Ферворн, Макс

Макс Ферворн

Макс Фе́рворн (нем. Max Verworn; 4 ноября 1863, Берлин — 23 ноября 1921, Бонн) — немецкий физиолог и биолог.

Биография

Родился в 1863 году, изучал медицину и естественные науки в Берлине и Йене. В 1890 году выдержал экзамен на степень врача и отправился на берега Средиземного и Красного морей с целью производства сравнительно-физиологических и цитологических наблюдений над низшими морскими животными. В 1891 году назначен ассистентом при Физиологическом институте в Йене, где в то же время читал лекции по физиологии в качестве приват-доцента. В 1894 году вторично отправился на берега Красного моря для экспериментальных цитологических изысканий в коралловых рифах. В 1895 году назначен экстраординарным профессором физиологии в Йене, а в 1901 году перешёл в Гёттинген в качестве ординарного профессора и директора физиологического кабинета при медицинском факультете. С 1902 года Ферворн издавал в Йене журнал Zeitschrift für Allgemeine Physiologie.

Публикации

Ферворн напечатал, между прочим, ряд статей о биполярном действии гальванического тока на живую материю (в Pflüger’s Archiv за 1889—96 гг.) и о вопросах, касающихся физиологии клетки (там же, 1890—96), а кроме этого, следующие монографические работы:

• Psychophysiologische Protistenstudien (Йена, 1889);
• Die Bewegung der lebendigen Substanz (ib., 1892);
• Allgemeine Physiologie (Йена, 1 изд., 1895; 3 изд., 1901);
• Beiträge zur Physiologie des Centralnervensystems. I. Die sogen. Hypnose der Thiere (Йена, 1898);
• Das Neuron in Anatomie und Physiologi» (ib., 1900);
• Die Aufgaben des physiologischen Unterrichts (ib., 1901).

Литература

• Ферворн // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Ферворн, Макс

Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.