Фернандо III (король Кастилии)

Фердинанд III Кастильский исп. Fernando III de Castilla<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
король Кастилии
1217 — 1252
Предшественник:	Беренгария Кастильская
Преемник:	Альфонсо X Кастильский
король Леона
1230 — 1252
Предшественник:	Альфонсо IX Леонский
Преемник:	Альфонсо X Кастильский
Рождение:	5 августа 1199(1199-08-05) Самора
Смерть:	30 мая 1252(1252-05-30) (52 года) Севилья, Испания
Место погребения:	Севильский кафедральный собор
Род:	Бургундская династия
Отец:	Альфонсо IX Леонский
Мать:	Беренгария Кастильская
Супруга:	1) Беатриса (Елизавета) Швабская 2) Жанна де Даммартен
Дети:	от 1-го брака сыновья: Альфонсо X, Фадрике, Фернандо, Энрике, Фелипе, Санчо, Мануэль дочери: Леонор, Беренгела, Мария от 2-го брака сыновья: Фернандо, Луис, Симон, Хуан дочь: Элеонора

Святой Фернандо III Кастильский (исп. Fernando III de Castilla, el Santo; 5 августа 1199, Самора — 30 мая 1252, Севилья, Испания) — король Кастилии, Толедо и Эстремадуры с 1217 года, король Леона и Галисии с 1230 года, старший сын Альфонсо IX от второго брака с Беренгарией Кастильской. Фернандо окончательно объединил в своих руках Кастилию, Леон и Галисию, образовав единое королевство Кастилия и Леон. Во время своего правления Фернандо активно проводил реконкисту, завоевав практически все мусульманские государства на юге Пиренейского полуострова, присоединив их к своим владениям. В 1671 году Фернандо был канонизирован.

Биография

Фернандо был старшим сыном короля Леона и Галисии Альфонсо IX и его второй жены Беренгелы (Беренгарии). После смерти в 1217 году короля Кастилии Энрике I, не оставившего законнорожденных детей, Кастилию унаследовала Беренгела, передавшего королевство под управление Фернандо. При этом Беренгеле и Фернандо пришлось воевать с графом Альваро Нуньесом де Лара, который предъявил права на Кастильскую корону. В августе 1217 года Альваро Нуньес был захвачен, а королём был признан Фернандо, которого поддержала часть знати и высшее духовенство. Лидеры оппозиции из рода Лара бежали в Севилью.

Свои права на Кастилию предъявил также отец Фернандо, король Леона Альфонсо IX, желавший присоединить Кастилию к своим владениям. Однако армия Альфонсо была разбита под Бургосом. А 26 августа 1218 года Фернандо и Альфонсо заключили мирный договор в Торо, в котором также договорились об объединении своих сил против мавров.

Как самостоятельный правитель Фернандо поставил своей целью завоевание владений мусульманских правителей в Испании. Уже в 1225 году он предпринял поход в мусульманские владения, завоевав Андухар и ряд других владений неподалёку от Кордовы. Однако осада Кордовы оказалась неудачной. В то же время Фернандо показал себя умелым дипломатом. Он вмешался в междоусобицы в государстве Альмохадов, где помог овладеть престолом Идрису I аль-Мамуну. В благодарность аль-Мамун в 1229 году выделил кастильцам христианскую колонию в Марокко, ставшую важной военно-политической базой Кастилии в Африке.

В 1230 году умер король Леона и Галисии Альфонсо IX. Брак родителей Фернандо в своё время был расторгнут по причине близкого родства, однако при этом Фернандо был признан законнорожденным. Альфонсо IX завещал своё королевство двум дочерям от первого брака — Санче и Дульсе. Однако Фернандо это завещание оспорил, сославшись на принятые в Леоне законы о престолонаследии, согласно которым при наследовании отдавалось предпочтение мужскому потомству. В итоге Фернандо удалось урегулировать спор со своими единокровными сёстрами: он выделил им значительные денежные компенсации, а сёстры отказались от прав на Леон. В результате Фернандо был признан королём Леона и Галисии, вновь объединив их с Кастилией. Образованное единое королевство больше никогда не разделялось.

Урегулировав внутренние проблемы и увеличив свою мощь, Фернандо вновь вернулся к завоеванию мусульманских владений. В 1236 году ему наконец удалось взять Кордову, бывшую столицу Кордовского халифата.

Следующей целью Фернандо стала Мурсия, эмир которой Мухаммед-ибн-Али предложил королю Кастилии признать его своим сюзереном, взамен получив защиту от врагов. Фернандо принял предложение, после чего его сын и наследник Альфонсо подписал с Мухаммедом договор. В 1241 году войска Фернандо вступили в Мурсию, которая с этого момента оказалась в зависимости от Кастилии.

В 1246 году Фернандо захватил Хаэн, принадлежавший эмиру Гранады Мухаммаду I ал-Галибу, который был вынужден признать себя данником королей Кастилии. В итоге в руках Фернандо оказалась вся Северная Андалусия. Следующей целью Фернандо стала Севилья, причём одним из союзников короля Кастилии стал эмир Гранады. Для похода в Севилью Фернандо создал эскадру, корабли для которой были построены в кантабрийских городах по заказу Фернандо. Эта эскадра под командованием адмирала Рамона Бонифаса разгромила флот противника в устье Гвадалквивира и перекрыла снабжение города по реке. Сам же король с армией осадил город с суши, и в ноябре 1248 года город капитулировал.

Взятие Севильи имело важное значение. Вскоре после неё Фернандо подчинился ряд городов в Южной Андалусии, в том числе Медина-Сидония, Аркос, Кадис, Санлукар. Поскольку мусульманские владения на востоке Испании были завоёваны королями Арагона, то в руках христианских правителей оказалась практически весь Пиренейский полуостров. В руках мусульман осталась только Гранада, сохранившая самостоятельность почти до конца XV века, и некоторые владения в Уэльве, которые завоевал уже Альфонсо X, сын Фернандо. После завоевания Севильи Фернандо занялся внутренней организацией своего королевства. Понимая необходимость создания сильного флота, Фернандо основал в Севилье, в которую он перенёс столицу королевства, верфи и щедро вознаграждал мореплавателей. Также исследователи приписывают Фернандо попытку публикации кодекса законов, однако смерть помешала осуществить этот план. Кроме того, Фернандо провёл ряд реформ в системе управления королевством, даровал фуэрос ряду городов. Также Фернандо способствовал развитию университетов.

Фернандо умер 30 мая 1252 года в Севилье и был похоронен в Севильском кафедральном соборе.

Ещё современники отмечали благочестие Фернандо и его рвение в вопросах веры. В итоге 30 мая 1671 года папа Климент X канонизировал Фернандо III.

Браки и дети

1-я жена: с 30 ноября 1219 Елизавета фон Гогенштауфен (март/май 1203 — 5 ноября 1235), дочь короля Германии Филиппа Швабского и Ирины Ангелины. Дети:

• Альфонсо X Мудрый (23 ноября 1221 — 4 апреля 1284), король Кастилии, Леона, Галисии, Толедо, Бадахоса, Кордобы, Мурсии, Хаена и Севильи с 1252, король Германии с 1257
• Фадрике (1223—1277), сеньор де Санлукар де Альбайда, Хельвес, Хисират, Абулхинар, Альпечин, Камбульон, Бренес, Риасуэла и Ла Альгеба в Андалусии 1248—1269, 1272—1277, был тайно убит по приказу Альфонсо X.
• Фернандо (1225, до 27 марта — 1248)
• Леонор (1226 — в младенчестве)
• Беренгела (1228—1279), монахиня в цистерцианском монастыре Санта Мария ла Риал в Лас Хуэльгасе
• Энрике Сенатор (1230, до 10 марта — 8 августа 1303), сеньор де Эсиха, Медельин, Атьенса, Дуэньяс, Берланга, Калатаасор и Сан Эстебан де Гормас в 1244, сеньор де Морон, Коте и Силибар в Андалузии в 1248
• Фелипе (ок. 1231, до 5 декабря — 28 ноября 1274), каноник в Сан-Сальвадор де Кампо де Мира и де Толедо, аббат в Кастрохерисе с 1243, аббат в Вальядолиде, избранный епископ Осмы в 1245, аббат в Коваррубиасе с 1248, избранный архиепископ Севильи в 1249. В 1258 году оставил церковную карьеру, чтобы жениться. Сеньор де Вальдепорчена, Пьедраита и Вальдеконеха с 1258, рыцарь ордена Тамплиров. Собирался уйти в монахи, но был настолько пленён красотой принцессы Кристины Норвежской, невесты одного из своих братьев и дочери Хокона IV, короля Норвегии, что нарушил обет и женился на ней.
• Санчо (1233 — 27 октября 1261), архиепископ Толледо с 1251 (посвящён в 1259)
• Мануэль (1234 — 25 декабря 1283), сеньор де Эльче и Вилена с 1248, сеньор де Эскалона, Санта Олалья, Пеньяфьель, Агреда, Роа и Куэльяр
• Мария (начало 1235 — ок. ноября 1235)

2-я жена: с 1237 Жанна де Даммартен (ок. 1220 — 16 марта 1279), графиня Омаля с 1239, графиня Понтье и Монтрей с 1250, дочь графа Омальского Симона де Даммартена и графини Марии де Понтье

• Фердинанд де Понтье (1238 — до 1264), граф Омальский, барон де Монтгомери и Нуайель-сюр-Мер
• Элеонора (1241 — 28 ноября 1290), графиня Понтье с 1279; муж: с 18 октября 1254 Эдуард I (17/18 июня 1239 — 8 июля 1307), король Англии
• Луис I (1243 — до 20 апреля 1279), сеньор де Марчена и Суэрос в 1253
• Симон (1244 — в младенчестве)
• Хуан (род. и ум. 1246)

Литература

• Альтамира-и-Кревеа, Рафаэль. История Средневековой Испании / Перевод с испанского Е. А. Вадковской и О. М. Гармсен. — СПб.: «Евразия», 2003. — 608 с. — 1 500 экз. — ISBN 5-8071-0128-6.

Ссылки

• [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Spain/XIII/1200-1220/Fernando_III/Vertrag_Almochaden/text.htm Исторические документы на Vostlit.info] Договор Фердинанда III с владетелем Альмохадов
• [www.covadonga.narod.ru/Castilla.html Кастилия]. Реконкиста. Проверено 18 сентября 2011. [www.webcitation.org/65NU573aH Архивировано из первоисточника 11 февраля 2012].
• Анонимные авторы. [kuprienko.info/las-cronicas-de-la-espana-medieval-reconquista-chronicon-de-cardena-los-anales-toledanos-al-ruso/ Испанские средневековые хроники: Хроника Карденьи I. Хроника Карденьи II. Анналы Толедо I. Анналы Толедо II. Анналы Толедо III.]. www.kuprienko.info (А. Скромницкий) (24 августа 2011). Проверено 17 ноября 2012. [archive.is/qiOz Архивировано из первоисточника 4 декабря 2012].

Отрывок, характеризующий Фернандо III (король Кастилии)

Два генерала и адъютанты стали хвататься за трубу, вырывая ее один у другого. Все лица вдруг изменились, и на всех выразился ужас. Французов предполагали за две версты от нас, а они явились вдруг, неожиданно перед нами.
– Это неприятель?… Нет!… Да, смотрите, он… наверное… Что ж это? – послышались голоса.
Князь Андрей простым глазом увидал внизу направо поднимавшуюся навстречу апшеронцам густую колонну французов, не дальше пятисот шагов от того места, где стоял Кутузов.
«Вот она, наступила решительная минута! Дошло до меня дело», подумал князь Андрей, и ударив лошадь, подъехал к Кутузову. «Надо остановить апшеронцев, – закричал он, – ваше высокопревосходительство!» Но в тот же миг всё застлалось дымом, раздалась близкая стрельба, и наивно испуганный голос в двух шагах от князя Андрея закричал: «ну, братцы, шабаш!» И как будто голос этот был команда. По этому голосу всё бросилось бежать.
Смешанные, всё увеличивающиеся толпы бежали назад к тому месту, где пять минут тому назад войска проходили мимо императоров. Не только трудно было остановить эту толпу, но невозможно было самим не податься назад вместе с толпой.
Болконский только старался не отставать от нее и оглядывался, недоумевая и не в силах понять того, что делалось перед ним. Несвицкий с озлобленным видом, красный и на себя не похожий, кричал Кутузову, что ежели он не уедет сейчас, он будет взят в плен наверное. Кутузов стоял на том же месте и, не отвечая, доставал платок. Из щеки его текла кровь. Князь Андрей протеснился до него.
– Вы ранены? – спросил он, едва удерживая дрожание нижней челюсти.
– Раны не здесь, а вот где! – сказал Кутузов, прижимая платок к раненой щеке и указывая на бегущих. – Остановите их! – крикнул он и в то же время, вероятно убедясь, что невозможно было их остановить, ударил лошадь и поехал вправо.
Вновь нахлынувшая толпа бегущих захватила его с собой и повлекла назад.
Войска бежали такой густой толпой, что, раз попавши в середину толпы, трудно было из нее выбраться. Кто кричал: «Пошел! что замешкался?» Кто тут же, оборачиваясь, стрелял в воздух; кто бил лошадь, на которой ехал сам Кутузов. С величайшим усилием выбравшись из потока толпы влево, Кутузов со свитой, уменьшенной более чем вдвое, поехал на звуки близких орудийных выстрелов. Выбравшись из толпы бегущих, князь Андрей, стараясь не отставать от Кутузова, увидал на спуске горы, в дыму, еще стрелявшую русскую батарею и подбегающих к ней французов. Повыше стояла русская пехота, не двигаясь ни вперед на помощь батарее, ни назад по одному направлению с бегущими. Генерал верхом отделился от этой пехоты и подъехал к Кутузову. Из свиты Кутузова осталось только четыре человека. Все были бледны и молча переглядывались.
– Остановите этих мерзавцев! – задыхаясь, проговорил Кутузов полковому командиру, указывая на бегущих; но в то же мгновение, как будто в наказание за эти слова, как рой птичек, со свистом пролетели пули по полку и свите Кутузова.
Французы атаковали батарею и, увидав Кутузова, выстрелили по нем. С этим залпом полковой командир схватился за ногу; упало несколько солдат, и подпрапорщик, стоявший с знаменем, выпустил его из рук; знамя зашаталось и упало, задержавшись на ружьях соседних солдат.
Солдаты без команды стали стрелять.
– Ооох! – с выражением отчаяния промычал Кутузов и оглянулся. – Болконский, – прошептал он дрожащим от сознания своего старческого бессилия голосом. – Болконский, – прошептал он, указывая на расстроенный батальон и на неприятеля, – что ж это?
Но прежде чем он договорил эти слова, князь Андрей, чувствуя слезы стыда и злобы, подступавшие ему к горлу, уже соскакивал с лошади и бежал к знамени.
– Ребята, вперед! – крикнул он детски пронзительно.
«Вот оно!» думал князь Андрей, схватив древко знамени и с наслаждением слыша свист пуль, очевидно, направленных именно против него. Несколько солдат упало.
– Ура! – закричал князь Андрей, едва удерживая в руках тяжелое знамя, и побежал вперед с несомненной уверенностью, что весь батальон побежит за ним.
Действительно, он пробежал один только несколько шагов. Тронулся один, другой солдат, и весь батальон с криком «ура!» побежал вперед и обогнал его. Унтер офицер батальона, подбежав, взял колебавшееся от тяжести в руках князя Андрея знамя, но тотчас же был убит. Князь Андрей опять схватил знамя и, волоча его за древко, бежал с батальоном. Впереди себя он видел наших артиллеристов, из которых одни дрались, другие бросали пушки и бежали к нему навстречу; он видел и французских пехотных солдат, которые хватали артиллерийских лошадей и поворачивали пушки. Князь Андрей с батальоном уже был в 20 ти шагах от орудий. Он слышал над собою неперестававший свист пуль, и беспрестанно справа и слева от него охали и падали солдаты. Но он не смотрел на них; он вглядывался только в то, что происходило впереди его – на батарее. Он ясно видел уже одну фигуру рыжего артиллериста с сбитым на бок кивером, тянущего с одной стороны банник, тогда как французский солдат тянул банник к себе за другую сторону. Князь Андрей видел уже ясно растерянное и вместе озлобленное выражение лиц этих двух людей, видимо, не понимавших того, что они делали.
«Что они делают? – думал князь Андрей, глядя на них: – зачем не бежит рыжий артиллерист, когда у него нет оружия? Зачем не колет его француз? Не успеет добежать, как француз вспомнит о ружье и заколет его».
Действительно, другой француз, с ружьем на перевес подбежал к борющимся, и участь рыжего артиллериста, всё еще не понимавшего того, что ожидает его, и с торжеством выдернувшего банник, должна была решиться. Но князь Андрей не видал, чем это кончилось. Как бы со всего размаха крепкой палкой кто то из ближайших солдат, как ему показалось, ударил его в голову. Немного это больно было, а главное, неприятно, потому что боль эта развлекала его и мешала ему видеть то, на что он смотрел.
«Что это? я падаю? у меня ноги подкашиваются», подумал он и упал на спину. Он раскрыл глаза, надеясь увидать, чем кончилась борьба французов с артиллеристами, и желая знать, убит или нет рыжий артиллерист, взяты или спасены пушки. Но он ничего не видал. Над ним не было ничего уже, кроме неба – высокого неба, не ясного, но всё таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, – подумал князь Андрей, – не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, – совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, я, что узнал его наконец. Да! всё пустое, всё обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!…»


На правом фланге у Багратиона в 9 ть часов дело еще не начиналось. Не желая согласиться на требование Долгорукова начинать дело и желая отклонить от себя ответственность, князь Багратион предложил Долгорукову послать спросить о том главнокомандующего. Багратион знал, что, по расстоянию почти 10 ти верст, отделявшему один фланг от другого, ежели не убьют того, кого пошлют (что было очень вероятно), и ежели он даже и найдет главнокомандующего, что было весьма трудно, посланный не успеет вернуться раньше вечера.
Багратион оглянул свою свиту своими большими, ничего невыражающими, невыспавшимися глазами, и невольно замиравшее от волнения и надежды детское лицо Ростова первое бросилось ему в глаза. Он послал его.
– А ежели я встречу его величество прежде, чем главнокомандующего, ваше сиятельство? – сказал Ростов, держа руку у козырька.
– Можете передать его величеству, – поспешно перебивая Багратиона, сказал Долгоруков.
Сменившись из цепи, Ростов успел соснуть несколько часов перед утром и чувствовал себя веселым, смелым, решительным, с тою упругостью движений, уверенностью в свое счастие и в том расположении духа, в котором всё кажется легко, весело и возможно.
Все желания его исполнялись в это утро; давалось генеральное сражение, он участвовал в нем; мало того, он был ординарцем при храбрейшем генерале; мало того, он ехал с поручением к Кутузову, а может быть, и к самому государю. Утро было ясное, лошадь под ним была добрая. На душе его было радостно и счастливо. Получив приказание, он пустил лошадь и поскакал вдоль по линии. Сначала он ехал по линии Багратионовых войск, еще не вступавших в дело и стоявших неподвижно; потом он въехал в пространство, занимаемое кавалерией Уварова и здесь заметил уже передвижения и признаки приготовлений к делу; проехав кавалерию Уварова, он уже ясно услыхал звуки пушечной и орудийной стрельбы впереди себя. Стрельба всё усиливалась.
В свежем, утреннем воздухе раздавались уже, не как прежде в неравные промежутки, по два, по три выстрела и потом один или два орудийных выстрела, а по скатам гор, впереди Працена, слышались перекаты ружейной пальбы, перебиваемой такими частыми выстрелами из орудий, что иногда несколько пушечных выстрелов уже не отделялись друг от друга, а сливались в один общий гул.
Видно было, как по скатам дымки ружей как будто бегали, догоняя друг друга, и как дымы орудий клубились, расплывались и сливались одни с другими. Видны были, по блеску штыков между дымом, двигавшиеся массы пехоты и узкие полосы артиллерии с зелеными ящиками.
Ростов на пригорке остановил на минуту лошадь, чтобы рассмотреть то, что делалось; но как он ни напрягал внимание, он ничего не мог ни понять, ни разобрать из того, что делалось: двигались там в дыму какие то люди, двигались и спереди и сзади какие то холсты войск; но зачем? кто? куда? нельзя было понять. Вид этот и звуки эти не только не возбуждали в нем какого нибудь унылого или робкого чувства, но, напротив, придавали ему энергии и решительности.
«Ну, еще, еще наддай!» – обращался он мысленно к этим звукам и опять пускался скакать по линии, всё дальше и дальше проникая в область войск, уже вступивших в дело.
«Уж как это там будет, не знаю, а всё будет хорошо!» думал Ростов.
Проехав какие то австрийские войска, Ростов заметил, что следующая за тем часть линии (это была гвардия) уже вступила в дело.
«Тем лучше! посмотрю вблизи», подумал он.
Он поехал почти по передней линии. Несколько всадников скакали по направлению к нему. Это были наши лейб уланы, которые расстроенными рядами возвращались из атаки. Ростов миновал их, заметил невольно одного из них в крови и поскакал дальше.
«Мне до этого дела нет!» подумал он. Не успел он проехать нескольких сот шагов после этого, как влево от него, наперерез ему, показалась на всем протяжении поля огромная масса кавалеристов на вороных лошадях, в белых блестящих мундирах, которые рысью шли прямо на него. Ростов пустил лошадь во весь скок, для того чтоб уехать с дороги от этих кавалеристов, и он бы уехал от них, ежели бы они шли всё тем же аллюром, но они всё прибавляли хода, так что некоторые лошади уже скакали. Ростову всё слышнее и слышнее становился их топот и бряцание их оружия и виднее становились их лошади, фигуры и даже лица. Это были наши кавалергарды, шедшие в атаку на французскую кавалерию, подвигавшуюся им навстречу.