Феодосия Константинопольская
| Феодосия Константинопольская | |
| греч. Ἁγία Θεοδοσία ἡ Κωνσταντινουπολίτισσα | |
 | |
| Рождение |
ок. 700 |
|---|---|
| Смерть |
729 |
| Почитается | |
| В лике |
преподобных |
| Главная святыня | |
| День памяти |
16 (29) мая |
| Подвижничество |
мученическая смерть |
Святая Феодо́сия Константино́польская (греч. Ἁγία Θεοδοσία ἡ Κωνσταντινουπολίτισσα) — христианская преподобномученица и святая VIII века, первая мученица эпохи иконоборчества[1]. Память совершается в Православной церкви 16 (29) мая, в Католической церкви 18 июля.
Содержание
Житие
Феодосия родилась в Константинополе в богатой и благочестивой семье. Потеряв родителей и раздав беднякам оставшееся от них имущество, Феодосия приняла постриг в городском женском монастыре святой Анастасии[2]. 19 января 729 года император Лев III Исавр (717—741) издал указ повсеместно уничтожить все иконы. В 730 году патриарх Анастасий приказал снять икону Спасителя, более 400 лет висевшую над воротами Халки у императорского дворца[3][4]. Когда воины принесли туда лестницу и один из них начал взбираться к иконе, наблюдавшие за этим инокини во главе с Феодосией…
…побежали к лестнице и опрокинули её на землю; вместе с тем они низвергли и воина того, который, упав с высоты, весьма расшибся. Они же, влача его по земле, били до тех пор, пока он не умер; затем с поспешностью пошли к патриарху Анастасию и начали поносить нечестие его; они укоряли его, как волка, хищника, еретика и врага Церкви Христовой; потом начали метать в него камнями.
— Память святой мученицы Феодосии. Жития святых. Димитрий Ростовский[5].
Патриарх немедленно сообщил об этом императору: по его приказу все инокини были перебиты, а Феодосию заключили в темницу[2]. Она подвергалась истязаниям в течение целой недели, а на восьмой день её повели по городу, жестоко избивая по пути. Когда святую привели на площадь, именуемую Воловьим форумом, где торговали рогатым скотом, один воин порезался о валявшийся на земле рог. Разгневавшись, он начал бить им святую мученицу по голове, а затем ударил им её в горло и проткнул его[5][6].
Память
Брошенное на землю тело Феодосии было с благоговением погребено в церкви святой Евфимии в Петрионе, в квартале Дексиократианы (современный квартал Ayakapı на северо-западе района Фатих) на берегу Золотого Рога[7]. После окончательной победы над иконоборством в 843 году святая Феодосия была прославлена в лике преподобных мучениц.
Постепенно святая Феодосия стала одной из самых почитаемых святых Константинополя. В названной в честь неё церкви происходило множество чудес: например, в 1306 году благодаря мощам святой был исцелён глухонемой кузнец[7][1]. Примерно в то же время известный византийский агиограф Акрополит Константин написал энкомий (похвалу) святой Феодосии[1]. Имя святой также носили находившиеся рядом ворота морских стен Константинополя.
В Православной церкви день почитания святой Феодосии приходится на 29 мая, в Римско-Католической — на 18 июля.
Нужно отметить, что согласно современным источникам[8], личность святой Феодосии Константинопольской, как и прочих мучеников эпохи иконоборчества, является полулегендарной.
См. также
Напишите отзыв о статье "Феодосия Константинопольская"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Иванов С. А., 2011, с. 363
- ↑ 1 2 [days.pravoslavie.ru/Life/life1169.htm Житие святой Феодосии в Православном календаре]
- ↑ Mamboury, 1953, с. 299
- ↑ Schäfer, 1973, с. 82
- ↑ 1 2 Память святой мученицы Феодосии. Жития святых. Димитрий Ростовский
- ↑ Van Millingen, 1912, с. 168
- ↑ 1 2 Janin, 1953, c. 151
- ↑ Brubaker, 2011
Литература
- Иванов С. А. В поисках Константинополя. Путеводитель по византийскому Стамбулу и окрестностям. — М.: Вокруг света, 2011. — ISBN 978-5-98652-382-8
- Van Millingen Alexander Byzantine Churches of Constantinople. — Лондон: MacMillan & Company, 1912. (англ.)
- Mamboury Ernest The Tourists' Istanbul. — Стамбул: Çituri Biraderler Basımevi, 1953. (англ.)
- Janin Raymond Часть 1 Le Siège de Constantinople et le Patriarcat Oecuménique // Том 3 Les Églises et les Monastères // La Géographie Ecclésiastique de l’Empire Byzantin. — Париж: Institut Français d’Etudes Byzantines, 1953. (фр.)
- Schäfer Hartmut Die Gül Camii in Istanbul. — Тюбинген: Wasmuth, 1973. (нем.)
- Brubaker Leslie, Haldon John Byzantium in the Iconoclast era (ca 680—850). — Кембридж: Cambridge University Press, 2011. — ISBN 978-0-521-43093-7. (англ.)
Отрывок, характеризующий Феодосия Константинопольская
Издатель Русского вестника Глинка, которого узнали («писатель, писатель! – послышалось в толпе), сказал, что ад должно отражать адом, что он видел ребенка, улыбающегося при блеске молнии и при раскатах грома, но что мы не будем этим ребенком.– Да, да, при раскатах грома! – повторяли одобрительно в задних рядах.
Толпа подошла к большому столу, у которого, в мундирах, в лентах, седые, плешивые, сидели семидесятилетние вельможи старики, которых почти всех, по домам с шутами и в клубах за бостоном, видал Пьер. Толпа подошла к столу, не переставая гудеть. Один за другим, и иногда два вместе, прижатые сзади к высоким спинкам стульев налегающею толпой, говорили ораторы. Стоявшие сзади замечали, чего не досказал говоривший оратор, и торопились сказать это пропущенное. Другие, в этой жаре и тесноте, шарили в своей голове, не найдется ли какая мысль, и торопились говорить ее. Знакомые Пьеру старички вельможи сидели и оглядывались то на того, то на другого, и выражение большей части из них говорило только, что им очень жарко. Пьер, однако, чувствовал себя взволнованным, и общее чувство желания показать, что нам всё нипочем, выражавшееся больше в звуках и выражениях лиц, чем в смысле речей, сообщалось и ему. Он не отрекся от своих мыслей, но чувствовал себя в чем то виноватым и желал оправдаться.
– Я сказал только, что нам удобнее было бы делать пожертвования, когда мы будем знать, в чем нужда, – стараясь перекричать другие голоса, проговорил он.
Один ближайший старичок оглянулся на него, но тотчас был отвлечен криком, начавшимся на другой стороне стола.
– Да, Москва будет сдана! Она будет искупительницей! – кричал один.
– Он враг человечества! – кричал другой. – Позвольте мне говорить… Господа, вы меня давите…
В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…
Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.
– Да, всего дороже… царское слово, – рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимавшего по своему.
Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил:
– И жизнь и имущество возьми, ваше величество!
Пьер не чувствовал в эту минуту уже ничего, кроме желания показать, что все ему нипочем и что он всем готов жертвовать. Как упрек ему представлялась его речь с конституционным направлением; он искал случая загладить это. Узнав, что граф Мамонов жертвует полк, Безухов тут же объявил графу Растопчину, что он отдает тысячу человек и их содержание.
