Фиаско рынка

Фиаско рынка (провал рынка, несостоятельность рынка, изъян рынка) — это такая рыночная ситуация, при которой равновесие на рынке не является эффективным по Парето, то есть механизм рыночного регулирования, «невидимая рука рынка», не срабатывает (например, загрязнение окружающей среды, восстановление почвы после добычи полезных ископаемых). Таким образом, «провалы» (фиаско) обычно подразумевают необходимость административного регулирования экономики и экономических отношений, с целью сглаживания или устранения негативных последствий от действия рыночного механизма.

История создания

Джон Милль в своей работе «Принципы политической экономии» от 1848 года отмечал бессилие рынка, когда рыночный механизм неэффективен: потребитель не в состоянии оценить качество услуг в частности в области образования.

Определение

Фиаско рынка — равновесие на рынке, при котором рациональное поведение экономических агентов не обеспечивает достижение Парето — эффективной аллокации ресурсов, являясь сбоем механизма координации рынка; неэффективная рыночная аллокация ресурсов, при которой нарушено условие полноты рынка, поведение потребителей и производителей не является конкурентным или отсутствует рыночное равновесие.

Классификация провалов рынка

Провалами рынка считаются:

• несовершенная конкуренция (в том числе монополия, монопсония и олигополия);
• недостаток и асимметрия информации;
• внешние эффекты.

При монополии, монопсонии и олигополии равновесие устанавливается при равенстве предельного дохода и предельных издержек, причём цена превышает величину предельного дохода и предельных издержек, то есть при прочих равных условиях цена выше, чем при совершенной конкуренции, а объём выпуска меньше, чем при совершенной конкуренции, возникают чистые общественные потери.

При асимметрии информации потребитель не может влиять на производителя, отсутствует контроль за качеством предоставляемых услуг, отсутствует точная оценка качества услуг, а продавец заведомо лучше знает качественные характеристики своей продукции. Недостаток информации порождает неэффективность, блокируя взаимодействие между участниками сделки, возникают чистые общественные потери.

При наличии внешних эффектов часть выгод или издержек, полученных от какой-либо деятельности или фактором производства, достаётся посторонним лицам, что влияет на функции полезности индивидов и производственных функции предприятий, возникают чистые общественные потери.

Батор Ф.М. формирует пять видов провалов, когда Парето-эффективность нарушается при laissez-faire:

• провал существования, отсутствие констант равенства предельных норм замещения между производством и распределением;
• провал сигнала, отсутствие локального максимума прибыли каждого производителя или общего максимума прибыли каждого производителя;
• провал стимула, отсутствие неотрицательной прибыли для всех производителей;
• провал структуры, нарушение совершенной конкуренции, при которой несколько фирм эффективного масштаба, установившие максимум благосостояния при распределении ресурсов, не могут самоподдерживать выпуск и цены;
• провал принуждения, существование правовых и организационных несовершенств, ограничений учёта ресурсов и продуктов, препятствующее размещению на рынке.

Причины возникновения

Источниками возникновения провалов рынка являются:

• угасание конкуренции из-за слияния фирм, тайных сговоров и беспощадной конкуренции, формируя только небольшое количество фирм;
• развитие технического прогресса, требующий использование большего количества реального капитала, крупных и централизованных рынков, богатых источников сырья, формируя крупномасштабных производителей;
• неспособность рыночной системы перераспределять ресурсы в соответствии с потребностями потребителей, отсюда расточительное и неэффективное производство и неравное распределение дохода;
• неумение рыночной системы учесть все выгоды и издержки, связанные с производством и потреблением определенных товаров и услуг, когда спрос и предложение не отражают все выгоды и издержки производства;
• существование потребностей в товарах и услугах, производство которых не может финансироваться индивидами через рынок, когда не учитываются общественные или коллективные потребности;
• неустойчивость механизма полной занятости и стабильности уровня цен.

Таким образом, факторами, препятствующие эффективности распределения ресурсов при совершенной конкуренции, являются:

• отсутствие механизма для оптимального распределения доходов;
• отсутствие побочных издержек и выгод, производство общественных благ;
• возникновение препятствий применения лучшей технологии, развития новой производственной техники и замедлений темпов технического прогресса;
• отсутствие дифференциации продукции и отсутствие условий создания новых продуктов.

М.Блауг добавляет, что, когда производственные функции и предпочтения экономических агентов взаимозависимы, то необходимо заменить условия оптимума Парето на правило максимизации благосостояния Пигу. В таком случае уравниваются предельные частные и предельные общественные затраты. Совершенная конкуренция не является достаточным условием оптимального распределения, так как побочные эффекты в производстве и потреблении нарушают эффективность, нарушается и условие оптимальной интенсивности использования факторов производства при фиксации рабочей недели.

Решение проблемы фиаско рынка

Обеспечение полноты рынка позволяет преодолеть фиаско рынка с помощью: налогов и субсидий по Пигу, путем перераспределения прав собственности по Коузу и принятия специальных правил ценообразования. Данные инструменты создают новые рынки (квазирынки) и в случае сохранения свойства выпуклости набора производственных возможностей позволяют достичь эффективного распределения ресурсов.

Для преодоления несостоятельности рынка, связанного с отсутствием конкурентного поведения, используются нерыночные решения согласно теории имплементации (теории механизма стимулирования), что требует прямого государственного регулирования.

Для преодоления несостоятельности рынка, связанного с отсутствием полноты информации и асимметрии информации, предлагается создать рынок условных обязательств, фьючерсный рынок.

Вмешательство государства справляется с проблемой фиаско рынка:

В условиях ситуативной монополии (конкурентам недоступны факторы производства) государство может разделять сконцентрированные производственные мощности монополиста на основе антимонопольного законодательства, предотвращать слияние.

При естественной монополии (вхождение на рынок конкурентов влечёт потери экономии на масштабе и рост издержек, или демонополизация затруднена технически) государство регулирует доступ на рынок и аллокацию ресурсов, регулирует цены на рынке, а также непосредственно участвует в производстве в форме государственных и муниципальных предприятий, монополизируя у себя соответствующие виды деятельности.

При легальной монополии (государство наделяет исключительными правами на осуществление какой-либо деятельности с помощью лицензирования и патентования) государство регулирует доступ на рынок участников.

При асимметрии и неполноты информации государство распределяет риски между потребителями, страхуя инвестиции и вклады, контролирует производство и сбыт товаров и услуг, само участвует в производстве тех или иных товаров и услуг, финансирует сверхдолгосрочные проекты.

При отрицательных внешних эффектах (часть издержек, связанных с деятельностью или фактором производства, достаётся третьим лицам) государство проводит интернализацию внешних эффектов, запрещает и вводит систему штрафов и наказаний. При положительных внешних эффектах (часть выгод, связанных с деятельностью или фактором производства, бесплатно достаётся третьим лицам) государство вводит систему стимулирования и субсидирования, иную государственную поддержку для дополнительного производства общественных благ.

Каушик Басу отмечает, что в условиях глобализации преодоление провалов рынка возможно только при видимой руки государства, чтобы остановить рыночные операции как при экстерналиях, так и при запрете договоров, обменов и торговли, совершаемых добровольно и без последствий для третьих лиц при соблюдении этических принципов.

См. также

• Фиаско государства
• Эффект безбилетника
• Рынок «лимонов»: неопределенность качества и рыночный механизм

Отрывок, характеризующий Фиаско рынка

Ничего не было дурного или неуместного в том, что они говорили, всё было остроумно и могло бы быть смешно; но чего то, того самого, что составляет соль веселья, не только не было, но они и не знали, что оно бывает.
После обеда дочь Сперанского с своей гувернанткой встали. Сперанский приласкал дочь своей белой рукой, и поцеловал ее. И этот жест показался неестественным князю Андрею.
Мужчины, по английски, остались за столом и за портвейном. В середине начавшегося разговора об испанских делах Наполеона, одобряя которые, все были одного и того же мнения, князь Андрей стал противоречить им. Сперанский улыбнулся и, очевидно желая отклонить разговор от принятого направления, рассказал анекдот, не имеющий отношения к разговору. На несколько мгновений все замолкли.
Посидев за столом, Сперанский закупорил бутылку с вином и сказав: «нынче хорошее винцо в сапожках ходит», отдал слуге и встал. Все встали и также шумно разговаривая пошли в гостиную. Сперанскому подали два конверта, привезенные курьером. Он взял их и прошел в кабинет. Как только он вышел, общее веселье замолкло и гости рассудительно и тихо стали переговариваться друг с другом.
– Ну, теперь декламация! – сказал Сперанский, выходя из кабинета. – Удивительный талант! – обратился он к князю Андрею. Магницкий тотчас же стал в позу и начал говорить французские шутливые стихи, сочиненные им на некоторых известных лиц Петербурга, и несколько раз был прерываем аплодисментами. Князь Андрей, по окончании стихов, подошел к Сперанскому, прощаясь с ним.
– Куда вы так рано? – сказал Сперанский.
– Я обещал на вечер…
Они помолчали. Князь Андрей смотрел близко в эти зеркальные, непропускающие к себе глаза и ему стало смешно, как он мог ждать чего нибудь от Сперанского и от всей своей деятельности, связанной с ним, и как мог он приписывать важность тому, что делал Сперанский. Этот аккуратный, невеселый смех долго не переставал звучать в ушах князя Андрея после того, как он уехал от Сперанского.
Вернувшись домой, князь Андрей стал вспоминать свою петербургскую жизнь за эти четыре месяца, как будто что то новое. Он вспоминал свои хлопоты, искательства, историю своего проекта военного устава, который был принят к сведению и о котором старались умолчать единственно потому, что другая работа, очень дурная, была уже сделана и представлена государю; вспомнил о заседаниях комитета, членом которого был Берг; вспомнил, как в этих заседаниях старательно и продолжительно обсуживалось всё касающееся формы и процесса заседаний комитета, и как старательно и кратко обходилось всё что касалось сущности дела. Он вспомнил о своей законодательной работе, о том, как он озабоченно переводил на русский язык статьи римского и французского свода, и ему стало совестно за себя. Потом он живо представил себе Богучарово, свои занятия в деревне, свою поездку в Рязань, вспомнил мужиков, Дрона старосту, и приложив к ним права лиц, которые он распределял по параграфам, ему стало удивительно, как он мог так долго заниматься такой праздной работой.


На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.
Наташа одна из первых встретила его. Она была в домашнем синем платье, в котором она показалась князю Андрею еще лучше, чем в бальном. Она и всё семейство Ростовых приняли князя Андрея, как старого друга, просто и радушно. Всё семейство, которое строго судил прежде князь Андрей, теперь показалось ему составленным из прекрасных, простых и добрых людей. Гостеприимство и добродушие старого графа, особенно мило поразительное в Петербурге, было таково, что князь Андрей не мог отказаться от обеда. «Да, это добрые, славные люди, думал Болконский, разумеется, не понимающие ни на волос того сокровища, которое они имеют в Наташе; но добрые люди, которые составляют наилучший фон для того, чтобы на нем отделялась эта особенно поэтическая, переполненная жизни, прелестная девушка!»
Князь Андрей чувствовал в Наташе присутствие совершенно чуждого для него, особенного мира, преисполненного каких то неизвестных ему радостей, того чуждого мира, который еще тогда, в отрадненской аллее и на окне, в лунную ночь, так дразнил его. Теперь этот мир уже более не дразнил его, не был чуждый мир; но он сам, вступив в него, находил в нем новое для себя наслаждение.
После обеда Наташа, по просьбе князя Андрея, пошла к клавикордам и стала петь. Князь Андрей стоял у окна, разговаривая с дамами, и слушал ее. В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую Наташу, и в душе его произошло что то новое и счастливое. Он был счастлив и ему вместе с тем было грустно. Ему решительно не об чем было плакать, но он готов был плакать. О чем? О прежней любви? О маленькой княгине? О своих разочарованиях?… О своих надеждах на будущее?… Да и нет. Главное, о чем ему хотелось плакать, была вдруг живо сознанная им страшная противуположность между чем то бесконечно великим и неопределимым, бывшим в нем, и чем то узким и телесным, чем он был сам и даже была она. Эта противуположность томила и радовала его во время ее пения.
Только что Наташа кончила петь, она подошла к нему и спросила его, как ему нравится ее голос? Она спросила это и смутилась уже после того, как она это сказала, поняв, что этого не надо было спрашивать. Он улыбнулся, глядя на нее, и сказал, что ему нравится ее пение так же, как и всё, что она делает.
Князь Андрей поздно вечером уехал от Ростовых. Он лег спать по привычке ложиться, но увидал скоро, что он не может спать. Он то, зажжа свечку, сидел в постели, то вставал, то опять ложился, нисколько не тяготясь бессонницей: так радостно и ново ему было на душе, как будто он из душной комнаты вышел на вольный свет Божий. Ему и в голову не приходило, чтобы он был влюблен в Ростову; он не думал о ней; он только воображал ее себе, и вследствие этого вся жизнь его представлялась ему в новом свете. «Из чего я бьюсь, из чего я хлопочу в этой узкой, замкнутой рамке, когда жизнь, вся жизнь со всеми ее радостями открыта мне?» говорил он себе. И он в первый раз после долгого времени стал делать счастливые планы на будущее. Он решил сам собою, что ему надо заняться воспитанием своего сына, найдя ему воспитателя и поручив ему; потом надо выйти в отставку и ехать за границу, видеть Англию, Швейцарию, Италию. «Мне надо пользоваться своей свободой, пока так много в себе чувствую силы и молодости, говорил он сам себе. Пьер был прав, говоря, что надо верить в возможность счастия, чтобы быть счастливым, и я теперь верю в него. Оставим мертвым хоронить мертвых, а пока жив, надо жить и быть счастливым», думал он.


В одно утро полковник Адольф Берг, которого Пьер знал, как знал всех в Москве и Петербурге, в чистеньком с иголочки мундире, с припомаженными наперед височками, как носил государь Александр Павлович, приехал к нему.
– Я сейчас был у графини, вашей супруги, и был так несчастлив, что моя просьба не могла быть исполнена; надеюсь, что у вас, граф, я буду счастливее, – сказал он, улыбаясь.
– Что вам угодно, полковник? Я к вашим услугам.
– Я теперь, граф, уж совершенно устроился на новой квартире, – сообщил Берг, очевидно зная, что это слышать не могло не быть приятно; – и потому желал сделать так, маленький вечерок для моих и моей супруги знакомых. (Он еще приятнее улыбнулся.) Я хотел просить графиню и вас сделать мне честь пожаловать к нам на чашку чая и… на ужин.
– Только графиня Елена Васильевна, сочтя для себя унизительным общество каких то Бергов, могла иметь жестокость отказаться от такого приглашения. – Берг так ясно объяснил, почему он желает собрать у себя небольшое и хорошее общество, и почему это ему будет приятно, и почему он для карт и для чего нибудь дурного жалеет деньги, но для хорошего общества готов и понести расходы, что Пьер не мог отказаться и обещался быть.
– Только не поздно, граф, ежели смею просить, так без 10 ти минут в восемь, смею просить. Партию составим, генерал наш будет. Он очень добр ко мне. Поужинаем, граф. Так сделайте одолжение.
Противно своей привычке опаздывать, Пьер в этот день вместо восьми без 10 ти минут, приехал к Бергам в восемь часов без четверти.
Берги, припася, что нужно было для вечера, уже готовы были к приему гостей.
В новом, чистом, светлом, убранном бюстиками и картинками и новой мебелью, кабинете сидел Берг с женою. Берг, в новеньком, застегнутом мундире сидел возле жены, объясняя ей, что всегда можно и должно иметь знакомства людей, которые выше себя, потому что тогда только есть приятность от знакомств. – «Переймешь что нибудь, можешь попросить о чем нибудь. Вот посмотри, как я жил с первых чинов (Берг жизнь свою считал не годами, а высочайшими наградами). Мои товарищи теперь еще ничто, а я на ваканции полкового командира, я имею счастье быть вашим мужем (он встал и поцеловал руку Веры, но по пути к ней отогнул угол заворотившегося ковра). И чем я приобрел всё это? Главное умением выбирать свои знакомства. Само собой разумеется, что надо быть добродетельным и аккуратным».
Берг улыбнулся с сознанием своего превосходства над слабой женщиной и замолчал, подумав, что всё таки эта милая жена его есть слабая женщина, которая не может постигнуть всего того, что составляет достоинство мужчины, – ein Mann zu sein [быть мужчиной]. Вера в то же время также улыбнулась с сознанием своего превосходства над добродетельным, хорошим мужем, но который всё таки ошибочно, как и все мужчины, по понятию Веры, понимал жизнь. Берг, судя по своей жене, считал всех женщин слабыми и глупыми. Вера, судя по одному своему мужу и распространяя это замечание, полагала, что все мужчины приписывают только себе разум, а вместе с тем ничего не понимают, горды и эгоисты.
Берг встал и, обняв свою жену осторожно, чтобы не измять кружевную пелеринку, за которую он дорого заплатил, поцеловал ее в середину губ.
– Одно только, чтобы у нас не было так скоро детей, – сказал он по бессознательной для себя филиации идей.
– Да, – отвечала Вера, – я совсем этого не желаю. Надо жить для общества.
– Точно такая была на княгине Юсуповой, – сказал Берг, с счастливой и доброй улыбкой, указывая на пелеринку.
В это время доложили о приезде графа Безухого. Оба супруга переглянулись самодовольной улыбкой, каждый себе приписывая честь этого посещения.
«Вот что значит уметь делать знакомства, подумал Берг, вот что значит уметь держать себя!»
– Только пожалуйста, когда я занимаю гостей, – сказала Вера, – ты не перебивай меня, потому что я знаю чем занять каждого, и в каком обществе что надо говорить.
Берг тоже улыбнулся.
– Нельзя же: иногда с мужчинами мужской разговор должен быть, – сказал он.
Пьер был принят в новенькой гостиной, в которой нигде сесть нельзя было, не нарушив симметрии, чистоты и порядка, и потому весьма понятно было и не странно, что Берг великодушно предлагал разрушить симметрию кресла, или дивана для дорогого гостя, и видимо находясь сам в этом отношении в болезненной нерешительности, предложил решение этого вопроса выбору гостя. Пьер расстроил симметрию, подвинув себе стул, и тотчас же Берг и Вера начали вечер, перебивая один другого и занимая гостя.