Феофан (Гаврилов)
Архиепископ Феофан<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| 1917 — 1920 | ||
| Предшественник: | Тихон (Василевский) | |
| Преемник: | Назарий (Кириллов) | |
| ||
| 15 декабря 1913 — август 1917 | ||
| Предшественник: | Никодим (Кононов) | |
| Преемник: | Аполлинарий (Кошевой) | |
| Имя при рождении: | Фёдор Георгиевич Гаврилов | |
Архиепископ Феофан (в миру Фёдор Георгиевич Гаврилов; 26 декабря 1872, Орловская губерния — 18 июня 1943, Белград) — епископ Русской православной церкви, позднее — Русской зарубежной церкви, епископ Курский и Обоянский.
Биография
В 1893 году окончил Орловскую духовную семинарию и назначен учителем народных училищ.
В 1897 году рукоположен во священника. Овдовел.
В 1902 году поступил в Киевскую духовную академию, где во время обучения принял монашество.
В 1906 году окончил академию со степенью кандидата богословия и назначен помощником смотрителя Бежецкого духовного училища в сане иеромонаха.
С 1908 года — инспектор Волынской духовной семинарии.
С 1910 года — ректор Витебской духовной семинарии.
15 декабря 1913 года в Знаменском соборе Курска хиротонисан во епископа Рыльского, второго викария Курской епархии.
Новый владыка любил служить в Сергиево-Казанском соборе в г. Курске, освящение закладки которого было совершено святителем Белгородским Иоасафом в 1752 году, а строительством этого храма занимался Исидор Машнин, отец преподобного Серафима Саровского.
После Февральской революции 1917 года курский архиепископ был удален на покой, и 9 августа 1917 года духовенство и паства единогласно избрали епископа Феофана епархиальным архиереем.
В 1920 году вывез из своей епархии чудотворную икону Курской Коренной Божией Матери, с которой объезжал русские приходы по всей Западной Европе.
Через Константинополь и Фессалоники, в 1920 году добрался до Югославии.
Принимал участие в работе церковного Собора в Сремских Карловцах в 1921 году.
Состоял членом Синода Русской православной церкви за рубежом.
Высланный из Хорватии архиепископ Феофан прибыл в Белград, где жил в нужде до конца своих дней. Скончался в Белграде в 1943 году.
Напишите отзыв о статье "Феофан (Гаврилов)"
Ссылки
- old-kursk.ru/book/razdorsky/r005.html
- [www.orthopress.org/pdf/017.09.pdf Смоленской в поселке Березки]
- [www.russianorthodoxchurch.ws/synod/history/kursk.html ОДИГИТРИЯ (ПУТЕВОДИТЕЛЬНИЦА) РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ]
- [www.saintanna.ru/?lang=rus&id=10 Кавалеры ордена]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Феофан (Гаврилов)
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
