Фессенден, Уильям Питт
| Уильям Питт Фессенден William Pitt Fessenden 
| ||||
| ||||
|---|---|---|---|---|
| 5 июля 1864 — 3 марта 1865 | ||||
| Президент: | Авраам Линкольн | |||
| Предшественник: | Салмон Чейз | |||
| Преемник: | Хью Маккалох | |||
| ||||
| 10 февраля 1854 — 1 июля 1864 | ||||
| Предшественник: | Джеймс Брэдбери[en] | |||
| Преемник: | Натан Фарвелл[en] | |||
| 4 марта 1865 — 8 сентября 1869 | ||||
| Предшественник: | Натан Фарвелл | |||
| Преемник: | Лот Моррилл | |||
| Рождение: | 16 октября 1806 Боскоен, Нью-Гэмпшир, США | |||
| Смерть: | 8 сентября 1869 (62 года) Портленд, Мэн, США | |||
| Партия: | Партия вигов Оппозиционная партия Республиканская партия | |||
| Автограф: | 
| |||
Уильям Питт Фессенден (англ. William Pitt Fessenden; 16 октября 1806 — 8 сентября 1869) — американский политик, сенатор, 26-й министр финансов США.
Биография
Уильям Фессенден родился в Боскоене, штат Нью-Гэмпшир. Его отец был членом парламента Массачусетса и противником рабства. Двое из братьев Уильяма являлись членами Палаты представителей. В 1823 году Фессенден окончил Боудин-колледж в Брансуике, а в 1827 году был принят в коллегию адвокатов[1]. В том же году он стал соучредителем движения трезвости (Общество умеренности). Далее, несколько лет Фессенден провёл в качестве члена совета Смитсоновского института.
В 1858 году Уильям Фессенден получил в колледже Боудойн звание почётного доктора права. В 1864 году он стал почётным доктором права в Гарвардском университете.
Свою политическую карьеру Уильм Фессенден начал в 1832 году с победы на выборах в Палату представителей, где до 3 марта 1843 года представлял интересы 2-го избирательного округа штата Мэн от партии вигов. В 1840, 1848 и 1852 годах Фессендер состоял в делегации от партии вигов на Национальной конвенции[2].
4 марта 1853 года Фессенден был избран в Сенат США. Будучи сенатором, он был одним из главных противников Стивена Дугласа, который представил закон Канзас-Небраска, предусматривавший создание самостоятельных штатов Канзас и Небраска. 5 июля 1864 года президент Авраам Линкольн назначил Уильяма Фессендена министром финансов США, взамен ушедшего на пенсию Сэмона Чейза. На этом посту он отвечал главным образом за финансирование работы правительства к концу Гражданской войны.
Умер Уильям Фессенден 8 сентября 1869 года, был похоронен на кладбище Эвергрин в Портленде, штат Мэн[2].
Напишите отзыв о статье "Фессенден, Уильям Питт"
Примечания
Литература
- Cook, Robert J. Civil War senator : William Pitt Fessenden and the fight to save the American republic. — Baton Rouge: Louisiana State University Press, 2011. — x, 316 p. — ISBN 9780807137079.
- Charles A. Jellison. [www.questia.com/PM.qst?a=o&d=11883524 Fessenden of Maine, Civil War Senator (1962)]
| ||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Фессенден, Уильям Питт
– Или чтоб мне обидно было, что чужая собака поймает, а не моя – мне только бы полюбоваться на травлю, не так ли, граф? Потом я сужу…– Ату – его, – послышался в это время протяжный крик одного из остановившихся борзятников. Он стоял на полубугре жнивья, подняв арапник, и еще раз повторил протяжно: – А – ту – его! (Звук этот и поднятый арапник означали то, что он видит перед собой лежащего зайца.)
– А, подозрил, кажется, – сказал небрежно Илагин. – Что же, потравим, граф!
– Да, подъехать надо… да – что ж, вместе? – отвечал Николай, вглядываясь в Ерзу и в красного Ругая дядюшки, в двух своих соперников, с которыми еще ни разу ему не удалось поровнять своих собак. «Ну что как с ушей оборвут мою Милку!» думал он, рядом с дядюшкой и Илагиным подвигаясь к зайцу.
– Матёрый? – спрашивал Илагин, подвигаясь к подозрившему охотнику, и не без волнения оглядываясь и подсвистывая Ерзу…
– А вы, Михаил Никанорыч? – обратился он к дядюшке.
Дядюшка ехал насупившись.
– Что мне соваться, ведь ваши – чистое дело марш! – по деревне за собаку плачены, ваши тысячные. Вы померяйте своих, а я посмотрю!
– Ругай! На, на, – крикнул он. – Ругаюшка! – прибавил он, невольно этим уменьшительным выражая свою нежность и надежду, возлагаемую на этого красного кобеля. Наташа видела и чувствовала скрываемое этими двумя стариками и ее братом волнение и сама волновалась.
Охотник на полугорке стоял с поднятым арапником, господа шагом подъезжали к нему; гончие, шедшие на самом горизонте, заворачивали прочь от зайца; охотники, не господа, тоже отъезжали. Всё двигалось медленно и степенно.
– Куда головой лежит? – спросил Николай, подъезжая шагов на сто к подозрившему охотнику. Но не успел еще охотник отвечать, как русак, чуя мороз к завтрашнему утру, не вылежал и вскочил. Стая гончих на смычках, с ревом, понеслась под гору за зайцем; со всех сторон борзые, не бывшие на сворах, бросились на гончих и к зайцу. Все эти медленно двигавшиеся охотники выжлятники с криком: стой! сбивая собак, борзятники с криком: ату! направляя собак – поскакали по полю. Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная как и куда, видя только собак и зайца, и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли. Заяц попался матёрый и резвый. Вскочив, он не тотчас же поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Он лежал на жнивьях, но впереди были зеленя, по которым было топко. Две собаки подозрившего охотника, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из за них вылетела Илагинская краснопегая Ерза, приблизилась на собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца и думая, что она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из за Ерзы вынеслась широкозадая, чернопегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.
– Милушка! матушка! – послышался торжествующий крик Николая. Казалось, сейчас ударит Милка и подхватит зайца, но она догнала и пронеслась. Русак отсел. Опять насела красавица Ерза и над самым хвостом русака повисла, как будто примеряясь как бы не ошибиться теперь, схватить за заднюю ляжку.
– Ерзанька! сестрица! – послышался плачущий, не свой голос Илагина. Ерза не вняла его мольбам. В тот самый момент, как надо было ждать, что она схватит русака, он вихнул и выкатил на рубеж между зеленями и жнивьем. Опять Ерза и Милка, как дышловая пара, выровнялись и стали спеть к зайцу; на рубеже русаку было легче, собаки не так быстро приближались к нему.
– Ругай! Ругаюшка! Чистое дело марш! – закричал в это время еще новый голос, и Ругай, красный, горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сравнялся с первыми двумя собаками, выдвинулся из за них, наддал с страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину в грязь, покатился с зайцем. Звезда собак окружила его. Через минуту все стояли около столпившихся собак. Один счастливый дядюшка слез и отпазанчил. Потряхивая зайца, чтобы стекала кровь, он тревожно оглядывался, бегая глазами, не находя положения рукам и ногам, и говорил, сам не зная с кем и что.
