Фехтование на летних Олимпийских играх 1984

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Соревнования по фехтованию на летних Олимпийских играх 1984 года проводились среди мужчин и женщин. Мужчины соревновались на шпагах, рапирах и саблях (в личном и командном первенстве), женщины — только на рапирах.





Общий медальный зачёт

 Место   Страна  Золото Серебро Бронза Всего
1

 Италия || 3 || 1 || 3 || 7

2

 ФРГ || 2 || 3 || 0 || 5

3

 Франция || 2 || 2 || 3 || 7

4

 Китай || 1 || 0 || 0 || 1

5

 Румыния || 0 || 1 || 1 || 2

6

 Швеция || 0 || 1 || 0 || 1

7

 США || 0 || 0 || 1 || 1

Медалисты

Мужчины

Дисциплина Золото Серебро Бронза
Шпага
Личное первенство

 Филипп Буасс
Франция

 Бьёрне Веггё
Швеция

 Филипп Рибу
Франция

Шпага
Командное первенство

 ФРГ
Эльмар Боррман
Фолькер Фишер
Герхард Хеер
Рафаэль Никкель
Александер Пуш

 Франция
Филипп Буасс
Жан-Мишель Анри
Оливье Ленгле
Филипп Рибу
Мишель Салесс

 Италия
Роберто Манци
Анджело Маццони
Стефано Беллоне
Сандро Куомо
Козимо Ферро

Рапира
Личное первенство

 Мауро Нума
Италия

 Маттиас Бер
ФРГ

 Стефано Чериони
Италия

Рапира
Командное первенство

 Италия
Мауро Нума
Анджело Скури
Андреа Борелла
Стефано Чериони
Андреа Чипресса

 ФРГ
Маттиас Бер
Маттиас Гей
Харальд Хайн
Клаус Райхерт

 Франция
Марк Сербони
Патрик Грок
Паскаль Жолио
Филипп Омнес
Фредерик Петрушка

Сабля
Личное первенство

 Жан-Франсуа Лямур
Франция

 Марко Марин
Италия

 Питер Вестбрук
США

Сабля
Командное первенство

 Италия
Джованни Скальцо
Анджело Арчидиаконо
Джанфранко Далла Барба
Марко Марин

 Франция
Жан-Франсуа Лямур
Франк Дюше
Эрве Гранже-Вейрон
Филипп Делрьё
Пьер Гишо

 Румыния
Марин Мустацэ
Иоан Поп
Александру Кикулицэ
Корнел Марин
Вилмош Сабо

Женщины

Дисциплина Золото Серебро Бронза
Рапира
Личное первенство

 Луань Цзюйцзе
Китай

 Корнелия Ханиш
ФРГ

 Дорина Ваккарони
Италия

Рапира
Командное первенство

 ФРГ
Сабина Бишофф
Цита-Эва Функенхаузер
Корнелия Ханиш
Кристиане Вебер
Уте Кирхайс-Вессель

 Румыния
Аурора Дан
Моника Вебер-Косто
Розалия Орос
Марчела Молдован-Жак
Элисабета Гузгану-Туфан

 Франция
Вероник Брукье
Брижитте Лятрийе-Годин
Паскаль Тринке
Анне Межре
Лорен Моден-Сессак

Напишите отзыв о статье "Фехтование на летних Олимпийских играх 1984"

Ссылки

  • [www.sports-reference.com/olympics/summer/1984/FEN/ Итоги соревнований] на сайте sports-reference.com


Отрывок, характеризующий Фехтование на летних Олимпийских играх 1984

– Всех, господа (каждое слово слышалось Ростову, как звук с неба), благодарю от всей души.
Как бы счастлив был Ростов, ежели бы мог теперь умереть за своего царя!
– Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.
«Только умереть, умереть за него!» думал Ростов.
Государь еще сказал что то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы выразить вполне свой восторг к государю.
Государь постоял несколько секунд против гусар, как будто он был в нерешимости.
«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.
В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего на лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует – или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, – подумал теперь Ростов… – И стоит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем прощаю теперь», думал Ростов.
Когда государь объехал почти все полки, войска стали проходить мимо его церемониальным маршем, и Ростов на вновь купленном у Денисова Бедуине проехал в замке своего эскадрона, т. е. один и совершенно на виду перед государем.
Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин. Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.
Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом , как говорил Денисов, проехал мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.


На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».