Феодосьев, Всеволод Иванович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Всеволод Иванович Феодосьев
Дата рождения:

5 (18) мая 1916(1916-05-18)

Место рождения:

Калуга, Российская империя

Дата смерти:

24 сентября 1991(1991-09-24) (75 лет)

Место смерти:

МоскваСССР

Страна:

СССР СССР

Научная сфера:

физик

Место работы:

МВТУ им. Баумана

Учёная степень:

доктор технических наук

Учёное звание:

член-корреспондент АН СССР

Альма-матер:

МММИ имени Н. Э. Баумана

Награды и премии:

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Все́волод Ива́нович Феодо́сьев (5 мая (18 мая) 1916, Калуга — 24 сентября 1991, Москва) — советский учёный в области прочности конструкций и механики деформируемых систем, доктор технических наук, член-корреспондент АН СССР, Герой Социалистического Труда (1986), Заслуженный деятель науки и техники РСФСР, лауреат Ленинской и Государственной премий.



Биография

В. И. Феодосьев родился 5 мая 1916 года в г. Калуге. Его отец окончил Петроградский университет (отделение филологии) и всю жизнь работал в средней школе преподавателем русского языка и литературы. Мама была учительницей младших классов. Длительное время они жили недалеко от станции Лосиноостровская Ярославской железной дороги.

Всеволод Иванович после окончания школы хотел поступать на мехмат МГУ, но его уговорили сдать документы в «бывшее императорское училище». Оно было в те времена очень популярно. Поступив на факультет «Приборостроение» по специальности «Гироскопические приборы», Всеволод Иванович увлекся принципиально новыми задачами механики применительно к упругим элементам приборов. Ещё в студенческие годы он разработал метод расчета трубок Бурдона и в 1940 году опубликовал книгу на эту тему. В 1941 году В. И. Феодосьев с отличием окончил Московский механико-машиностроительный институт (МММ) имени Н. Э. Баумана. Через год после окончания института он стал кандидатом наук, а в 1945 году с блеском защитил докторскую диссертацию.

В 1947 году его утвердили в звании профессора на [rk5.bmstu.ru кафедре «Сопротивление материалов»]. К этому времени научный интерес В. И. Феодосьева, связанный с разработкой методов расчета упругих элементов точного приборостроения, перешёл в область расчетов на прочность и устойчивость оболочечных элементов конструкций. В книге «Упругие элементы точного приборостроения», опубликованной в 1949 году, им были сформулированы основные проблемы нелинейных задач статической устойчивости упругих элементов.

В 1948 году Ю. А. Победоносцев совместно с С. П. Королевым основали кафедру «Баллистические ракеты дальнего действия» для подготовки специалистов по проектированию ракет с жидкостными ракетными двигателями (ЖРД). Вновь созданную кафедру В. И. Феодосьев возглавил в 1950 году, а с 1951 по 1953 годы он одновременно являлся деканом факультета «Ракетная техника». Ракетно-космическая техника объединяет все передовые достижения механики в области прочности и устойчивости, динамики и теплового состояния конструкций. Поэтому кафедра, возглавляемая В. И. Феодосьевым, с самого начала развивалась как многопрофильная. Этим она заметно отличалась от аналогичных кафедр в других вузах. В. И. Феодосьев, обладая прекрасным чутьем на талантливых людей, сумел в дальнейшем привлечь к работе на кафедре ряд выдающихся ученых (Л. И. Балабух, С. А. Алексеев). Лекции по теории колебаний и динамике ракет читали будущие академики В. Н. Челомей, К. С. Колесников, по стартовому оборудованию — В. П. Бармин. На кафедре работал крупный специалист в области аэродинамики профессор Н. Ф. Краснов. Лекции по проектированию и термодинамическим процессам в ЖРД читал профессор Г. Б. Синярев. К проведению занятий по другим курсам были привлечены с помощью С. П. Королева ведущие специалисты НИИ-88.

Зная уровень В. И. Феодосьева как специалиста высочайшего класса в области прочности и динамики тонкостенных конструкций, С. П. Королев с конца 1940-х годов привлек его к консультативной деятельности в Особом конструкторском бюро (ОКБ) по вопросам прочности и устойчивости конструкций и анализу динамики колебательных процессов. В результате В. И. Феодосьев стал активным членом Ученого совета НИИ-88. К началу 1950-х годов В. И. Феодосьев благодаря своим личным качествам приобрел большую известность у сотрудников ОКБ: прочнистов, проектантов, конструкторов, баллистиков, управленцев и др. В это время В. И. Феодосьев разрабатывает методы расчетов каркасированных корпусов сухих отсеков баллистических ракет, стыковочных узлов спутников. Большое внимание Всеволод Иванович уделяет проблеме прочности ЖРД. В 1957 году была опубликована его монография «Прочность теплонапряженных узлов ЖРД», в которой анализируются актуальные проблемы термопрочности ракетного двигателя, приводятся конкретные примеры из практики и результаты расчетов.

К концу 1950-х годов наша ракетная техника впервые столкнулась с катастрофическими исходами летных испытаний по причине, если можно так выразиться, «необузданной вибрации». По своей сути это были очень сложные технические проблемы и, главное, совершенно неотложные. Весьма плодотворное сотрудничество В. И. Феодосьева и С. П. Королева началось во время бурных заседаний нескольких аварийных комиссий, посвященных летным испытаниям ракет Р-7 в 1958 году. Космическое применение этих знаменитых ракет, летающих до сих пор, рождалось в тяжких муках. Началось с нескольких подряд аварийных пусков: ракета разрушалась в полете. Было выяснено, что причина — в низкочастотных колебаниях системы подачи окислителя. Нужно было поставить диагноз и немедленно, без срыва работ служб полигона, установить в топливной магистрали воздушные демпферы, тем самым введя колебания ракеты в зону устойчивости. В этой напряженной работе В. И. Феодосьев проявил свой незаурядный талант и прочно вошёл в группу ближайших сподвижников С. П. Королева.

За участие в разработке образцов новой техники в 1956 году В. И. Феодосьеву присвоили звание Заслуженного деятеля науки и техники РСФСР. В тот период В. И. Феодосьев работал над книгой «Избранные задачи и вопросы по сопротивлению материалов», которая выдержала несколько изданий: первое в 1950 году, последнее — в 1996 году. В него включены новые, интересные задачи механики, требующие нестандартного подхода для решения, а также разделы, посвященные расчетам на ЭВМ различных конструкций.

Работы В. И. Феодосьева обобщены в капитальном труде, созданном коллективом ученых Московского высшего технического училища (МВТУ) имени Н. Э. Баумана «Расчеты на прочность в машиностроении» в 1950—1959 годах. Этот трехтомник до настоящего времени служит настольной книгой инженера-расчетчика. В 1960 году за эту работу В. И. Феодосьев в числе других авторов был удостоен Ленинской премии.

Более сорока лет Всеволод Иванович читал лекции по сопромату студентам МВТУ. Все это время велась целенаправленная работа над содержанием курса. В 1960 году вышло первое издание учебника для студентов машиностроительных вузов «Сопротивление материалов». Впоследствии учебник издавался 10 раз. В 1976 году он был отмечен Государственной премией СССР. Его прекрасно дополняла вышедшая в 1969 году книга В. И. Феодосьева «Десять лекций-бесед по сопротивлению материалов».

Книга В. И. Феодосьева «Основы техники ракетного полета», над которой он работал в общей сложности почти 25 лет, сразу после её выхода привлекла внимание специалистов-ракетчиков. В принципиально новой редакции она вышла в 1979 году в издательстве «Наука». Всеволод Иванович вложил в неё всю свою душу, сделал все, чтобы при строгой математической трактовке представить её разделы доходчиво.

Всеволод Иванович был великолепным лектором, умевшим ярко и красочно донести до студентов сложный материал. На лекциях по сопротивлению материалов и основам ракетной техники он давал не минимум стандартных знаний, а излагал философский взгляд на актуальные для того времени проблемы науки и ракетной техники. Его импровизации, артистизм, чувство юмора вместе с глубоким пониманием предмета производили сильное впечатление на слушателей. Многие из студентов оказывались навсегда связанными с теми научными направлениями, которые излагал лектор.

Всеволод Иванович был крайне осторожен к непроверенным, но модным нововведениям, которые до преподавателей и сотрудников чаще всего не доводил, принимал на себя все неприятности. Это позволило многим из них спокойно заниматься научной и педагогической деятельностью на протяжении долгих лет. Не случайно, что при непосредственном руководстве В. И. Феодосьева было выполнено и защищено свыше 40 кандидатских и докторских диссертаций. Предоставляя аспирантам полную самостоятельность, В. И. Феодосьев направлял и развивал их творческое мышление, был принципиальным в оценке научных работ и в то же время обращал внимание на форму подачи материала, качество плакатов и изложение устного доклада.

В 1977 году В. И. Феодосьева избрали членом-корреспондентом АН СССР. Выступая на заседании кафедры, он сказал: «Не так важно, что меня избрали. Я постараюсь, чтобы это было прежде всего полезно кафедре».

Всеволод Иванович остро чувствовал новые направления науки, техники и педагогики. Он одним из первых прочнистов понял важность численных методов и преимуществ, которые дают ЭВМ. Будучи уже в зрелом возрасте, он осваивает программирование и работу на ЭВМ и много времени проводит за пультами ЭВМ, установленными в вычислительных центрах крупных НИИ. Впоследствии с таким же энтузиазмом им был освоен персональный компьютер.

Первым из заведующих кафедрами Всеволод Иванович ввел анонимное анкетирование среди студентов для оценки работы преподавателей. Студенты, заинтересованные в высоком качестве знаний, давали весьма объективные оценки своим преподавателям. Итоги анкетирования — долгие беседы в кабинете Всеволода Ивановича, после которых, случалось, некоторые преподаватели уходили. В 1986 году за выдающиеся заслуги в научно-педагогической деятельности В. И. Феодосьеву присвоили высокое звание Героя Социалистического Труда.

В своей книге «Основы техники ракетного полета», говоря о людях, посвятивших свою жизнь ракетно-космической технике, Всеволод Иванович писал: «Они творили технику сороковых, пятидесятых и шестидесятых годов, оставаясь добровольными пленниками своего долга, своих обязанностей, своей неизменной страсти. И только несколько самых ярких имен теперь известны каждому. Но их было много». Им — ушедшим от нас, далеким и близким, друзьям и вовсе незнакомым — посвятил свою замечательную книгу В. И. Феодосьев.

Таким же ярким, талантливым, беззаветно преданным делу развития ракетно-космической техники был и сам Всеволод Иванович.

Библиография

  • Упругие элементы точного приборостроения. — М.: Оборонгиз, 1949.
  • Избранные задачи и вопросы по сопротивлению материалов. — М.: Наука, 1950—1993.
  • Сопротивление материалов. — М.: Наука, 1958—1966.
  • Расчеты на прочность в машиностроении. — М.: Машгиз, 1950—1959.
  • Введение в ракетную технику. — М.: Оборонгиз, 1956—1963.
  • Десять лекций-бесед по сопротивлению материалов. — М.: Наука, 1969.
  • Прочность теплонапряженных узлов ЖРД. — М.: Оборонгиз, 1963.
  • Основы техники ракетного полета. — М.: Наука, 1979.

Напишите отзыв о статье "Феодосьев, Всеволод Иванович"

Ссылки

  • [www.megabook.ru/Article.asp?AID=681877 Большая энциклопедия Кирилла и Мефодия]
  • [m1.sm.bmstu.ru/wiki/Феодосьев_Всеволод_Иванович Феодосьев Всеволод Иванович]
  • [mysopromat.ru/uchebnye_kursy/istoriya_soprotivleniya_materialov/biografii/feodosev_vsevolod_ivanovich/ История сопротивления материалов]

Отрывок, характеризующий Феодосьев, Всеволод Иванович

– Но, Наташа, неужели то всё кончено?
Наташа большими, открытыми глазами смотрела на Соню, как будто не понимая ее вопроса.
– Что ж, ты отказываешь князю Андрею? – сказала Соня.
– Ах, ты ничего не понимаешь, ты не говори глупости, ты слушай, – с мгновенной досадой сказала Наташа.
– Нет, я не могу этому верить, – повторила Соня. – Я не понимаю. Как же ты год целый любила одного человека и вдруг… Ведь ты только три раза видела его. Наташа, я тебе не верю, ты шалишь. В три дня забыть всё и так…
– Три дня, – сказала Наташа. – Мне кажется, я сто лет люблю его. Мне кажется, что я никого никогда не любила прежде его. Ты этого не можешь понять. Соня, постой, садись тут. – Наташа обняла и поцеловала ее.
– Мне говорили, что это бывает и ты верно слышала, но я теперь только испытала эту любовь. Это не то, что прежде. Как только я увидала его, я почувствовала, что он мой властелин, и я раба его, и что я не могу не любить его. Да, раба! Что он мне велит, то я и сделаю. Ты не понимаешь этого. Что ж мне делать? Что ж мне делать, Соня? – говорила Наташа с счастливым и испуганным лицом.
– Но ты подумай, что ты делаешь, – говорила Соня, – я не могу этого так оставить. Эти тайные письма… Как ты могла его допустить до этого? – говорила она с ужасом и с отвращением, которое она с трудом скрывала.
– Я тебе говорила, – отвечала Наташа, – что у меня нет воли, как ты не понимаешь этого: я его люблю!
– Так я не допущу до этого, я расскажу, – с прорвавшимися слезами вскрикнула Соня.
– Что ты, ради Бога… Ежели ты расскажешь, ты мой враг, – заговорила Наташа. – Ты хочешь моего несчастия, ты хочешь, чтоб нас разлучили…
Увидав этот страх Наташи, Соня заплакала слезами стыда и жалости за свою подругу.
– Но что было между вами? – спросила она. – Что он говорил тебе? Зачем он не ездит в дом?
Наташа не отвечала на ее вопрос.
– Ради Бога, Соня, никому не говори, не мучай меня, – упрашивала Наташа. – Ты помни, что нельзя вмешиваться в такие дела. Я тебе открыла…
– Но зачем эти тайны! Отчего же он не ездит в дом? – спрашивала Соня. – Отчего он прямо не ищет твоей руки? Ведь князь Андрей дал тебе полную свободу, ежели уж так; но я не верю этому. Наташа, ты подумала, какие могут быть тайные причины ?
Наташа удивленными глазами смотрела на Соню. Видно, ей самой в первый раз представлялся этот вопрос и она не знала, что отвечать на него.
– Какие причины, не знаю. Но стало быть есть причины!
Соня вздохнула и недоверчиво покачала головой.
– Ежели бы были причины… – начала она. Но Наташа угадывая ее сомнение, испуганно перебила ее.
– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.

В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.


Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!