязани его встречали епископы. Их весьма представительное собрание вряд ли допускает мысль о случайности происходившего. Намерения иерархов вполне не ясны, однако трое из них отправились в путь вместе с митрополитом. Среди них был и Феодор. В Тане генуэзцы потребовали от Пимена возвращение долга и взыскали в счёт его погашения весьма значительную сумму, фактически ограбив посольство. По проискам митрополита Пимена в Кафе Феодор был ограблен и брошен генуэзцами в тюрьму. Выбравшись из тюрьмы, Феодор достиг Константинополя, где вместе с прибывшим туда Киприаном свидетельствовал против Пимена. Пимен, наконец, был окончательно низложен, а Киприан восстановлен в своих правах как митрополит Киевский и всея Руси.

6 марта 1390 года в третью неделю Великого поста Киприан и сопровождавшие его епископы, в числе которых был и Феодор Ростовский, прибыл в Москву, и были торжественно встречены новым великим князем Василием Дмитриевичем.

Архиепископ Ростовский

После возвращения на Русь из третьего своего хождения в Константинополь Феодор удалился в свою весьма обширную епархию. Краткое архиерейство Феодора оставило о себе светлую память. Скорая его канонизация как святителя (уже в XV веке) говорит о его популярности среди ростовской паствы.

В отношении его архиерейства существует бесспороное свидетельство, что он этого звания какое-то время был лишён. Один из канонов, переведённых Федором, подписан так: «Приведен же бысть на рускый язык от многогрешнаго и ради премногих различных зол и преступлений отриновенаго от церкви, от лица святительска, именем же Феодора, аще и недостойна, но рекше — презвитера». Рукой самого Феодора подтверждено, что он был лишён своего святительского (епископского) звания. Трудно с точностью сказать, что имеется в виду. Существует устойчивое предположение, что речь идёт о низложении его Пименом после конфликта по дороге в Константинополь. Никаких других документов, свидетельствующих о лишении его епископского звания, мы не имеем.

В Ростове святителем Феодором был основан женский Рождества Богородицы монастырь. Образ Богородицы для монастыря написал сам ростовский архиепископ.

Успение и почитание

Скончался святитель 28 ноября 1394 года. Похоронен в Успенском соборе Ростова. Уже в XV веке он почитался как святитель. Однако в XIX веке по неизвестной причине его общецерковное почитание было прекращено. Возобновлено оно было только в 1912 году.

Раннее житие святителя Феодора не сохранилось. Известно, что его житие намеревался писать Епифаний Премудрый, но выполнил ли он своё намерение — неизвестно. Известный список его жития датируется 1723 годом.

Литературная деятельность

Никаких оригинальных текстов святителя Феодора не выявлено. Однако, несомненно, существовали его письма, адресованные Киприану. Безусловно, он участвовал в составлении текста осуждения Пимена.

Зато его переводческая деятельность подтверждена многими списками переведённых им канонов. Более всего среди них переводов Филофея Коккина. Это Канон Богородице о бездождии с акростихом, Канон на Успение Богородицы, Канон на «глад и томление от скудства житнаго», молитва за бездождие, молитвы Филофея «на покрестьи». Кроме Филофеевых произведений его руке принадлежат переводы Чина малого освящения воды и Канона-молебна Богородице Иоанна Евхаитского.

Святитель был незаурядным иконописцем. Известны иконы его письма «Деисус на Болвановке у Николы святаго» и образ преподобного Сергия Радонежского.

Литература

• Н. Ф. Дробленкова. [lib.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=4675 Феодор, игумен Симоновский] // Словарь книжников и книжности Древней Руси. вып. 2. ч.2.]
• [www.agnuz.info/tl_files/library/books/meyendorf_vizantiya/ Протопресвитер Иоанн Мейендорф. «Византия и Московская Русь»//История церкви и восточно-христианская мистика.]- М.: Институт ДИ-ДИК, ПСТБИ, 2000 г.
• Г. М. Прохоров. Русь и Византия в эпоху Куликовской битвы. Повесть о Митяе. — СПб.: «Алетейя», 2000 г.
• Г. М. Прохоров. [lib.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=9788 К истории литургической поэзии: гимны и молитвы патриарха Филофея Коккина//ТОДРЛ т. XXVII. с.120-149.]
• Г. М. Прохоров. [bookre.org/reader?file=762213&pg Повесть о Митяе.]
• Толстой М. В. Книга глаголемая о российских святых //ЧОИДР. 1887. Кн. 4, отд. 2. С. 95—97. № 227.
• [krestobogorodsky.ru/svyatitel-feodor-iii-rostovskij/ Святитель Феодор III Ростовский]

Отрывок, характеризующий Феодор III (архиепископ Ростовский)

(Видно было, что виконт ему не нравился, и что он, хотя и не смотрел на него, против него обращал свои речи.)
– «Je leur ai montre le chemin de la gloire» – сказал он после недолгого молчания, опять повторяя слова Наполеона: – «ils n'en ont pas voulu; je leur ai ouvert mes antichambres, ils se sont precipites en foule»… Je ne sais pas a quel point il a eu le droit de le dire. [Я показал им путь славы: они не хотели; я открыл им мои передние: они бросились толпой… Не знаю, до какой степени имел он право так говорить.]
– Aucun, [Никакого,] – возразил виконт. – После убийства герцога даже самые пристрастные люди перестали видеть в нем героя. Si meme ca a ete un heros pour certaines gens, – сказал виконт, обращаясь к Анне Павловне, – depuis l'assassinat du duc il y a un Marietyr de plus dans le ciel, un heros de moins sur la terre. [Если он и был героем для некоторых людей, то после убиения герцога одним мучеником стало больше на небесах и одним героем меньше на земле.]
Не успели еще Анна Павловна и другие улыбкой оценить этих слов виконта, как Пьер опять ворвался в разговор, и Анна Павловна, хотя и предчувствовавшая, что он скажет что нибудь неприличное, уже не могла остановить его.
– Казнь герцога Энгиенского, – сказал мсье Пьер, – была государственная необходимость; и я именно вижу величие души в том, что Наполеон не побоялся принять на себя одного ответственность в этом поступке.
– Dieul mon Dieu! [Боже! мой Боже!] – страшным шопотом проговорила Анна Павловна.
– Comment, M. Pierre, vous trouvez que l'assassinat est grandeur d'ame, [Как, мсье Пьер, вы видите в убийстве величие души,] – сказала маленькая княгиня, улыбаясь и придвигая к себе работу.
– Ah! Oh! – сказали разные голоса.
– Capital! [Превосходно!] – по английски сказал князь Ипполит и принялся бить себя ладонью по коленке.
Виконт только пожал плечами. Пьер торжественно посмотрел поверх очков на слушателей.
– Я потому так говорю, – продолжал он с отчаянностью, – что Бурбоны бежали от революции, предоставив народ анархии; а один Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека.
– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?
– Я бы спросил, – сказал виконт, – как monsieur объясняет 18 брюмера. Разве это не обман? C'est un escamotage, qui ne ressemble nullement a la maniere d'agir d'un grand homme. [Это шулерство, вовсе не похожее на образ действий великого человека.]
– А пленные в Африке, которых он убил? – сказала маленькая княгиня. – Это ужасно! – И она пожала плечами.
– C'est un roturier, vous aurez beau dire, [Это проходимец, что бы вы ни говорили,] – сказал князь Ипполит.
Мсье Пьер не знал, кому отвечать, оглянул всех и улыбнулся. Улыбка у него была не такая, какая у других людей, сливающаяся с неулыбкой. У него, напротив, когда приходила улыбка, то вдруг, мгновенно исчезало серьезное и даже несколько угрюмое лицо и являлось другое – детское, доброе, даже глуповатое и как бы просящее прощения.
Виконту, который видел его в первый раз, стало ясно, что этот якобинец совсем не так страшен, как его слова. Все замолчали.
– Как вы хотите, чтобы он всем отвечал вдруг? – сказал князь Андрей. – Притом надо в поступках государственного человека различать поступки частного лица, полководца или императора. Мне так кажется.
– Да, да, разумеется, – подхватил Пьер, обрадованный выступавшею ему подмогой.
– Нельзя не сознаться, – продолжал князь Андрей, – Наполеон как человек велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку, но… но есть другие поступки, которые трудно оправдать.
Князь Андрей, видимо желавший смягчить неловкость речи Пьера, приподнялся, сбираясь ехать и подавая знак жене.

Вдруг князь Ипполит поднялся и, знаками рук останавливая всех и прося присесть, заговорил:
– Ah! aujourd'hui on m'a raconte une anecdote moscovite, charmante: il faut que je vous en regale. Vous m'excusez, vicomte, il faut que je raconte en russe. Autrement on ne sentira pas le sel de l'histoire. [Сегодня мне рассказали прелестный московский анекдот; надо вас им поподчивать. Извините, виконт, я буду рассказывать по русски, иначе пропадет вся соль анекдота.]
И князь Ипполит начал говорить по русски таким выговором, каким говорят французы, пробывшие с год в России. Все приостановились: так оживленно, настоятельно требовал князь Ипполит внимания к своей истории.
– В Moscou есть одна барыня, une dame. И она очень скупа. Ей нужно было иметь два valets de pied [лакея] за карета. И очень большой ростом. Это было ее вкусу. И она имела une femme de chambre [горничную], еще большой росту. Она сказала…
Тут князь Ипполит задумался, видимо с трудом соображая.
– Она сказала… да, она сказала: «девушка (a la femme de chambre), надень livree [ливрею] и поедем со мной, за карета, faire des visites». [делать визиты.]
Тут князь Ипполит фыркнул и захохотал гораздо прежде своих слушателей, что произвело невыгодное для рассказчика впечатление. Однако многие, и в том числе пожилая дама и Анна Павловна, улыбнулись.
– Она поехала. Незапно сделался сильный ветер. Девушка потеряла шляпа, и длинны волоса расчесались…
Тут он не мог уже более держаться и стал отрывисто смеяться и сквозь этот смех проговорил:
– И весь свет узнал…
Тем анекдот и кончился. Хотя и непонятно было, для чего он его рассказывает и для чего его надо было рассказать непременно по русски, однако Анна Павловна и другие оценили светскую любезность князя Ипполита, так приятно закончившего неприятную и нелюбезную выходку мсье Пьера. Разговор после анекдота рассыпался на мелкие, незначительные толки о будущем и прошедшем бале, спектакле, о том, когда и где кто увидится.


Поблагодарив Анну Павловну за ее charmante soiree, [очаровательный вечер,] гости стали расходиться.
Пьер был неуклюж. Толстый, выше обыкновенного роста, широкий, с огромными красными руками, он, как говорится, не умел войти в салон и еще менее умел из него выйти, то есть перед выходом сказать что нибудь особенно приятное. Кроме того, он был рассеян. Вставая, он вместо своей шляпы захватил трехугольную шляпу с генеральским плюмажем и держал ее, дергая султан, до тех пор, пока генерал не попросил возвратить ее. Но вся его рассеянность и неуменье войти в салон и говорить в нем выкупались выражением добродушия, простоты и скромности. Анна Павловна повернулась к нему и, с христианскою кротостью выражая прощение за его выходку, кивнула ему и сказала:
– Надеюсь увидать вас еще, но надеюсь тоже, что вы перемените свои мнения, мой милый мсье Пьер, – сказала она.
Когда она сказала ему это, он ничего не ответил, только наклонился и показал всем еще раз свою улыбку, которая ничего не говорила, разве только вот что: «Мнения мнениями, а вы видите, какой я добрый и славный малый». И все, и Анна Павловна невольно почувствовали это.
Князь Андрей вышел в переднюю и, подставив плечи лакею, накидывавшему ему плащ, равнодушно прислушивался к болтовне своей жены с князем Ипполитом, вышедшим тоже в переднюю. Князь Ипполит стоял возле хорошенькой беременной княгини и упорно смотрел прямо на нее в лорнет.
– Идите, Annette, вы простудитесь, – говорила маленькая княгиня, прощаясь с Анной Павловной. – C'est arrete, [Решено,] – прибавила она тихо.
Анна Павловна уже успела переговорить с Лизой о сватовстве, которое она затевала между Анатолем и золовкой маленькой княгини.
– Я надеюсь на вас, милый друг, – сказала Анна Павловна тоже тихо, – вы напишете к ней и скажете мне, comment le pere envisagera la chose. Au revoir, [Как отец посмотрит на дело. До свидания,] – и она ушла из передней.
Князь Ипполит подошел к маленькой княгине и, близко наклоняя к ней свое лицо, стал полушопотом что то говорить ей.
Два лакея, один княгинин, другой его, дожидаясь, когда они кончат говорить, стояли с шалью и рединготом и слушали их, непонятный им, французский говор с такими лицами, как будто они понимали, что говорится, но не хотели показывать этого. Княгиня, как всегда, говорила улыбаясь и слушала смеясь.
– Я очень рад, что не поехал к посланнику, – говорил князь Ипполит: – скука… Прекрасный вечер, не правда ли, прекрасный?
– Говорят, что бал будет очень хорош, – отвечала княгиня, вздергивая с усиками губку. – Все красивые женщины общества будут там.
– Не все, потому что вас там не будет; не все, – сказал князь Ипполит, радостно смеясь, и, схватив шаль у лакея, даже толкнул его и стал надевать ее на княгиню.
От неловкости или умышленно (никто бы не мог разобрать этого) он долго не опускал рук, когда шаль уже была надета, и как будто обнимал молодую женщину.
Она грациозно, но всё улыбаясь, отстранилась, повернулась и взглянула на мужа. У князя Андрея глаза были закрыты: так он казался усталым и сонным.
– Вы готовы? – спросил он жену, обходя ее взглядом.
Князь Ипполит торопливо надел свой редингот, который у него, по новому, был длиннее пяток, и, путаясь в нем, побежал на крыльцо за княгиней, которую лакей подсаживал в карету.
– Рrincesse, au revoir, [Княгиня, до свиданья,] – кричал он, путаясь языком так же, как и ногами.
Княгиня, подбирая платье, садилась в темноте кареты; муж ее оправлял саблю; князь Ипполит, под предлогом прислуживания, мешал всем.
– Па звольте, сударь, – сухо неприятно обратился князь Андрей по русски к князю Ипполиту, мешавшему ему пройти.
– Я тебя жду, Пьер, – ласково и нежно проговорил тот же голос князя Андрея.
Форейтор тронулся, и карета загремела колесами. Князь Ипполит смеялся отрывисто, стоя на крыльце и дожидаясь виконта, которого он обещал довезти до дому.

– Eh bien, mon cher, votre petite princesse est tres bien, tres bien, – сказал виконт, усевшись в карету с Ипполитом. – Mais tres bien. – Он поцеловал кончики своих пальцев. – Et tout a fait francaise. [Ну, мой дорогой, ваша маленькая княгиня очень мила! Очень мила и совершенная француженка.]