Феофил (Горенковский)
| Феофил | |
 | |
| Имя в миру |
Горенковский Фома Андреевич |
|---|---|
| Рождение | |
| Смерть | |
| Монашеское имя |
Феодорит |
| Почитается | |
| Прославлен | |
| В лике | |
| Главная святыня |
мощи в храме Двенадцати апостолов Китаевской пустыни |
| День памяти |
14 (27) июля (прославление) и 28 октября (10 ноября) преставление |
| Подвижничество |
юродство, постничество |
Иеросхимонах Фео́фил (Фео́фил Ки́евский, в миру Фома́ Андре́евич Горенко́вский; 1788, Махновка, Киевская губерния — 28 октября (9 ноября) 1853) — святой Русской Православной Церкви, иеросхимонах Киево-Печерской лавры, подвижник XIX века, преподобный, юродивый.
Содержание
Жизнеописание
Родился в семье священника в местечке Махновка Киевской губернии. Житие сообщает, что после своего рождения Фома не хотел есть материнское молоко, но не отказывался от постной пищи (разваренная репа и морковь). Это вызвало ужас у его суеверной матери и она трижды пыталась утопить ребёнка, но он чудесным образом был спасён.[1] К семи годам Фома осиротел и стал скитальцем, что предопределило его будущее юродство.
Скитания по семьям родственников привели юного Фому в Киево-Братский монастырь, где он начал обучение в Академии. После смерти дяди, который помогал ему деньгами, Фома оставил обучение, стал пономарём сначала в Чигирине, потом в Обухове. Во время Отечественной войны 1812 года он вернулся в Братский монастырь и стал послушником.
- 11 (23) декабря 1821 года Фому постригают в монашество с именем Феодорит.
- 30 сентября (12 октября) 1822 года рукополагают в иеродиаконы.
- 6 (18) февраля 1827 года Феодорит становится иеромонахом.
- 9 (21) декабря 1834 года Феодорит принимает великую схиму с именем Феофил.
После этого он принимает на себя подвиг Христа ради юродства. Житие рассказывает о его даре пророчества и чудотворения. За советами и благословением к старцу обращались многие люди. Известно, что Феофил водрузил кресты на будущем месте устроения Спасо-Преображенской пустыни и Ионинского монастыря.[2] Ему приписывают предсказание о возникновении женского Покровского монастыря на Глубочице (основан через 36 лет после его смерти великой княгиней Александрой Петровной[3]).
Блаженный ездил на повозке, запряжённой бычком, который сам знал дорогу от Киево-Печерской Лавры до Китаевской пустыни и обратно.
Согласно Житию, несколько раз встречался с императором Николаем Павловичем, отказался его благословить, сказав, что придётся пройти через терние, а также предсказал неудачную Крымскую войну и кончину императора.
28 октября (9 ноября) 1853 года Феофил скончался в день памяти особо чтимой им великомученицы Параскевы В Житии есть упоминание о предсказании им своей смерти: «А я так думаю подавать к Царю небесному прошение о том, чтобы перезимовать эту зиму на земле, потому что Прасковья (так называл он св. мученицу Параскеву, к которой питал особенное уважение) не хочет рыть для меня зимою могилы». Перед смертью он приготовил всё необходимое к своему погребению, зажёг в келии лампады, окадил её ладаном и велел одному из послушников ударить в колокол. Житие сообщает, что он скончался, произнеся евангельские слова Симеона Богоприимца: «Господи, в руце Твои передаю дух мой».
Прославление
В 1993 году вместе с преподобными Досифеей, Парфением и Алексием, а также Христа ради юродивым Паисием Феофил был прославлен в лике местночтимых печерских святых. Память установлена 14 (27) июля (прославление) и 28 октября (10 ноября) — преставление.
В 2000 году был прославлен в лике святых Русской православной церковью заграницей[4].
Были обретены мощи святого, которые ранее находились в Свято-Троицком храме (тогда ещё приходском) на территории Китаевской пустыни, 24 февраля 2009 года были перенесены в монастырский храм Двенадцати апостолов[5]. Там же находится и могила преподобного. В годы советской власти, когда территория монастыря была передана НИИ садоводства, место погребения иеросхимонаха Феофила сохранили известным из-за того, что на его месте стоял памятник.
3 февраля 2016 года Архиерейский Собор Русской Православной Церкви благословил общецерковное почитание преподобного Феофила Киевского, Христа ради юродивого, включив его имя в месяцеслов Русской Православной Церкви[6]
Многие фрагменты из жития Феофила легли в основу сценария фильма «Остров».
Напишите отзыв о статье "Феофил (Горенковский)"
Примечания
- ↑ [www.fatheralexander.org/booklets/russian/staretz_feofil_r.htm#_Toc63164445 Митрополит Филарет и старец Феофил. Предвидения старца]
- ↑ [iona.kiev.ua/monastery.php Монастырь преподобного Ионы до революции]
- ↑ [archiv.orthodox.org.ua/page-1077.html Свято-Покровский женский монастырь]
- ↑ [www.rocor.de/Vestnik/20013/html/4.htm Прославления новых русских святых угодников]
- ↑ [orthodox.org.ua/ru/aktualnoe/2009/02/24/4630.html# Перенесение мощей 24 февраля 2009 года]
- ↑ [www.patriarchia.ru/db/text/4367765.html Определение Освященного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви об общецерковном прославлении ряда местночтимых святых].
Ссылки
- [www.fatheralexander.org/booklets/russian/staretz_feofil_r.htm Старец Иеромонах Феофил, Христа ради юродивый]
- [rus.glas.org.ua/projects/holylife/feofil.html Фильм про преподобного Феофила на украинском языке]
Отрывок, характеризующий Феофил (Горенковский)
– Но неужели совершенно всё кончено? – сказал Пьер.Княжна Марья с удивлением посмотрела на него. Она не понимала даже, как можно было об этом спрашивать. Пьер вошел в кабинет. Князь Андрей, весьма изменившийся, очевидно поздоровевший, но с новой, поперечной морщиной между бровей, в штатском платье, стоял против отца и князя Мещерского и горячо спорил, делая энергические жесты. Речь шла о Сперанском, известие о внезапной ссылке и мнимой измене которого только что дошло до Москвы.
– Теперь судят и обвиняют его (Сперанского) все те, которые месяц тому назад восхищались им, – говорил князь Андрей, – и те, которые не в состоянии были понимать его целей. Судить человека в немилости очень легко и взваливать на него все ошибки другого; а я скажу, что ежели что нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то всё хорошее сделано им – им одним. – Он остановился, увидав Пьера. Лицо его дрогнуло и тотчас же приняло злое выражение. – И потомство отдаст ему справедливость, – договорил он, и тотчас же обратился к Пьеру.
– Ну ты как? Все толстеешь, – говорил он оживленно, но вновь появившаяся морщина еще глубже вырезалась на его лбу. – Да, я здоров, – отвечал он на вопрос Пьера и усмехнулся. Пьеру ясно было, что усмешка его говорила: «здоров, но здоровье мое никому не нужно». Сказав несколько слов с Пьером об ужасной дороге от границ Польши, о том, как он встретил в Швейцарии людей, знавших Пьера, и о господине Десале, которого он воспитателем для сына привез из за границы, князь Андрей опять с горячностью вмешался в разговор о Сперанском, продолжавшийся между двумя стариками.
– Ежели бы была измена и были бы доказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы – с горячностью и поспешностью говорил он. – Я лично не люблю и не любил Сперанского, но я люблю справедливость. – Пьер узнавал теперь в своем друге слишком знакомую ему потребность волноваться и спорить о деле для себя чуждом только для того, чтобы заглушить слишком тяжелые задушевные мысли.
Когда князь Мещерский уехал, князь Андрей взял под руку Пьера и пригласил его в комнату, которая была отведена для него. В комнате была разбита кровать, лежали раскрытые чемоданы и сундуки. Князь Андрей подошел к одному из них и достал шкатулку. Из шкатулки он достал связку в бумаге. Он всё делал молча и очень быстро. Он приподнялся, прокашлялся. Лицо его было нахмурено и губы поджаты.
– Прости меня, ежели я тебя утруждаю… – Пьер понял, что князь Андрей хотел говорить о Наташе, и широкое лицо его выразило сожаление и сочувствие. Это выражение лица Пьера рассердило князя Андрея; он решительно, звонко и неприятно продолжал: – Я получил отказ от графини Ростовой, и до меня дошли слухи об искании ее руки твоим шурином, или тому подобное. Правда ли это?
– И правда и не правда, – начал Пьер; но князь Андрей перебил его.
– Вот ее письма и портрет, – сказал он. Он взял связку со стола и передал Пьеру.
– Отдай это графине… ежели ты увидишь ее.
– Она очень больна, – сказал Пьер.
– Так она здесь еще? – сказал князь Андрей. – А князь Курагин? – спросил он быстро.
– Он давно уехал. Она была при смерти…
– Очень сожалею об ее болезни, – сказал князь Андрей. – Он холодно, зло, неприятно, как его отец, усмехнулся.
– Но господин Курагин, стало быть, не удостоил своей руки графиню Ростову? – сказал князь Андрей. Он фыркнул носом несколько раз.
– Он не мог жениться, потому что он был женат, – сказал Пьер.
Князь Андрей неприятно засмеялся, опять напоминая своего отца.
– А где же он теперь находится, ваш шурин, могу ли я узнать? – сказал он.
– Он уехал в Петер…. впрочем я не знаю, – сказал Пьер.
– Ну да это всё равно, – сказал князь Андрей. – Передай графине Ростовой, что она была и есть совершенно свободна, и что я желаю ей всего лучшего.
Пьер взял в руки связку бумаг. Князь Андрей, как будто вспоминая, не нужно ли ему сказать еще что нибудь или ожидая, не скажет ли чего нибудь Пьер, остановившимся взглядом смотрел на него.
– Послушайте, помните вы наш спор в Петербурге, – сказал Пьер, помните о…
– Помню, – поспешно отвечал князь Андрей, – я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить. Я не могу.
– Разве можно это сравнивать?… – сказал Пьер. Князь Андрей перебил его. Он резко закричал:
– Да, опять просить ее руки, быть великодушным, и тому подобное?… Да, это очень благородно, но я не способен итти sur les brisees de monsieur [итти по стопам этого господина]. – Ежели ты хочешь быть моим другом, не говори со мною никогда про эту… про всё это. Ну, прощай. Так ты передашь…
Пьер вышел и пошел к старому князю и княжне Марье.
Старик казался оживленнее обыкновенного. Княжна Марья была такая же, как и всегда, но из за сочувствия к брату, Пьер видел в ней радость к тому, что свадьба ее брата расстроилась. Глядя на них, Пьер понял, какое презрение и злобу они имели все против Ростовых, понял, что нельзя было при них даже и упоминать имя той, которая могла на кого бы то ни было променять князя Андрея.
За обедом речь зашла о войне, приближение которой уже становилось очевидно. Князь Андрей не умолкая говорил и спорил то с отцом, то с Десалем, швейцарцем воспитателем, и казался оживленнее обыкновенного, тем оживлением, которого нравственную причину так хорошо знал Пьер.
В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
