Феодосий (Болдырев)
Феодосий (Болдырев) (в миру — Феодосий Фёдорович Болдырев, 8 февраля 1868 — 29 декабря 1937) — священник Русской церкви, канонизирован в лике священномучеников в 2000 году.
Родился в селе Елань-Колено Новохоперского уезда Воронежской губернии[1] в семье крестьянина Федора Болдырева. Воспитание и образование получил в монастыре. Был рукоположён в сан священника. Во время гонений на церковь в тридцатых годах Феодосий был арестован и сослан. Вернулся из ссылки в 1935 году и поселился в Тверской области, где стал служить в храме села Афимьино Вышневолоцкого района. 21 декабря 1937 года в период новых гонений он был снова арестован.
24 декабря было составлено обвинительное заключение, 27 декабря Тройка НКВД приговорила Феодосия к расстрелу. Ему было в то время шестьдесят девять лет. Священник Феодосий Болдырев был расстрелян 29 декабря 1937 года.
Напишите отзыв о статье "Феодосий (Болдырев)"
Примечания
- ↑ [www.vob.ru/saints/shmc/feod_bold/main.htm Священномученк Феодосий Болдырев]
Ссылки
- [www.fond.ru/book/book3/3-77.htm Фонд «Память мучеников и исповедников Русской Православной Церкви»]
Отрывок, характеризующий Феодосий (Болдырев)
Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
