Ферзен, Иван Евстафьевич

Ферзен Иван Евстафьевич
Ферзен Ганс-Генрих
Художник Андрей Жданов, 1795 год
Дата рождения	1739(1739)
Место рождения	Российская империя
Дата смерти	16 июля 1800(1800-07-16)
Место смерти	Российская империя
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Звание	Генерал от инфантерии
Сражения/войны	Русско-турецкая война (1768—1774), Русско-шведская война (1788—1790), Русско-польская война (1792) Польское восстание (1794)
Награды и премии

Иван Евстафьевич Ферзен (1739—1800) — российский военачальник (генерал от инфантерии), граф (1795).

Биография

Сын статского советника барона Карла-Густава, принадлежит к лифляндской ветви древнего рода немецкого происхождения, известного, в числе прочего, своей шведской линией. К последней принадлежал его младший современник Ханс Аксель Ферзен (1755-1810), шведский (не путать с русским) граф, пытавшийся спасти семью короля Франции Людовика XVI. Правнук Вольмара Антона фон Шлиппенбаха.

Начал службу в артиллерии сержантом в 1760 году, в 1762 году был произведен в подпоручики.

В достаточно молодые годы, будучи подполковником, оказал выдающиеся отличия в турецкую войну 1769—1774 годов 27 июля 1770 года награждён орденом св. Георгия 4-го класса:

За оказанные храбрые и неустрашимые поступки 7 июля 770 года при реке Ларге и овладение неприятельскими ретранжаментами.

26 ноября 1775 года награждён орденом св. Георгия 3-го класса:

За отличную храбрость, оказанную в разных баталиях: 770 года сентября 1-го при городе Аккерманне, в 771 при экспедиции за Дунаем, июля 20-го при взятии неприятельской батареи; в 773 году в крепости Гирсове и при завладении Гуробаль, того ж года против Силистрии и на марше к городу Шумле.

В 1782 году произведен в чин бригадира. В 1784 году произведен в чин генерал-майора.

Участвовал в военных действиях против шведской армии в Финляндии (1790 год). В день заключения мира, 3 августа 1790 года награждён шпагой с алмазами и 5 тыс. рублей. В 1791 году был произведен в чин генерал-поручика.

Участвовал в Русско-польской войне 1792 года, а затем в подавлении восстания Костюшко в 1794 году (Битва под Мацеёвицами, штурм Праги).

9 ноября 1794 года награждён орденом св. Георгия 2-го класса:

Во уважение на усердную службу и отличной храбрости, оказанной им 29-го сентября противу мятежников польских, при Мациовице, где он взял главнаго возмутителя Костюшку с чиновниками и пленил всю его артиллерию.

В том же году он участвовал в знаменитом штурме и во взятии Праги (район Варшавы) Суворовым, который в своем донесении писал о Ферзене:

«Озараясь еще свежей славой, разбитием главнаго бунтовщика Костюшки и взятием его в плен, совокупил он новые лавры; при всей слабости здоровья, бодрствуя духом, превозмогал он и труды, и опасности, и как распоряжением по своей части, так и мужеством подтвердил известную о нем репутацию».

Посланный преследовать отступавшаго к Кракову польского главнокомандующего Ваврженецкаго, Ферзен 7 ноября при деревне Радочине принудил его положить оружие. За что именным Высочайшим указом от 1 января 1795 года, возведён, с нисходящим его потомством, в графское Российской империи достоинство.

Павел I, после недолговременной немилости, 24 декабря 1797 года назначил графа Ферзена директором Первого кадетского корпуса. 4 января 1798 года он был произведен в чин генерала от инфантерии, а 24 декабря вышел в отставку.

Поселившись в городе Дубно, граф Ферзен там и умер 16 июля 1800 года.

От брака с баронессой Магдалиной-Елизаветой Ребиндер имел сына — графа Карла-Густава (1779—1825), внук Павел Карлович Ферзен.

Награды

• Орден Святого Георгия 2-й степени (09.11.1794)
• Орден Святого Георгия 3-й степени (26.11.1775)
• Орден Святого Георгия 4-й степени (27.07.1770)
• Орден Святого Александра Невского (28.06.1792)
• Орден Святой Анны (22.09.1786)
• Золотая шпага с алмазами (03.08.1790)

Литература

• Малиновский В. К. За поколение до Бородина — Иван Евстафьевич Ферзен // Новая жизнь: общественно-политическая газета Можайского района. № 70 (12794), 4 сентября 2010 г.

Ссылки

• [wars175x.narod.ru/bgr_frz.html Граф Ферзен. Биография]
• [medalirus.ru/georgievskie-kavalery/ferzen-ivan-evstafevich.php Ферзен Иван Евстафьевич]

Отрывок, характеризующий Ферзен, Иван Евстафьевич

Марья Генриховна была жена полкового доктора, молодая, хорошенькая немка, на которой доктор женился в Польше. Доктор, или оттого, что не имел средств, или оттого, что не хотел первое время женитьбы разлучаться с молодой женой, возил ее везде за собой при гусарском полку, и ревность доктора сделалась обычным предметом шуток между гусарскими офицерами.
Ростов накинул плащ, кликнул за собой Лаврушку с вещами и пошел с Ильиным, где раскатываясь по грязи, где прямо шлепая под утихавшим дождем, в темноте вечера, изредка нарушаемой далекими молниями.
– Ростов, ты где?
– Здесь. Какова молния! – переговаривались они.


В покинутой корчме, перед которою стояла кибиточка доктора, уже было человек пять офицеров. Марья Генриховна, полная белокурая немочка в кофточке и ночном чепчике, сидела в переднем углу на широкой лавке. Муж ее, доктор, спал позади ее. Ростов с Ильиным, встреченные веселыми восклицаниями и хохотом, вошли в комнату.
– И! да у вас какое веселье, – смеясь, сказал Ростов.
– А вы что зеваете?
– Хороши! Так и течет с них! Гостиную нашу не замочите.
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.
Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.
Марья Генриховна согласилась и стала искать ложку, которую уже захватил кто то.
– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.
Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.