Феофан (Туляков)

Митропролит Феофан
Митрополит Горьковский и Арзамасский
12 ноября 1935 — 4 октября 1937
Предшественник:	Евгений (Зёрнов)
Преемник:	Сергий (Гришин)
Архиепископ Псковский и Порховский
16 сентября 1927 — 12 ноября 1935
Предшественник:	Николай (Покровский)
Преемник:	Варлаам (Пикалов)
Епископ Калужский и Боровский
6 июля 1916 — 16 сентября 1927
Предшественник:	Георгий (Ярошевский)
Преемник:	Стефан (Знамировский)
Епископ Кронштадтский, викарий Петроградской епархии
31 мая 1915 — 6 июля 1916
Предшественник:	Владимир (Путята)
Преемник:	Мелхиседек (Паевский)
Имя при рождении:	Василий Степанович Туляков
Рождение:	25 февраля 1864(1864-02-25) Санкт-Петербург
Смерть:	4 октября 1937(1937-10-04) (73 года) Горький

Митропролит Феофа́н (в миру Васи́лий Степа́нович Туляко́в; 25 февраля 1864, Санкт-Петербург — 4 октября 1937, Горький) — епископ Русской православной церкви, митрополит Горьковский и Арзамасский.

Биография

Родился 25 февраля 1864 года в семье потомственного почётного гражданина. Мать — потомственная дворянка, дочь военного врача, владелица имения.

С детства хотел стать монахом и священником, но по настоянию родителей поступил в Санкт-Петербургское коммерческое училище.

Во время учёбы обратился за советом к митрополиту Московскому и Коломенскому Макария (Булгакова), который благословил его на приготовление к такому служению, посоветовав поступить в богословские классы семинарии.

На 17-м году жизни Василий начал изучать древние языки и прочие предметы по программе духовной семинарии. По рекомендации ректора семинарии Н. И. Розанова учителями молодого студента Тулякова для приготовления его к экзаменам стали братья Налимовы. В 1883 году Василий поступил в богословский класс Санкт-Петербургской духовной семинарии, которую окончил в 1885 году и поступил в Санкт-Петербургскую духовную академию.

В 1889 году окончил Санкт-Петербургскую духовную академию со степенью кандидата богословия за сочинение «Критический разбор главнейших возражений против возможности чудес и необходимость последних для богооткровенной религии» с правом получения степени магистра без нового устного испытания.

На соискание степени магистра богословия он представил сочинение на тему: «Чудо, христианская вера в него и её оправдание. Опыт апологетико-этического исследования». Советом академии оно было принято на соискание степени магистра и разрешено к печати.

Намеревался принять монашество ещё в академии, но при этом его смущало, что желание пострига сочеталось у него с намерением сделать карьеру, достигнув епископского сана. Обратившись за помощью к епископу Феофану (Говорову), более известному как Феофан Затворник, он получил следующий совет: «Если с принятием монашества у вас соединяется что-нибудь постороннее, то лучше в монашество совсем не постригаться, а жить в миру и стремиться быть искренним христианином». Последовал совету владыки и уехал в материнское имение, где в течение почти пятнадцати лет занимался сельским хозяйством и изучал труды церковных писателей-аскетов.

Монах и наместник Александро-Невской лавры

Только придя к заключению, что более не мечает о епископстве, стал послушником Александро-Невской лавры (с 23 апреля 1905), 11 октября 1905 пострижен в монашество, с 21 октября — иеродиакон, с 22 октября 1905 — иеромонах. С 16 января 1907 заведовал одним из имений лавры.

С 5 ноября 1908 года — архимандрит, с 16 ноября назначен членом Духовного собора лавры и заведующий новосозданным Серафимо-Антониевским скитом.

С 1 февраля 1909 — наместник Свято-Троицкой Александро-Невской Лавры. Во время Первой мировой войны организовал в лавре госпиталь на 100 кроватей; на средства лавры содержался также военно-полевой госпиталь Красного Креста.

Архиерей

31 мая 1915 года возведён в сан епископа Кронштадтского, викария Петроградской епархии.

6 июля 1916 года назначен епископом Калужским и Боровским.

В послании от 6 марта 1917 года, вызванном отречением императора Николая II, епископ Феофан, напомнив, что все свершается по Воле Божией, призвал свою паству успокоиться, не возмущаться, но вдвое больше молится, трудиться и жертвовать на дело победы. Тогда же епископом Феофаном была отправлена телеграмма Председателю Государственной Думы Николая Родзянко, в которой он, выражая верноподданические чувства новой власти, просит поддержать законность и порядок.

Выступал против обновленческого движения. В 1925 — 1927 годах в ссылке в Псковской губернии.

Принял Декларацию митрополита Сергия (Страгородского) от 29 июля 1927 года и вскоре получил назначение на кафедру по месту ссылки.

С 16 сентября 1927 года — архиепископ Псковский и Порховский.

С 12 ноября 1935 года — митрополит Горьковский и Арзамасский.

21 февраля 1936 года закрылся Горьковский Епархиальный Совет, и канцелярия митрополита уведомила благочинных епархии, что митрополит Феофан переехал в город Семёнов.

Арест и гибель

25 июля 1937 года был арестован, помещён в спецкорпус Нижегородской тюрьмы и подвергнут пыткам — в частности, он находился в подвальной камере, которую заливали водой. В следственном деле митрополита Феофана практически отсутствуют рукописные протоколы (исключая стандартные анкеты). Единственный машинописный протокол, датированный 31 августа 1937 года, подписан владыкой Феофаном (впрочем, существуют сомнения в подлинности подписи). В нём архиерей признавал себя виновным «в создании фашистской организации на территории Горьковской области», действовавшей на основании директив «Московского церковно-фашистского центра» (руководимого никем иным, как митрополитом Сергием (Страгородским)). В обвинительном заключении 73-летнему митрополиту приписывали и другие преступления — организацию пожара на салотопном заводе, шпионаж в пользу Англии.

21 сентября 1937 года Особой Тройкой НКВД по Горьковской области митрополит Феофан (Туляков) был приговорён к расстрелу. 4 октября того же года приговор был приведён в исполнение.

Сочинения

• «[www.uic.unn.ru/~dofa/pers/ep_feofan-rech.htm Речь при наречении его во епископа Кронштадского]» // «Прибавление к Церковным Ведомостям», 1915, № 24, с. 719.
• «Критический разбор главнейших возражений против возможности чудес и необходимость последних для богооткровенной религии». (Кандидатское сочинение). "Прибавление к «ЦВ» 1915, № 24, с. 721.
• «Чудо, христианская вера в него и её оправдание. Опыт апологетикоэтического исследования». (Магистерская диссертация). "Прибавление к «ЦВ» 1915, № 24, с. 721.
• Акафист Пресвятой Владычице нашей Богородице в честь чудотворной Её иконы, именуемой «Калужская». (изд. по благословению архиепископа Калужского и Боровского Климента, издание Калужской епархии, 1992. 39 с.)

Ссылки

• [www.karizha.ru/kaluga/a_feofan.htm Епископ Феофан (Туляков)] на официальном портале Малоярославецкого благочиния
• [www.ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?2_4163 Феофан (Туляков)] на сайте «Русское православие»
• [www.uic.nnov.ru/~dofa/pers/ep_feofan.htm Биография]

Отрывок, характеризующий Феофан (Туляков)

Одним из самых осязательных и выгодных отступлений от так называемых правил войны есть действие разрозненных людей против людей, жмущихся в кучу. Такого рода действия всегда проявляются в войне, принимающей народный характер. Действия эти состоят в том, что, вместо того чтобы становиться толпой против толпы, люди расходятся врозь, нападают поодиночке и тотчас же бегут, когда на них нападают большими силами, а потом опять нападают, когда представляется случай. Это делали гверильясы в Испании; это делали горцы на Кавказе; это делали русские в 1812 м году.
Войну такого рода назвали партизанскою и полагали, что, назвав ее так, объяснили ее значение. Между тем такого рода война не только не подходит ни под какие правила, но прямо противоположна известному и признанному за непогрешимое тактическому правилу. Правило это говорит, что атакующий должен сосредоточивать свои войска с тем, чтобы в момент боя быть сильнее противника.
Партизанская война (всегда успешная, как показывает история) прямо противуположна этому правилу.
Противоречие это происходит оттого, что военная наука принимает силу войск тождественною с их числительностию. Военная наука говорит, что чем больше войска, тем больше силы. Les gros bataillons ont toujours raison. [Право всегда на стороне больших армий.]
Говоря это, военная наука подобна той механике, которая, основываясь на рассмотрении сил только по отношению к их массам, сказала бы, что силы равны или не равны между собою, потому что равны или не равны их массы.
Сила (количество движения) есть произведение из массы на скорость.
В военном деле сила войска есть также произведение из массы на что то такое, на какое то неизвестное х.
Военная наука, видя в истории бесчисленное количество примеров того, что масса войск не совпадает с силой, что малые отряды побеждают большие, смутно признает существование этого неизвестного множителя и старается отыскать его то в геометрическом построении, то в вооружении, то – самое обыкновенное – в гениальности полководцев. Но подстановление всех этих значений множителя не доставляет результатов, согласных с историческими фактами.
А между тем стоит только отрешиться от установившегося, в угоду героям, ложного взгляда на действительность распоряжений высших властей во время войны для того, чтобы отыскать этот неизвестный х.
Х этот есть дух войска, то есть большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасностям всех людей, составляющих войско, совершенно независимо от того, дерутся ли люди под командой гениев или не гениев, в трех или двух линиях, дубинами или ружьями, стреляющими тридцать раз в минуту. Люди, имеющие наибольшее желание драться, всегда поставят себя и в наивыгоднейшие условия для драки.
Дух войска – есть множитель на массу, дающий произведение силы. Определить и выразить значение духа войска, этого неизвестного множителя, есть задача науки.
Задача эта возможна только тогда, когда мы перестанем произвольно подставлять вместо значения всего неизвестного Х те условия, при которых проявляется сила, как то: распоряжения полководца, вооружение и т. д., принимая их за значение множителя, а признаем это неизвестное во всей его цельности, то есть как большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасности. Тогда только, выражая уравнениями известные исторические факты, из сравнения относительного значения этого неизвестного можно надеяться на определение самого неизвестного.
Десять человек, батальонов или дивизий, сражаясь с пятнадцатью человеками, батальонами или дивизиями, победили пятнадцать, то есть убили и забрали в плен всех без остатка и сами потеряли четыре; стало быть, уничтожились с одной стороны четыре, с другой стороны пятнадцать. Следовательно, четыре были равны пятнадцати, и, следовательно, 4а:=15у. Следовательно, ж: г/==15:4. Уравнение это не дает значения неизвестного, но оно дает отношение между двумя неизвестными. И из подведения под таковые уравнения исторических различно взятых единиц (сражений, кампаний, периодов войн) получатся ряды чисел, в которых должны существовать и могут быть открыты законы.
Тактическое правило о том, что надо действовать массами при наступлении и разрозненно при отступлении, бессознательно подтверждает только ту истину, что сила войска зависит от его духа. Для того чтобы вести людей под ядра, нужно больше дисциплины, достигаемой только движением в массах, чем для того, чтобы отбиваться от нападающих. Но правило это, при котором упускается из вида дух войска, беспрестанно оказывается неверным и в особенности поразительно противоречит действительности там, где является сильный подъем или упадок духа войска, – во всех народных войнах.
Французы, отступая в 1812 м году, хотя и должны бы защищаться отдельно, по тактике, жмутся в кучу, потому что дух войска упал так, что только масса сдерживает войско вместе. Русские, напротив, по тактике должны бы были нападать массой, на деле же раздробляются, потому что дух поднят так, что отдельные лица бьют без приказания французов и не нуждаются в принуждении для того, чтобы подвергать себя трудам и опасностям.


Так называемая партизанская война началась со вступления неприятеля в Смоленск.
Прежде чем партизанская война была официально принята нашим правительством, уже тысячи людей неприятельской армии – отсталые мародеры, фуражиры – были истреблены казаками и мужиками, побивавшими этих людей так же бессознательно, как бессознательно собаки загрызают забеглую бешеную собаку. Денис Давыдов своим русским чутьем первый понял значение той страшной дубины, которая, не спрашивая правил военного искусства, уничтожала французов, и ему принадлежит слава первого шага для узаконения этого приема войны.
24 го августа был учрежден первый партизанский отряд Давыдова, и вслед за его отрядом стали учреждаться другие. Чем дальше подвигалась кампания, тем более увеличивалось число этих отрядов.
Партизаны уничтожали Великую армию по частям. Они подбирали те отпадавшие листья, которые сами собою сыпались с иссохшего дерева – французского войска, и иногда трясли это дерево. В октябре, в то время как французы бежали к Смоленску, этих партий различных величин и характеров были сотни. Были партии, перенимавшие все приемы армии, с пехотой, артиллерией, штабами, с удобствами жизни; были одни казачьи, кавалерийские; были мелкие, сборные, пешие и конные, были мужицкие и помещичьи, никому не известные. Был дьячок начальником партии, взявший в месяц несколько сот пленных. Была старостиха Василиса, побившая сотни французов.
Последние числа октября было время самого разгара партизанской войны. Тот первый период этой войны, во время которого партизаны, сами удивляясь своей дерзости, боялись всякую минуту быть пойманными и окруженными французами и, не расседлывая и почти не слезая с лошадей, прятались по лесам, ожидая всякую минуту погони, – уже прошел. Теперь уже война эта определилась, всем стало ясно, что можно было предпринять с французами и чего нельзя было предпринимать. Теперь уже только те начальники отрядов, которые с штабами, по правилам ходили вдали от французов, считали еще многое невозможным. Мелкие же партизаны, давно уже начавшие свое дело и близко высматривавшие французов, считали возможным то, о чем не смели и думать начальники больших отрядов. Казаки же и мужики, лазившие между французами, считали, что теперь уже все было возможно.
22 го октября Денисов, бывший одним из партизанов, находился с своей партией в самом разгаре партизанской страсти. С утра он с своей партией был на ходу. Он целый день по лесам, примыкавшим к большой дороге, следил за большим французским транспортом кавалерийских вещей и русских пленных, отделившимся от других войск и под сильным прикрытием, как это было известно от лазутчиков и пленных, направлявшимся к Смоленску. Про этот транспорт было известно не только Денисову и Долохову (тоже партизану с небольшой партией), ходившему близко от Денисова, но и начальникам больших отрядов с штабами: все знали про этот транспорт и, как говорил Денисов, точили на него зубы. Двое из этих больших отрядных начальников – один поляк, другой немец – почти в одно и то же время прислали Денисову приглашение присоединиться каждый к своему отряду, с тем чтобы напасть на транспорт.
– Нет, бг'ат, я сам с усам, – сказал Денисов, прочтя эти бумаги, и написал немцу, что, несмотря на душевное желание, которое он имел служить под начальством столь доблестного и знаменитого генерала, он должен лишить себя этого счастья, потому что уже поступил под начальство генерала поляка. Генералу же поляку он написал то же самое, уведомляя его, что он уже поступил под начальство немца.