Фетхие
Город
Показать/скрыть карты
|
Фетхие́ (тур. Fethiye) — район и город-курорт на юго-западе Турции (ил Мугла). Население — 84 тысячи человек. Город расположен у подножия гор, покрытых сосновыми и кедровыми лесами. В 40 километрах от города находится аэропорт Даламан. В Фетхие около 285 солнечных дней в году. Курортный сезон здесь начинается в конце марта и продолжается до конца ноября.[1]
Содержание
История
На территории города в античные времена существовал город Телмесс (греч. Τελμησσος). Город был очень известен, и являлся центром пророчеств, посвященным Аполлону. Телмесс поддерживал прочные экономические связи с греческим Родосом и в V веке до н. э. входил в состав контролируемого Афинами Делосского союза.
В 240–197 до н. э. в Телмессе правили Птолемей (сын Лисимаха) и его потомки — сын Лисимах, внук Птолемей и правнучка Береника. По Апамейскому миру (189 до н. э.) Телмесс перешёл к царю Пергама, а в 133 году вошёл в Ликийский союз, имевший статус союзника Рима. В 43 г. н. э. Ликия потеряла независимость и стала римской провинцией.
В VIII веке город был переименован в Анастасиополис в честь византийского императора. В следующем веке он получил новое название — Макри (греч. Μακρη — длинный, продолговатый) по названию острова при входе в бухту. Такое имя носил город до 1914 года, когда после выселения греков его переименовали в память о местном уроженце — военном летчике Фети-бея (Fethi Bey), который погиб во время крушения самолета в 1914 году.
В 1912 г. здесь проживали: турки — 14 242 чел., греки — 9 217 чел.[2]
Землетрясения в 1857 году и 1957 году разрушили почти все древние сооружения. В городе сохранились остатки античного римского театра, развалины средневекового рыцарского замка XV века. На склоне горы, примыкающей к городу, хорошо сохранились ликийские гробницы. Самая большая гробница — гробница Аминтаса, на стене которой сохранилась греческая надпись «Amyntou tou Ermagiou (Аминтас, сын Хермагиоса)» — считается, что Аминтас был одним из правителей Телмессоса. В городе работает Городской музей, в котором представлена коллекция археологических находок и этнологические предметы искусства.
См. также
Напишите отзыв о статье "Фетхие"
Примечания
Ссылки
- [www.fethiye.gov.tr/ Официальный сайт района (на турецком языке)]
- [www.fethiye.bel.tr/ Официальный сайт города (на турецком языке)]
|
Это заготовка статьи по географии Турции. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| Административное деление ила Мугла
|
Отрывок, характеризующий Фетхие
Был уже второй час после полудня. Французы уже вступили в Москву. Пьер знал это, но, вместо того чтобы действовать, он думал только о своем предприятии, перебирая все его малейшие будущие подробности. Пьер в своих мечтаниях не представлял себе живо ни самого процесса нанесения удара, ни смерти Наполеона, но с необыкновенною яркостью и с грустным наслаждением представлял себе свою погибель и свое геройское мужество.«Да, один за всех, я должен совершить или погибнуть! – думал он. – Да, я подойду… и потом вдруг… Пистолетом или кинжалом? – думал Пьер. – Впрочем, все равно. Не я, а рука провидения казнит тебя, скажу я (думал Пьер слова, которые он произнесет, убивая Наполеона). Ну что ж, берите, казните меня», – говорил дальше сам себе Пьер, с грустным, но твердым выражением на лице, опуская голову.
В то время как Пьер, стоя посередине комнаты, рассуждал с собой таким образом, дверь кабинета отворилась, и на пороге показалась совершенно изменившаяся фигура всегда прежде робкого Макара Алексеевича. Халат его был распахнут. Лицо было красно и безобразно. Он, очевидно, был пьян. Увидав Пьера, он смутился в первую минуту, но, заметив смущение и на лице Пьера, тотчас ободрился и шатающимися тонкими ногами вышел на середину комнаты.
– Они оробели, – сказал он хриплым, доверчивым голосом. – Я говорю: не сдамся, я говорю… так ли, господин? – Он задумался и вдруг, увидав пистолет на столе, неожиданно быстро схватил его и выбежал в коридор.
Герасим и дворник, шедшие следом за Макар Алексеичем, остановили его в сенях и стали отнимать пистолет. Пьер, выйдя в коридор, с жалостью и отвращением смотрел на этого полусумасшедшего старика. Макар Алексеич, морщась от усилий, удерживал пистолет и кричал хриплый голосом, видимо, себе воображая что то торжественное.
– К оружию! На абордаж! Врешь, не отнимешь! – кричал он.
– Будет, пожалуйста, будет. Сделайте милость, пожалуйста, оставьте. Ну, пожалуйста, барин… – говорил Герасим, осторожно за локти стараясь поворотить Макар Алексеича к двери.
– Ты кто? Бонапарт!.. – кричал Макар Алексеич.
– Это нехорошо, сударь. Вы пожалуйте в комнаты, вы отдохните. Пожалуйте пистолетик.
– Прочь, раб презренный! Не прикасайся! Видел? – кричал Макар Алексеич, потрясая пистолетом. – На абордаж!
– Берись, – шепнул Герасим дворнику.
Макара Алексеича схватили за руки и потащили к двери.
Сени наполнились безобразными звуками возни и пьяными хрипящими звуками запыхавшегося голоса.
Вдруг новый, пронзительный женский крик раздался от крыльца, и кухарка вбежала в сени.
– Они! Батюшки родимые!.. Ей богу, они. Четверо, конные!.. – кричала она.
Герасим и дворник выпустили из рук Макар Алексеича, и в затихшем коридоре ясно послышался стук нескольких рук во входную дверь.
Пьер, решивший сам с собою, что ему до исполнения своего намерения не надо было открывать ни своего звания, ни знания французского языка, стоял в полураскрытых дверях коридора, намереваясь тотчас же скрыться, как скоро войдут французы. Но французы вошли, и Пьер все не отходил от двери: непреодолимое любопытство удерживало его.
Их было двое. Один – офицер, высокий, бравый и красивый мужчина, другой – очевидно, солдат или денщик, приземистый, худой загорелый человек с ввалившимися щеками и тупым выражением лица. Офицер, опираясь на палку и прихрамывая, шел впереди. Сделав несколько шагов, офицер, как бы решив сам с собою, что квартира эта хороша, остановился, обернулся назад к стоявшим в дверях солдатам и громким начальническим голосом крикнул им, чтобы они вводили лошадей. Окончив это дело, офицер молодецким жестом, высоко подняв локоть руки, расправил усы и дотронулся рукой до шляпы.
– Bonjour la compagnie! [Почтение всей компании!] – весело проговорил он, улыбаясь и оглядываясь вокруг себя. Никто ничего не отвечал.
– Vous etes le bourgeois? [Вы хозяин?] – обратился офицер к Герасиму.
Герасим испуганно вопросительно смотрел на офицера.
– Quartire, quartire, logement, – сказал офицер, сверху вниз, с снисходительной и добродушной улыбкой глядя на маленького человека. – Les Francais sont de bons enfants. Que diable! Voyons! Ne nous fachons pas, mon vieux, [Квартир, квартир… Французы добрые ребята. Черт возьми, не будем ссориться, дедушка.] – прибавил он, трепля по плечу испуганного и молчаливого Герасима.
– A ca! Dites donc, on ne parle donc pas francais dans cette boutique? [Что ж, неужели и тут никто не говорит по французски?] – прибавил он, оглядываясь кругом и встречаясь глазами с Пьером. Пьер отстранился от двери.
