Фер-ан-Тарденуа (кантон)
Поделись знанием:
Теперь он часто вспоминал свой разговор с князем Андреем и вполне соглашался с ним, только несколько иначе понимая мысль князя Андрея. Князь Андрей думал и говорил, что счастье бывает только отрицательное, но он говорил это с оттенком горечи и иронии. Как будто, говоря это, он высказывал другую мысль – о том, что все вложенные в нас стремленья к счастью положительному вложены только для того, чтобы, не удовлетворяя, мучить нас. Но Пьер без всякой задней мысли признавал справедливость этого. Отсутствие страданий, удовлетворение потребностей и вследствие того свобода выбора занятий, то есть образа жизни, представлялись теперь Пьеру несомненным и высшим счастьем человека. Здесь, теперь только, в первый раз Пьер вполне оценил наслажденье еды, когда хотелось есть, питья, когда хотелось пить, сна, когда хотелось спать, тепла, когда было холодно, разговора с человеком, когда хотелось говорить и послушать человеческий голос. Удовлетворение потребностей – хорошая пища, чистота, свобода – теперь, когда он был лишен всего этого, казались Пьеру совершенным счастием, а выбор занятия, то есть жизнь, теперь, когда выбор этот был так ограничен, казались ему таким легким делом, что он забывал то, что избыток удобств жизни уничтожает все счастие удовлетворения потребностей, а большая свобода выбора занятий, та свобода, которую ему в его жизни давали образование, богатство, положение в свете, что эта то свобода и делает выбор занятий неразрешимо трудным и уничтожает самую потребность и возможность занятия.
Все мечтания Пьера теперь стремились к тому времени, когда он будет свободен. А между тем впоследствии и во всю свою жизнь Пьер с восторгом думал и говорил об этом месяце плена, о тех невозвратимых, сильных и радостных ощущениях и, главное, о том полном душевном спокойствии, о совершенной внутренней свободе, которые он испытывал только в это время.
Когда он в первый день, встав рано утром, вышел на заре из балагана и увидал сначала темные купола, кресты Ново Девичьего монастыря, увидал морозную росу на пыльной траве, увидал холмы Воробьевых гор и извивающийся над рекою и скрывающийся в лиловой дали лесистый берег, когда ощутил прикосновение свежего воздуха и услыхал звуки летевших из Москвы через поле галок и когда потом вдруг брызнуло светом с востока и торжественно выплыл край солнца из за тучи, и купола, и кресты, и роса, и даль, и река, все заиграло в радостном свете, – Пьер почувствовал новое, не испытанное им чувство радости и крепости жизни.
И чувство это не только не покидало его во все время плена, но, напротив, возрастало в нем по мере того, как увеличивались трудности его положения.
Чувство это готовности на все, нравственной подобранности еще более поддерживалось в Пьере тем высоким мнением, которое, вскоре по его вступлении в балаган, установилось о нем между его товарищами. Пьер с своим знанием языков, с тем уважением, которое ему оказывали французы, с своей простотой, отдававший все, что у него просили (он получал офицерские три рубля в неделю), с своей силой, которую он показал солдатам, вдавливая гвозди в стену балагана, с кротостью, которую он выказывал в обращении с товарищами, с своей непонятной для них способностью сидеть неподвижно и, ничего не делая, думать, представлялся солдатам несколько таинственным и высшим существом. Те самые свойства его, которые в том свете, в котором он жил прежде, были для него если не вредны, то стеснительны – его сила, пренебрежение к удобствам жизни, рассеянность, простота, – здесь, между этими людьми, давали ему положение почти героя. И Пьер чувствовал, что этот взгляд обязывал его.
В ночь с 6 го на 7 е октября началось движение выступавших французов: ломались кухни, балаганы, укладывались повозки и двигались войска и обозы.
В семь часов утра конвой французов, в походной форме, в киверах, с ружьями, ранцами и огромными мешками, стоял перед балаганами, и французский оживленный говор, пересыпаемый ругательствами, перекатывался по всей линии.
В балагане все были готовы, одеты, подпоясаны, обуты и ждали только приказания выходить. Больной солдат Соколов, бледный, худой, с синими кругами вокруг глаз, один, не обутый и не одетый, сидел на своем месте и выкатившимися от худобы глазами вопросительно смотрел на не обращавших на него внимания товарищей и негромко и равномерно стонал. Видимо, не столько страдания – он был болен кровавым поносом, – сколько страх и горе оставаться одному заставляли его стонать.
Пьер, обутый в башмаки, сшитые для него Каратаевым из цибика, который принес француз для подшивки себе подошв, подпоясанный веревкою, подошел к больному и присел перед ним на корточки.
– Что ж, Соколов, они ведь не совсем уходят! У них тут гошпиталь. Может, тебе еще лучше нашего будет, – сказал Пьер.
– О господи! О смерть моя! О господи! – громче застонал солдат.
– Да я сейчас еще спрошу их, – сказал Пьер и, поднявшись, пошел к двери балагана. В то время как Пьер подходил к двери, снаружи подходил с двумя солдатами тот капрал, который вчера угощал Пьера трубкой. И капрал и солдаты были в походной форме, в ранцах и киверах с застегнутыми чешуями, изменявшими их знакомые лица.
Капрал шел к двери с тем, чтобы, по приказанию начальства, затворить ее. Перед выпуском надо было пересчитать пленных.
– Caporal, que fera t on du malade?.. [Капрал, что с больным делать?..] – начал Пьер; но в ту минуту, как он говорил это, он усумнился, тот ли это знакомый его капрал или другой, неизвестный человек: так непохож был на себя капрал в эту минуту. Кроме того, в ту минуту, как Пьер говорил это, с двух сторон вдруг послышался треск барабанов. Капрал нахмурился на слова Пьера и, проговорив бессмысленное ругательство, захлопнул дверь. В балагане стало полутемно; с двух сторон резко трещали барабаны, заглушая стоны больного.
«Вот оно!.. Опять оно!» – сказал себе Пьер, и невольный холод пробежал по его спине. В измененном лице капрала, в звуке его голоса, в возбуждающем и заглушающем треске барабанов Пьер узнал ту таинственную, безучастную силу, которая заставляла людей против своей воли умерщвлять себе подобных, ту силу, действие которой он видел во время казни. Бояться, стараться избегать этой силы, обращаться с просьбами или увещаниями к людям, которые служили орудиями ее, было бесполезно. Это знал теперь Пьер. Надо было ждать и терпеть. Пьер не подошел больше к больному и не оглянулся на него. Он, молча, нахмурившись, стоял у двери балагана.
| фр. Fère-en-Tardenois | |
| Кантон Франции (АЕ 3-го уровня) | |
| Страна | |
|---|---|
| Регион | |
| Департамент | |
| Округ |
[[Лан (1) |
| Центр | |
| Включает коммун |
84 |
| Население (2012) |
27 984 чел. |
| Плотность |
44,64 чел/км² |
| Площадь |
626,83 км² |
| Советник (2015-2021) | |
| Часовой пояс | |
| Код кантона INSEE |
0205 |
| Примечания: Площадь указана на основании данных Французского Земельного кадастра, которые не включают эстуарии, озёра, пруды и ледники площадью больше 1 км². | |
Фер-ан-Тарденуа (фр. Fère-en-Tardenois) — кантон во Франции, находится в регионе Пикардия, департамент Эна. Расположен на территории трех округов - шестьдесят три коммуны входят в состав округа Суасон, двадцать - в состав округа Шато-Тьерри и одна - в состав округа Лан.
Содержание
История
До 2015 года в состав кантона входили коммуны:
Бёвард, Бреси, Брюйер-сюр-Фер, Везийи, Вилле-Агрон-Эгизи, Вилле-сюр-Фер, Вильнёв-сюр-Фер, Гуссанкур, Дравеньи, Кулонж-Коан, Курмон, Куэнси, Ле-Шармель, Лупень, Марёй-ан-Доль, Нантёй-Нотр-Дам, Роншер, Сапоне, Серенж-э-Нель, Сержи, Сьерж, Фер-ан-Тарденуа, Френ-ан-Тарденуа.
В результате реформы 2015 года [1] состав кантона был изменен. В него вошли упраздненные кантоны Брен и Вайи-сюр-Эн.
Состав кантона с 22 марта 2015 года
В состав кантона входят коммуны (население по данным [www.insee.fr/fr/ppp/bases-de-donnees/recensement/populations-legales/departement.asp?dep=02&annee=2012#pop_can Национального института статистики] за 2012 г.):
- Альман — население 176 чел.
- Базош-сюр-Вель — население 472 чел.
- Бёвард — население 722 чел.
- Бланзи-ле-Фим — население 98 чел.
- Брей — население 119 чел.
- Брен — население 2 231 чел.
- Бренель — население 196 чел.
- Брюи — население 20 чел.
- Брюйер-сюр-Фер — население 198 чел.
- Бюси-ле-Лон — население 1 926 чел.
- Вайи-сюр-Эн — население 2 055 чел.
- Васни — население 206 чел.
- Везийи — население 193 чел.
- Вилле-Агрон-Эгизи — население 90 чел.
- Вилле-ан-Прейер — население 131 чел.
- Вилле-сюр-Фер — население 513 чел.
- Виль-Савуа — население 62 чел.
- Водсон — население 257 чел.
- Восере — население 93 чел.
- Вотен — население 49 чел.
- Вьель-Арси — население 178 чел.
- Вюйери — население 39 чел.
- Глен — население 231 чел.
- Гуссанкур — население 117 чел.
- Дравеньи — население 150 чел.
- Дюизель — население 116 чел.
- Жуэнь — население 155 чел.
- Кенси-су-ле-Мон — население 65 чел.
- Кламси — население 222 чел.
- Конде-сюр-Эн — население 402 чел.
- Куврель — население 193 чел.
- Кулонж-Коан — население 429 чел.
- Курмон — население 118 чел.
- Курсель-сюр-Вель — население 365 чел.
- Лаффо — население 148 чел.
- Ле-Шармель — население 325 чел.
- Леж — население 82 чел.
- Лиме — население 187 чел.
- Лонгваль-Барбонваль — население 491 чел.
- Лупень — население 85 чел.
- Люи — население 149 чел.
- Марёй-ан-Доль — население 266 чел.
- Марживаль — население 353 чел.
- Мерваль — население 94 чел.
- Мисси-сюр-Эн — население 672 чел.
- Мон-Нотр-Дам — население 716 чел.
- Мон-Сен-Мартен — население 85 чел.
- Монантёй — население 133 чел.
- Нантёй-ла-Фос — население 166 чел.
- Нантёй-Нотр-Дам — население 63 чел.
- Нёвиль-сюр-Марживаль — население 127 чел.
- Ожи — население 90 чел.
- Остель — население 80 чел.
- Паар — население 297 чел.
- Парньи-Филен — население 245 чел.
- Перль — население 80 чел.
- Понт-Арси — население 129 чел.
- Прель-э-Бов — население 369 чел.
- Ревийон — население 72 чел.
- Роншер — население 134 чел.
- Санси-ле-Шмино — население 107 чел.
- Сапоне — население 263 чел.
- Сель-сюр-Эн — население 256 чел.
- Сен-Мар — население 107 чел.
- Сен-Тибо — население 62 чел.
- Серваль — население 49 чел.
- Серенж-э-Нель — население 289 чел.
- Сержи — население 162 чел.
- Серсёй — население 92 чел.
- Си-ла-Коммюн — население 151 чел.
- Сири-Сальсонь — население 887 чел.
- Супир — население 288 чел.
- Сьерж — население 73 чел.
- Таньер — население 14 чел.
- Терни-Сорни — население 314 чел.
- Фер-ан-Тарденуа — население 3 191 чел.
- Филен — население 133 чел.
- Френ-ан-Тарденуа — население 259 чел.
- Шавиньон — население 787 чел.
- Шавон — население 196 чел.
- Шасми — население 827 чел.
- Шери-Шартрёв — население 338 чел.
- Шивр-Валь — население 587 чел.
- Эзи-Жуи — население 298 чел.
Экономика
Структура занятости населения[2]:
- сельское хозяйство — 8,6 %
- промышленность — 16,6 %
- строительство — 8,7 %
- торговля, транспорт и сфера услуг — 34,7 %
- государственные и муниципальные службы — 31,3 %
Уровень безработицы (2011 год) - 15,6 % (Франция в целом — 12,8 %, департамент Эна — 15,9 %).
Политика
На президентских выборах 2012 г. жители кантона отдали в 1-м туре Марин Ле Пен 29,9 % голосов против 25,6 % у Николя Саркози и 22,1 % у Франсуа Олланда, во 2-м туре в кантоне победил Саркози, получивший 53,2 % (2007 г. 1 тур: Саркози — 30,1 %, Жан-Мари Ле Пен — 20,1 %; 2 тур: Саркози — 57,0 %). На выборах в Национальное собрание в 2012 г. по 5-му избирательному округу департамента Эна они поддержали действовашего депутата, кандидата партии Союз за народное движение Изабель Вассёр, получившую 35,5 % голосов в 1-м туре и 38,7 % голосов - во 2-м туре (из трех кандидатов).
С 2015 года кантон в Совете департамента Эна представляют Кароль Дерюи (Carole Deruy) (Союз за народное движение) и мэр коммуны Брен Франсуа Рампельбер (François Rampelberg) (оба - Союз за народное движение).
| Кандидаты | Партия | Первый тур | Второй тур | |||
|---|---|---|---|---|---|---|
| Кол-во голосов |
% голосов |
Кол-во голосов |
% голосов | |||
| Кароль Дерюи Франсуа Рампельбер |
Союз за народное движение | 2 660 | 24,79 | 5 432 | 52,51 | |
| Ромен Лепаж Мирей Шеве |
Национальный фронт | 4 386 | 40,88 | 4 913 | 47,49 | |
| Мартин Оливье Эрнест Темплье |
Союз демократов и независимых | 2 350 | 21,90 | |||
| Жан-Пьер Декер Мари-Жанна Потен |
Левый блок | 1 333 | 12,42 | |||
| Кандидат | Партия | % голосов | |
|---|---|---|---|
| Изабель Вассёр | Союз за народное движение | 55,42 | |
| Мирей Шеве | Национальный фронт | 45,79 |
| Кандидат | Партия | % голосов | |
|---|---|---|---|
| Изабель Вассёр | Союз за народное движение | 40,13 | |
| Фредерик Мартино | Прочие левые | 37,07 | |
| Надин Русель | Национальный фронт | 22,80 |
См. также
Напишите отзыв о статье "Фер-ан-Тарденуа (кантон)"
Ссылки
- ↑ [www.legifrance.gouv.fr/affichTexte.do?cidTexte=JORFTEXT000028652328 Закон № 2014-202 от 21 февраля 2014]
- ↑ [www.insee.fr/fr/bases-de-donnees/esl/comparateur.asp?codgeo=cv-0205 Национальный институт статистики]
- ↑ [www.interieur.gouv.fr/Elections/Les-resultats/Departementales/elecresult__departementales-2015/(path)/departementales-2015//002/00205.html Результаты выборов в Совет департамента 2015 года]
- ↑ [www.interieur.gouv.fr/Elections/Les-resultats/Cantonales/elecresult__cantonales_2011/(path)/cantonales_2011/002/00215.html Результаты кантональных выборов 2011 года]
- ↑ [www.interieur.gouv.fr/Elections/Les-resultats/Cantonales/elecresult__cantonales_2004/(path)/cantonales_2004/002/canton15.html Результаты кантональных выборов 2004 года]
| ||||||||||
| ||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Фер-ан-Тарденуа (кантон)
В разоренной и сожженной Москве Пьер испытал почти крайние пределы лишений, которые может переносить человек; но, благодаря своему сильному сложению и здоровью, которого он не сознавал до сих пор, и в особенности благодаря тому, что эти лишения подходили так незаметно, что нельзя было сказать, когда они начались, он переносил не только легко, но и радостно свое положение. И именно в это то самое время он получил то спокойствие и довольство собой, к которым он тщетно стремился прежде. Он долго в своей жизни искал с разных сторон этого успокоения, согласия с самим собою, того, что так поразило его в солдатах в Бородинском сражении, – он искал этого в филантропии, в масонстве, в рассеянии светской жизни, в вине, в геройском подвиге самопожертвования, в романтической любви к Наташе; он искал этого путем мысли, и все эти искания и попытки все обманули его. И он, сам не думая о том, получил это успокоение и это согласие с самим собою только через ужас смерти, через лишения и через то, что он понял в Каратаеве. Те страшные минуты, которые он пережил во время казни, как будто смыли навсегда из его воображения и воспоминания тревожные мысли и чувства, прежде казавшиеся ему важными. Ему не приходило и мысли ни о России, ни о войне, ни о политике, ни о Наполеоне. Ему очевидно было, что все это не касалось его, что он не призван был и потому не мог судить обо всем этом. «России да лету – союзу нету», – повторял он слова Каратаева, и эти слова странно успокоивали его. Ему казалось теперь непонятным и даже смешным его намерение убить Наполеона и его вычисления о кабалистическом числе и звере Апокалипсиса. Озлобление его против жены и тревога о том, чтобы не было посрамлено его имя, теперь казались ему не только ничтожны, но забавны. Что ему было за дело до того, что эта женщина вела там где то ту жизнь, которая ей нравилась? Кому, в особенности ему, какое дело было до того, что узнают или не узнают, что имя их пленного было граф Безухов?Теперь он часто вспоминал свой разговор с князем Андреем и вполне соглашался с ним, только несколько иначе понимая мысль князя Андрея. Князь Андрей думал и говорил, что счастье бывает только отрицательное, но он говорил это с оттенком горечи и иронии. Как будто, говоря это, он высказывал другую мысль – о том, что все вложенные в нас стремленья к счастью положительному вложены только для того, чтобы, не удовлетворяя, мучить нас. Но Пьер без всякой задней мысли признавал справедливость этого. Отсутствие страданий, удовлетворение потребностей и вследствие того свобода выбора занятий, то есть образа жизни, представлялись теперь Пьеру несомненным и высшим счастьем человека. Здесь, теперь только, в первый раз Пьер вполне оценил наслажденье еды, когда хотелось есть, питья, когда хотелось пить, сна, когда хотелось спать, тепла, когда было холодно, разговора с человеком, когда хотелось говорить и послушать человеческий голос. Удовлетворение потребностей – хорошая пища, чистота, свобода – теперь, когда он был лишен всего этого, казались Пьеру совершенным счастием, а выбор занятия, то есть жизнь, теперь, когда выбор этот был так ограничен, казались ему таким легким делом, что он забывал то, что избыток удобств жизни уничтожает все счастие удовлетворения потребностей, а большая свобода выбора занятий, та свобода, которую ему в его жизни давали образование, богатство, положение в свете, что эта то свобода и делает выбор занятий неразрешимо трудным и уничтожает самую потребность и возможность занятия.
Все мечтания Пьера теперь стремились к тому времени, когда он будет свободен. А между тем впоследствии и во всю свою жизнь Пьер с восторгом думал и говорил об этом месяце плена, о тех невозвратимых, сильных и радостных ощущениях и, главное, о том полном душевном спокойствии, о совершенной внутренней свободе, которые он испытывал только в это время.
Когда он в первый день, встав рано утром, вышел на заре из балагана и увидал сначала темные купола, кресты Ново Девичьего монастыря, увидал морозную росу на пыльной траве, увидал холмы Воробьевых гор и извивающийся над рекою и скрывающийся в лиловой дали лесистый берег, когда ощутил прикосновение свежего воздуха и услыхал звуки летевших из Москвы через поле галок и когда потом вдруг брызнуло светом с востока и торжественно выплыл край солнца из за тучи, и купола, и кресты, и роса, и даль, и река, все заиграло в радостном свете, – Пьер почувствовал новое, не испытанное им чувство радости и крепости жизни.
И чувство это не только не покидало его во все время плена, но, напротив, возрастало в нем по мере того, как увеличивались трудности его положения.
Чувство это готовности на все, нравственной подобранности еще более поддерживалось в Пьере тем высоким мнением, которое, вскоре по его вступлении в балаган, установилось о нем между его товарищами. Пьер с своим знанием языков, с тем уважением, которое ему оказывали французы, с своей простотой, отдававший все, что у него просили (он получал офицерские три рубля в неделю), с своей силой, которую он показал солдатам, вдавливая гвозди в стену балагана, с кротостью, которую он выказывал в обращении с товарищами, с своей непонятной для них способностью сидеть неподвижно и, ничего не делая, думать, представлялся солдатам несколько таинственным и высшим существом. Те самые свойства его, которые в том свете, в котором он жил прежде, были для него если не вредны, то стеснительны – его сила, пренебрежение к удобствам жизни, рассеянность, простота, – здесь, между этими людьми, давали ему положение почти героя. И Пьер чувствовал, что этот взгляд обязывал его.
В ночь с 6 го на 7 е октября началось движение выступавших французов: ломались кухни, балаганы, укладывались повозки и двигались войска и обозы.
В семь часов утра конвой французов, в походной форме, в киверах, с ружьями, ранцами и огромными мешками, стоял перед балаганами, и французский оживленный говор, пересыпаемый ругательствами, перекатывался по всей линии.
В балагане все были готовы, одеты, подпоясаны, обуты и ждали только приказания выходить. Больной солдат Соколов, бледный, худой, с синими кругами вокруг глаз, один, не обутый и не одетый, сидел на своем месте и выкатившимися от худобы глазами вопросительно смотрел на не обращавших на него внимания товарищей и негромко и равномерно стонал. Видимо, не столько страдания – он был болен кровавым поносом, – сколько страх и горе оставаться одному заставляли его стонать.
Пьер, обутый в башмаки, сшитые для него Каратаевым из цибика, который принес француз для подшивки себе подошв, подпоясанный веревкою, подошел к больному и присел перед ним на корточки.
– Что ж, Соколов, они ведь не совсем уходят! У них тут гошпиталь. Может, тебе еще лучше нашего будет, – сказал Пьер.
– О господи! О смерть моя! О господи! – громче застонал солдат.
– Да я сейчас еще спрошу их, – сказал Пьер и, поднявшись, пошел к двери балагана. В то время как Пьер подходил к двери, снаружи подходил с двумя солдатами тот капрал, который вчера угощал Пьера трубкой. И капрал и солдаты были в походной форме, в ранцах и киверах с застегнутыми чешуями, изменявшими их знакомые лица.
Капрал шел к двери с тем, чтобы, по приказанию начальства, затворить ее. Перед выпуском надо было пересчитать пленных.
– Caporal, que fera t on du malade?.. [Капрал, что с больным делать?..] – начал Пьер; но в ту минуту, как он говорил это, он усумнился, тот ли это знакомый его капрал или другой, неизвестный человек: так непохож был на себя капрал в эту минуту. Кроме того, в ту минуту, как Пьер говорил это, с двух сторон вдруг послышался треск барабанов. Капрал нахмурился на слова Пьера и, проговорив бессмысленное ругательство, захлопнул дверь. В балагане стало полутемно; с двух сторон резко трещали барабаны, заглушая стоны больного.
«Вот оно!.. Опять оно!» – сказал себе Пьер, и невольный холод пробежал по его спине. В измененном лице капрала, в звуке его голоса, в возбуждающем и заглушающем треске барабанов Пьер узнал ту таинственную, безучастную силу, которая заставляла людей против своей воли умерщвлять себе подобных, ту силу, действие которой он видел во время казни. Бояться, стараться избегать этой силы, обращаться с просьбами или увещаниями к людям, которые служили орудиями ее, было бесполезно. Это знал теперь Пьер. Надо было ждать и терпеть. Пьер не подошел больше к больному и не оглянулся на него. Он, молча, нахмурившись, стоял у двери балагана.
