Фердинандо II Медичи

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Фердинандо II Медичи
итал. Ferdinando II de Medici<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Портрет кисти Юстуса Сустерманса (ок. 1630).</td></tr><tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr><tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Герб Великого герцогства Тосканского</td></tr>

Великий герцог Тосканский
28 февраля 1621 — 23 мая 1670
(под именем Фердинандо II)
Предшественник: Козимо II
Преемник: Козимо III
 
Вероисповедание: католицизм
Рождение: 14 июня 1610(1610-06-14)
Флоренция, Великое герцогство Тосканское
Смерть: 23 мая 1670(1670-05-23) (59 лет)
Флоренция, Великое герцогство Тосканское
Место погребения: капелла Медичи, Флоренция
Род: Медичи
Имя при рождении: Фердинандо де Медичи
Отец: Козимо II, великий герцог Тосканский
Мать: Мария Магдалина Австрийская
Супруга: Виктория делла Ровере
Дети: Козимо, Франческо Мария
 
Награды:

Фердинанд (Фердинандо, Фернандо) II Медичи (итал. Ferdinando (Fernando) II de' Medici; 14 июля 1610 — 23 мая 1670) — великий герцог Тосканский из дома Медичи, период правления: 16211670 годы. Сын Козимо II Медичи от эрцгерцогини Марии Магдалины Австрийской (1589—1631).

Фердинандо унаследовал тосканский трон после смерти отца в 1621 году, однако ввиду его юного возраста первые 7 лет страной правила его мать.

Отмечен в истории покровительством науке и искусствам, в частности, он активно защищал Галилея во время церковного суда над ним.



Семья

В 1634 году женился на Виттории делла Ровере, которая родила ему двух сыновей.

Награды

Напишите отзыв о статье "Фердинандо II Медичи"

Литература

  • Napier, H. E. Florentine history, from the earliest authentic records to the accession of Ferdinand the Third, grand duke of Tuscany. London: E. Moxon, 1846. Chapter IX.
  • [www.belpaese2000.narod.ru/Citta/Firenze/medici.htm Медичи во Флоренции.]
Предки Фердинандо II Медичи
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Джованни Медичи (1498 — 1526)
 
 
 
 
 
 
 
 
Козимо I (1519 — 1574)
великий герцог Тосканы
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Мария Сальвиати (1499 — 1543)
 
 
 
 
 
 
 
 
Фердинандо I (1549 — 1609)
великий герцог Тосканы
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Педро Альварес де Толедо (1484 — 1553)
вице-король Неаполя
 
 
 
 
 
 
 
Элеонора Толедская (1522 — 1562)
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Мария Осорио-и-Пиментель (1498 — 1539)
 
 
 
 
 
 
 
 
Козимо II (1590 — 1621)
великий герцог Тосканы
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Франциск I (1517 — 1545)
герцог Лотарингии
 
 
 
 
 
 
 
Карл III (1543 — 1608)
герцог Лотарингии
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Кристина Датская (1521 — 1590)
 
 
 
 
 
 
 
 
Кристина Лотарингская (1565 — 1637)
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Генрих II (1519 — 1559)
король Франции
 
 
 
 
 
 
 
Клод Французская (1547 — 1575)
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Екатерина Медичи (1519 — 1589)
 
 
 
 
 
 
 
 
Фердинандо II Медичи
великий герцог Тосканы
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Филипп I (1478 — 1506)
герцог Бургундии
 
 
 
 
 
 
 
Фердинанд I (1503 — 1564)
император Священной Римской империи
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Хуана I (1479 — 1555)
королева Испании
 
 
 
 
 
 
 
Карл II (1540 — 1590)
эрцгерцог Австрии
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Владислав II Добрый (1456 — 1516)
король Богемии и Венгрии
 
 
 
 
 
 
 
Анна Богемская и Венгерская (1503 — 1547)
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Анна де Фуа (1484 — 1506)
 
 
 
 
 
 
 
 
Мария Магдалина Австрийская (1589 — 1631)
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Вильгельм IV (1493 — 1550)
герцог Баварский
 
 
 
 
 
 
 
Альбрехт V Великодушный (1528 — 1579)
герцог Баварии
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Мария Якоба Баденская (1507 — 1580)
 
 
 
 
 
 
 
 
Мария Анна Баварская (1551 — 1608)
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Фердинанд I (1503 — 1564)
император Священной Римской империи
 
 
 
 
 
 
 
Анна Австрийская (1528 — 1590)
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Анна Богемская и Венгерская (1503 — 1547)
 
 
 
 
 
 
 

Отрывок, характеризующий Фердинандо II Медичи



В начале зимы, князь Николай Андреич Болконский с дочерью приехали в Москву. По своему прошедшему, по своему уму и оригинальности, в особенности по ослаблению на ту пору восторга к царствованию императора Александра, и по тому анти французскому и патриотическому направлению, которое царствовало в то время в Москве, князь Николай Андреич сделался тотчас же предметом особенной почтительности москвичей и центром московской оппозиции правительству.
Князь очень постарел в этот год. В нем появились резкие признаки старости: неожиданные засыпанья, забывчивость ближайших по времени событий и памятливость к давнишним, и детское тщеславие, с которым он принимал роль главы московской оппозиции. Несмотря на то, когда старик, особенно по вечерам, выходил к чаю в своей шубке и пудренном парике, и начинал, затронутый кем нибудь, свои отрывистые рассказы о прошедшем, или еще более отрывистые и резкие суждения о настоящем, он возбуждал во всех своих гостях одинаковое чувство почтительного уважения. Для посетителей весь этот старинный дом с огромными трюмо, дореволюционной мебелью, этими лакеями в пудре, и сам прошлого века крутой и умный старик с его кроткою дочерью и хорошенькой француженкой, которые благоговели перед ним, – представлял величественно приятное зрелище. Но посетители не думали о том, что кроме этих двух трех часов, во время которых они видели хозяев, было еще 22 часа в сутки, во время которых шла тайная внутренняя жизнь дома.
В последнее время в Москве эта внутренняя жизнь сделалась очень тяжела для княжны Марьи. Она была лишена в Москве тех своих лучших радостей – бесед с божьими людьми и уединения, – которые освежали ее в Лысых Горах, и не имела никаких выгод и радостей столичной жизни. В свет она не ездила; все знали, что отец не пускает ее без себя, а сам он по нездоровью не мог ездить, и ее уже не приглашали на обеды и вечера. Надежду на замужество княжна Марья совсем оставила. Она видела ту холодность и озлобление, с которыми князь Николай Андреич принимал и спроваживал от себя молодых людей, могущих быть женихами, иногда являвшихся в их дом. Друзей у княжны Марьи не было: в этот приезд в Москву она разочаровалась в своих двух самых близких людях. М lle Bourienne, с которой она и прежде не могла быть вполне откровенна, теперь стала ей неприятна и она по некоторым причинам стала отдаляться от нее. Жюли, которая была в Москве и к которой княжна Марья писала пять лет сряду, оказалась совершенно чужою ей, когда княжна Марья вновь сошлась с нею лично. Жюли в это время, по случаю смерти братьев сделавшись одной из самых богатых невест в Москве, находилась во всем разгаре светских удовольствий. Она была окружена молодыми людьми, которые, как она думала, вдруг оценили ее достоинства. Жюли находилась в том периоде стареющейся светской барышни, которая чувствует, что наступил последний шанс замужества, и теперь или никогда должна решиться ее участь. Княжна Марья с грустной улыбкой вспоминала по четвергам, что ей теперь писать не к кому, так как Жюли, Жюли, от присутствия которой ей не было никакой радости, была здесь и виделась с нею каждую неделю. Она, как старый эмигрант, отказавшийся жениться на даме, у которой он проводил несколько лет свои вечера, жалела о том, что Жюли была здесь и ей некому писать. Княжне Марье в Москве не с кем было поговорить, некому поверить своего горя, а горя много прибавилось нового за это время. Срок возвращения князя Андрея и его женитьбы приближался, а его поручение приготовить к тому отца не только не было исполнено, но дело напротив казалось совсем испорчено, и напоминание о графине Ростовой выводило из себя старого князя, и так уже большую часть времени бывшего не в духе. Новое горе, прибавившееся в последнее время для княжны Марьи, были уроки, которые она давала шестилетнему племяннику. В своих отношениях с Николушкой она с ужасом узнавала в себе свойство раздражительности своего отца. Сколько раз она ни говорила себе, что не надо позволять себе горячиться уча племянника, почти всякий раз, как она садилась с указкой за французскую азбуку, ей так хотелось поскорее, полегче перелить из себя свое знание в ребенка, уже боявшегося, что вот вот тетя рассердится, что она при малейшем невнимании со стороны мальчика вздрагивала, торопилась, горячилась, возвышала голос, иногда дергала его за руку и ставила в угол. Поставив его в угол, она сама начинала плакать над своей злой, дурной натурой, и Николушка, подражая ей рыданьями, без позволенья выходил из угла, подходил к ней и отдергивал от лица ее мокрые руки, и утешал ее. Но более, более всего горя доставляла княжне раздражительность ее отца, всегда направленная против дочери и дошедшая в последнее время до жестокости. Ежели бы он заставлял ее все ночи класть поклоны, ежели бы он бил ее, заставлял таскать дрова и воду, – ей бы и в голову не пришло, что ее положение трудно; но этот любящий мучитель, самый жестокий от того, что он любил и за то мучил себя и ее, – умышленно умел не только оскорбить, унизить ее, но и доказать ей, что она всегда и во всем была виновата. В последнее время в нем появилась новая черта, более всего мучившая княжну Марью – это было его большее сближение с m lle Bourienne. Пришедшая ему, в первую минуту по получении известия о намерении своего сына, мысль шутка о том, что ежели Андрей женится, то и он сам женится на Bourienne, – видимо понравилась ему, и он с упорством последнее время (как казалось княжне Марье) только для того, чтобы ее оскорбить, выказывал особенную ласку к m lle Bоurienne и выказывал свое недовольство к дочери выказываньем любви к Bourienne.