Фернес, Роберт Уилкинсон
| Роберт Уилкинсон Фернес англ. Robert Wilkinson Furnas 
| ||||
| ||||
|---|---|---|---|---|
| 13 января 1873 — 11 января 1875 | ||||
| Предшественник: | Уильям Джеймс (и. о.) | |||
| Преемник: | Сайлас Гарбер | |||
| Рождение: | 5 мая 1824 Огайо | |||
| Смерть: | 1 июня 1905 (81 год) Линкольн, Небраска | |||
| Партия: | Республиканская | |||
| Военная служба | ||||
| Годы службы: | 1861—1865 | |||
| Род войск: | ополчение, армия США | |||
| Звание: | бригадный генерал | |||
| Сражения: | Гражданская война в США | |||
Роберт Уилкинсон Фернес (англ. Robert Wilkinson Furnas; 5 мая 1824 — 1 июня 1905) — американский политик, 2-й губернатор Небраски.
Биография
Роберт Фернес родился 5 мая 1824 года около города Трой[en], штат Огайо. Окончив государственную школу, он работал фермером, работником типографии, жестянщиком, страховым и почтовым агентом[1].
29 октября 1845 года Фернес женился на Мэри Элизабет Маккомас, в 1897 году она умерла. Второй его женой стала Сюзанна Джеймесон. У Фернеса было 8 детей[1].
В 1856 году Фернес переехал в Небраску, где стал издавать газету Nebraska Advertiser, рекламировавшую сельскохозяйственный и промышленный потенциал штата[1]. Он также издавал первую сельскохозяйственную газету Небраски Nebraska Farmer[2].
В 1856 и 1858 годах Фернес избирался в законодательное собрание территории Небраска[3]. В 1857 году он служил общественным типографщиком территории, а в 1861 году был главным клерком территориального совета[1].
Во время гражданской войны Фернес служил полковником народного ополчения, лояльного к Союзу, а затем был повышен в звании до бригадного генерала[1]. Он также служил полковником армии США и был ответственным за вербовку и организацию трёх индейских полков[1]. В 1862 году Фернес взял в плен вождя племени чероки Джона Росса[2].
После окончания войны Фернес служил индейским агентом племён омаха, виннебаго и понка[1][2]. В 1869—1875 годах он был членом совета попечителей университета Небраски-Линкольна, в 1878—1890 годах — первым президентом Исторического общества Небраски. Фернес также служил федеральным комиссионером Всемирной выставки (1876), Всемирной хлопковой выставки World Cotton Centennial (1884) и Всемирной выставки (1893)[2].
Фернес занимал должности председателя American Fair Association, председателя Совета штата по сельскому хозяйству, председателя садоводческого общества штата[2]. Он также был четвёртым великим мастером масонской ложи Небраски в 1865—1866 годах и первым президентом Ассоциации преподавателей Небраски.
В ноябре 1872 года Фернес был избран губернатором Небраски, и был приведён к присяге 13 января 1873 года. Он занимал эту должность до 11 января 1875 года[1]. Будучи губернатором, Фернес основал День посадки деревьев[2].
Фернес умер 1 июня 1905 года в Линкольне[2], и был похоронен на кладбище Walnut Grove в Браунвилле[en], штат Небраска[4]. В его честь назван округ Фернес[5][6].
Напишите отзыв о статье "Фернес, Роберт Уилкинсон"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 [www.nga.org/cms/home/governors/past-governors-bios/page_nebraska/col2-content/main-content-list/title_furnas_robert.html Nebraska Governor Robert Wilkinson Furnas] (англ.). Национальная ассоциация губернаторов, www.nga.org. Проверено 3 марта 2015.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 [www.nde.state.ne.us/SS/notables/furnas.html Robert Wilkinson Furnas] (англ.). Проверено 3 марта 2015. [web.archive.org/web/20050912081918/www.nde.state.ne.us/SS/notables/furnas.html Архивировано из первоисточника 12 сентября 2005].
- ↑ [politicalgraveyard.com/bio/fulwood-fyke.html#888.66.02 Furnas, Robert Wilkinson] (англ.). The Political Graveyard. Проверено 3 марта 2015.
- ↑ [www.findagrave.com/cgi-bin/fg.cgi?page=gr&GRid=7265002 Роберт Уилкинсон Фернес] (англ.) на сайте Find a Grave
- ↑ Henry Gannett. [books.google.com.ua/books?id=9V1IAAAAMAAJ&pg=PA133&redir_esc=y#v=onepage&q&f=false The Origin of Certain Place Names in the United States]. — Govt. Print. Off, 1905. — P. 133. — 338 p.
- ↑ [www.epodunk.com/cgi-bin/genInfo.php?locIndex=22390 Profile for Furnas County, Nebraska, NE] (англ.). ePodunk. Проверено 3 марта 2015.
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Фернес, Роберт Уилкинсон
– Папа, мы опоздаем, – сказала, повернув свою красивую голову на античных плечах, княжна Элен, ожидавшая у двери.Но влияние в свете есть капитал, который надо беречь, чтоб он не исчез. Князь Василий знал это, и, раз сообразив, что ежели бы он стал просить за всех, кто его просит, то вскоре ему нельзя было бы просить за себя, он редко употреблял свое влияние. В деле княгини Друбецкой он почувствовал, однако, после ее нового призыва, что то вроде укора совести. Она напомнила ему правду: первыми шагами своими в службе он был обязан ее отцу. Кроме того, он видел по ее приемам, что она – одна из тех женщин, особенно матерей, которые, однажды взяв себе что нибудь в голову, не отстанут до тех пор, пока не исполнят их желания, а в противном случае готовы на ежедневные, ежеминутные приставания и даже на сцены. Это последнее соображение поколебало его.
– Chere Анна Михайловна, – сказал он с своею всегдашнею фамильярностью и скукой в голосе, – для меня почти невозможно сделать то, что вы хотите; но чтобы доказать вам, как я люблю вас и чту память покойного отца вашего, я сделаю невозможное: сын ваш будет переведен в гвардию, вот вам моя рука. Довольны вы?
– Милый мой, вы благодетель! Я иного и не ждала от вас; я знала, как вы добры.
Он хотел уйти.
– Постойте, два слова. Une fois passe aux gardes… [Раз он перейдет в гвардию…] – Она замялась: – Вы хороши с Михаилом Иларионовичем Кутузовым, рекомендуйте ему Бориса в адъютанты. Тогда бы я была покойна, и тогда бы уж…
Князь Василий улыбнулся.
– Этого не обещаю. Вы не знаете, как осаждают Кутузова с тех пор, как он назначен главнокомандующим. Он мне сам говорил, что все московские барыни сговорились отдать ему всех своих детей в адъютанты.
– Нет, обещайте, я не пущу вас, милый, благодетель мой…
– Папа! – опять тем же тоном повторила красавица, – мы опоздаем.
– Ну, au revoir, [до свиданья,] прощайте. Видите?
– Так завтра вы доложите государю?
– Непременно, а Кутузову не обещаю.
– Нет, обещайте, обещайте, Basile, [Василий,] – сказала вслед ему Анна Михайловна, с улыбкой молодой кокетки, которая когда то, должно быть, была ей свойственна, а теперь так не шла к ее истощенному лицу.
Она, видимо, забыла свои годы и пускала в ход, по привычке, все старинные женские средства. Но как только он вышел, лицо ее опять приняло то же холодное, притворное выражение, которое было на нем прежде. Она вернулась к кружку, в котором виконт продолжал рассказывать, и опять сделала вид, что слушает, дожидаясь времени уехать, так как дело ее было сделано.
– Но как вы находите всю эту последнюю комедию du sacre de Milan? [миланского помазания?] – сказала Анна Павловна. Et la nouvelle comedie des peuples de Genes et de Lucques, qui viennent presenter leurs voeux a M. Buonaparte assis sur un trone, et exaucant les voeux des nations! Adorable! Non, mais c'est a en devenir folle! On dirait, que le monde entier a perdu la tete. [И вот новая комедия: народы Генуи и Лукки изъявляют свои желания господину Бонапарте. И господин Бонапарте сидит на троне и исполняет желания народов. 0! это восхитительно! Нет, от этого можно с ума сойти. Подумаешь, что весь свет потерял голову.]
Князь Андрей усмехнулся, прямо глядя в лицо Анны Павловны.
– «Dieu me la donne, gare a qui la touche», – сказал он (слова Бонапарте, сказанные при возложении короны). – On dit qu'il a ete tres beau en prononcant ces paroles, [Бог мне дал корону. Беда тому, кто ее тронет. – Говорят, он был очень хорош, произнося эти слова,] – прибавил он и еще раз повторил эти слова по итальянски: «Dio mi la dona, guai a chi la tocca».
– J'espere enfin, – продолжала Анна Павловна, – que ca a ete la goutte d'eau qui fera deborder le verre. Les souverains ne peuvent plus supporter cet homme, qui menace tout. [Надеюсь, что это была, наконец, та капля, которая переполнит стакан. Государи не могут более терпеть этого человека, который угрожает всему.]
– Les souverains? Je ne parle pas de la Russie, – сказал виконт учтиво и безнадежно: – Les souverains, madame! Qu'ont ils fait pour Louis XVII, pour la reine, pour madame Elisabeth? Rien, – продолжал он одушевляясь. – Et croyez moi, ils subissent la punition pour leur trahison de la cause des Bourbons. Les souverains? Ils envoient des ambassadeurs complimenter l'usurpateur. [Государи! Я не говорю о России. Государи! Но что они сделали для Людовика XVII, для королевы, для Елизаветы? Ничего. И, поверьте мне, они несут наказание за свою измену делу Бурбонов. Государи! Они шлют послов приветствовать похитителя престола.]
