Феофилакт (митрополит Киевский)
| Митрополит Феофилакт Μητροπολίτης Θεοφύλακτος | ||
| ||
|---|---|---|
| вероятно 987 — ранее 1018 | ||
| Церковь: | Константинопольская православная церковь | |
| Община: | Киевская Митрополия | |
| Предшественник: | спорно | |
| Преемник: | спорно | |
| ||
Митрополи́т Феофила́кт (вторая половина X века — начало XI века) — первый засвидетельствованный источниками киевский митрополит[1]. По одним данным он был первым Киевским митрополитом. По другим следующим за Михаилом и управлял в 991—997 годах[2]. Третьи источники называют первым митрополитом Леонтия.
Биография
Служил митрпоолитом Севастии в византийской провинции Армения Вторая при императоре Василии II (985—1025)[1].
Был, очевидно, твёрдым сторонником императора Василия II. Он известен своими репрессиями, предпринятыми в 986 году против армян-монофизитов, населявших Севастию. В результате гонений многие армянские священники были отправлены в оковах в Константинополь, в Севастии была ограничена свобода вероисповедания для армян, в частности, запрещён колокольный звон[3].
Вероятно, сразу же после мятежа Варды Склира, поддержанного армянами Малой Азии, митрополиту Феофилакту пришлось бежать в Константинополь. Армянский историк конца X — начала XI века Степанос Таронский рассказывает, что оставшийся без кафедры митрополит был послан императором Василием с ответственным и весьма деликатным поручением, касавшимся бракосочетания сестры императоров в Болгарию и там принял жестокую смерть. Однако, так как в этом повествовании многое спутано и основано лишь на слухах, речь идёт скорее всего не о Болгарии, а о Руси. В пользу этого говорит то, что византийский автор начала XIV века Никифор Каллист называет среди епископов, сменивших свои кафедры при императоре Василии II, митрополита Севастии Феофилакта, переведённого императором на Русь[3].
Если это так, то можно предположить, что летом 987 года Феофилакт по поручению императора отправился в Киев, где содействовал заключению Василия договора с Владимиром I. По-видимому, бывший севастийский митрополит задержался в Киеве. В его непосредственную задачу входили подготовка князя Владимира к принятию христианской веры, оглашение и последующее крещение, которое, таким образом, можно датировать второй половиной 987-го или самым началом 988 года[3].
По мнению историка Алексея Карпова, Владимир знакомился с христианством и принимал крещение на славянском языке, что было в обычае Византийской церкви. Сам Феофилакт, не обязательно должен был владеть славянской речью, но в его окружении должны были быть священники-славяне (скорее всего, болгары). Предположительно, в таинстве участвовали и священники киевских храмов, а Владимир, вероятно, принимал крещение в каком-то из них[3].
Тем самым была создана и предпосылка для христианизации Руси, а Феофилакт возглавил новую Киевскую (Руськую) митрополию, поначалу состоявшую из четырёх епископий: Белгородской, Новгородской, Черниговской и Полоцкой[1]. Год смерти неизвестен.
Напишите отзыв о статье "Феофилакт (митрополит Киевский)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 [ricolor.org/history/ka/period/1/mitropolit/ Митрополиты Киевские и всея Руси (988—1305 гг.)]
- ↑ [www.pravoslavie.ru/put/3496.htm Равноапостольный князь Владимир. Часть 2: Крещение Руси]
- ↑ 1 2 3 4 Карпов А. Ю. [www.portal-slovo.ru/history/35249.php?ELEMENT_ID=35249&SHOWALL_1=1 Крещение князя Владимира Святославича]
Отрывок, характеризующий Феофилакт (митрополит Киевский)
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.– C'est vous, Clement? – сказал он. – D'ou, diable… [Это вы, Клеман? Откуда, черт…] – но он не докончил, узнав свою ошибку, и, слегка нахмурившись, как с незнакомым, поздоровался с Долоховым, спрашивая его, чем он может служить. Долохов рассказал, что он с товарищем догонял свой полк, и спросил, обращаясь ко всем вообще, не знали ли офицеры чего нибудь о шестом полку. Никто ничего не знал; и Пете показалось, что офицеры враждебно и подозрительно стали осматривать его и Долохова. Несколько секунд все молчали.
– Si vous comptez sur la soupe du soir, vous venez trop tard, [Если вы рассчитываете на ужин, то вы опоздали.] – сказал с сдержанным смехом голос из за костра.
Долохов отвечал, что они сыты и что им надо в ночь же ехать дальше.
Он отдал лошадей солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра рядом с офицером с длинной шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая коротенькую французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени безопасна дорога от казаков впереди их.
– Les brigands sont partout, [Эти разбойники везде.] – отвечал офицер из за костра.
Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.
Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
