Фиат 3000

Фиат 3000A L5/21 в окружении офицеров-танкистов
Fiat 3000A L5/21
Боевая масса, т	5,5
Компоновочная схема	классическая
Экипаж, чел.	2
История
Производитель	Fiat
Годы разработки	1919
Годы производства	1921—1930
Годы эксплуатации	1921—1943
Количество выпущенных, шт.	152
Размеры
Длина корпуса, мм	3750 (4290 с «хвостом»)
Ширина корпуса, мм	1670
Высота, мм	2200
Клиренс, мм	280
Бронирование
Тип брони	стальная
Лоб корпуса (верх), мм/град.	16
Борт корпуса (верх), мм/град.	16
Корма корпуса (верх), мм/град.	16
Крыша корпуса, мм	6
Лоб башни, мм/град.	16
Борт башни, мм/град.	16
Корма рубки, мм/град.	16
Вооружение
Пулемёты	2 × 6,5-мм
Подвижность
Тип двигателя	рядный 4-цилиндровый карбюраторный жидкостного охлаждения
Мощность двигателя, л. с.	63
Скорость по шоссе, км/ч	21
Запас хода по шоссе, км	130
Тип подвески	листовые рессоры
Преодолеваемый подъём, град.	20°
Преодолеваемый ров, м	1,32
Преодолеваемый брод, м	0,6

Танки Fiat 3000B L5/30
Fiat 3000B L5/30
Боевая масса, т	6
История
Основные операторы
Размеры
Длина с пушкой вперёд, мм	3939

Fiat 3000 (обозначение с 1939 года L5/21) — итальянский лёгкий танк 1920-х годов. Первый итальянский серийный танк, разработан сразу после окончания Первой мировой войны на основе французского FT-17. К началу Второй мировой большая часть выпущенных Fiat 3000 оставалась в строю и ограниченно использовалась вплоть до 1943 года.

Производился, наряду со своей улучшенной версией Fiat 3000B (L5/30), с 1921 по 1930 год, общий выпуск составил 152 экземпляра, 26 экземпляров было поставлено на экспорт.

История

В 1918 году Франция поставила Италии один лёгкий пехотный танк-САУ «Шнейдер» и несколько лёгких «Рено» FT-17. Итальянцы сделали дополнительный заказ, но в то время Франция едва обеспечивала танками собственную армию и не могла удовлетворить заявку итальянцев. По этой причине они решили самостоятельно строить танк, подобный «Рено» FT-17, но с использованием узлов и деталей отечественного производства. Разработку танка осуществили фирмы «Ансальдо» и «Бреда», а заказ на производство 1400 машин был размещён на фирме «Фиат». Однако в связи с окончанием Первой мировой войны в 1918 году заказ был сокращён до 100 единиц.

Первый прототип был построен в 1920 году, но на вооружение итальянской армии новый танк поступил только в 1923 году. По сравнению с французским «Рено» FT-17 лёгкий танк «Фиат 3000» модель 21 («Фиат 3000A») был более лёгким и скоростным.

В 1928—1929 гг. был разработан пушечный вариант танка, в 1929 году был изготовлен первый пушечный танк, после завершения испытаний принятый на вооружение под наименованием «Фиат 3000» модель 30 или просто «Фиат 3000B». Помимо нового вооружения танки получили улучшенную подвеску и более мощный двигатель, развивавший 63 л. с. Смещённая вправо 37-мм пушка имела угол наводки по месту цели от +20 до −10°. Её боекомплект состоял из 68 выстрелов. На нескольких «Фиатах 3000» были установлены радиостанции, и они стали выполнять функции командирских машин.

В 1926 году одна рота танков была направлена в Ливию, они использовались в борьбе с восставшими арабами.

До появления в 1929 году английских танков «Карден-Лойд» Mk VI «Фиаты 3000» были основным типом танка итальянской армии.

В 1935—1936 гг. итальянская армия успешно использовала танки в войне в Абиссинии.

В 1936 году все пулемётные танки итальянской армии были перевооружены (вместо 6,5-мм пулемётов SIA на них установили 8-мм пулемёты Fiat 35).

К началу 1939 года на вооружении итальянской армии оставалось 90 пулемётных и 37 пушечных танков Fiat-3000. В этом же году танки получили новое обозначение L5/21, которое расшифровывалось как L — Leggeri (лёгкий), 5 — масса в тоннах, 21 — год начала производства. К июню 1940 года на вооружении Италии оставалось около 90 исправных танков этого типа (один танковый батальон в Италии, пять танковых рот пограничной охраны на северных границах Италии и в Албании и несколько танков в составе танкового батальона на островах в Эгейском море). В 1941—1943 гг. танки использовались в ходе борьбы с партизанским движением на Балканах.

В последний раз «Фиаты 3000» принимали участие в боевых действиях летом 1943 года, во время высадки союзных войск на Сицилии (хотя часть танков к этому времени была зарыта в землю и использовалась в качестве неподвижных огневых точек).

Модификации

• Fiat 3000A, он же L5/21 — пулемётный танк, всего было изготовлено 5 предсерийных и 100 серийных машин. Первые образцы танков были вооружены двумя спаренными 6,5-мм пулемётами SIA (с боекомплектом 2000 патронов), которые устанавливались в башне и имели угол наводки по месту цели от +24 до −17° и оснащены двигателем Fiat мощностью 50 лошадиных сил. В дальнейшем, танки выпускались с одним 6,5-мм пулемётом.
• Fiat 3000B, он же L5/30 — вариант с 37-мм пушкой Model 30 37/40 вместо башенного пулемёта, оснащённый двигателем Fiat мощностью 63 л.с., изготовлено 52 единицы
• огнемётный танк Fiat 3000 — один танк изготовлен в 1932 году
• 105-мм гаубица на шасси Fiat 3000B — экспериментальный образец
• Fiat 3000B со спаренными 37-мм пушками — экспериментальный образец

Страны-эксплуатанты

• Италия
• Венгрия Венгрия — в 1936 году в Италии для венгерской армии было куплено три пулемётных танка Fiat-3000, которые были перевооружены 8-мм пулемётами M.07/12
• Латвия Латвия — в 1927 году в Италии были куплены шесть танков (два были вооружены 37-мм пушкой, остальные четыре — британским пулемётом Vickers)
• Албания Албания — в 1930-е два танка куплены в Италии и приняты на вооружение албанской армии
• Аргентина Аргентина — один танк куплен для изучения
• Эфиопия Эфиопия — три танка куплены в Италии и приняты на вооружение армии
• Дания Дания — один танк Fiat-3000 был куплен для изучения
• Греция Греция — по состоянию на начало апреля 1941 года, перед началом немецкого вторжения в Грецию на вооружении греческой армии имелся один танк «Fiat-3000»

См. также

• Fiat 2000

Литература

• М. Коломиец, И. Мощанский. Бронетанковая техника Франции и Италии 1939—1945 гг. — М.: Моделист-конструктор, 1998. — (Бронеколлекция, № 4 / 1998).

Ссылки

• [www.wwiivehicles.com/italy/tanks-light/fiat-3000.asp Italy’s Light Tank Fiat 3000]. World War II Vehicles. [www.webcitation.org/65pGtOEHW Архивировано из первоисточника 1 марта 2012].

Отрывок, характеризующий Фиат 3000

Несмотря на большое количество проглоченных пилюль, капель и порошков из баночек и коробочек, из которых madame Schoss, охотница до этих вещиц, собрала большую коллекцию, несмотря на отсутствие привычной деревенской жизни, молодость брала свое: горе Наташи начало покрываться слоем впечатлений прожитой жизни, оно перестало такой мучительной болью лежать ей на сердце, начинало становиться прошедшим, и Наташа стала физически оправляться.


Наташа была спокойнее, но не веселее. Она не только избегала всех внешних условий радости: балов, катанья, концертов, театра; но она ни разу не смеялась так, чтобы из за смеха ее не слышны были слезы. Она не могла петь. Как только начинала она смеяться или пробовала одна сама с собой петь, слезы душили ее: слезы раскаяния, слезы воспоминаний о том невозвратном, чистом времени; слезы досады, что так, задаром, погубила она свою молодую жизнь, которая могла бы быть так счастлива. Смех и пение особенно казались ей кощунством над ее горем. О кокетстве она и не думала ни раза; ей не приходилось даже воздерживаться. Она говорила и чувствовала, что в это время все мужчины были для нее совершенно то же, что шут Настасья Ивановна. Внутренний страж твердо воспрещал ей всякую радость. Да и не было в ней всех прежних интересов жизни из того девичьего, беззаботного, полного надежд склада жизни. Чаще и болезненнее всего вспоминала она осенние месяцы, охоту, дядюшку и святки, проведенные с Nicolas в Отрадном. Что бы она дала, чтобы возвратить хоть один день из того времени! Но уж это навсегда было кончено. Предчувствие не обманывало ее тогда, что то состояние свободы и открытости для всех радостей никогда уже не возвратится больше. Но жить надо было.
Ей отрадно было думать, что она не лучше, как она прежде думала, а хуже и гораздо хуже всех, всех, кто только есть на свете. Но этого мало было. Она знала это и спрашивала себя: «Что ж дальше?А дальше ничего не было. Не было никакой радости в жизни, а жизнь проходила. Наташа, видимо, старалась только никому не быть в тягость и никому не мешать, но для себя ей ничего не нужно было. Она удалялась от всех домашних, и только с братом Петей ей было легко. С ним она любила бывать больше, чем с другими; и иногда, когда была с ним с глазу на глаз, смеялась. Она почти не выезжала из дому и из приезжавших к ним рада была только одному Пьеру. Нельзя было нежнее, осторожнее и вместе с тем серьезнее обращаться, чем обращался с нею граф Безухов. Наташа Осссознательно чувствовала эту нежность обращения и потому находила большое удовольствие в его обществе. Но она даже не была благодарна ему за его нежность; ничто хорошее со стороны Пьера не казалось ей усилием. Пьеру, казалось, так естественно быть добрым со всеми, что не было никакой заслуги в его доброте. Иногда Наташа замечала смущение и неловкость Пьера в ее присутствии, в особенности, когда он хотел сделать для нее что нибудь приятное или когда он боялся, чтобы что нибудь в разговоре не навело Наташу на тяжелые воспоминания. Она замечала это и приписывала это его общей доброте и застенчивости, которая, по ее понятиям, таковая же, как с нею, должна была быть и со всеми. После тех нечаянных слов о том, что, ежели бы он был свободен, он на коленях бы просил ее руки и любви, сказанных в минуту такого сильного волнения для нее, Пьер никогда не говорил ничего о своих чувствах к Наташе; и для нее было очевидно, что те слова, тогда так утешившие ее, были сказаны, как говорятся всякие бессмысленные слова для утешения плачущего ребенка. Не оттого, что Пьер был женатый человек, но оттого, что Наташа чувствовала между собою и им в высшей степени ту силу нравственных преград – отсутствие которой она чувствовала с Kyрагиным, – ей никогда в голову не приходило, чтобы из ее отношений с Пьером могла выйти не только любовь с ее или, еще менее, с его стороны, но даже и тот род нежной, признающей себя, поэтической дружбы между мужчиной и женщиной, которой она знала несколько примеров.
В конце Петровского поста Аграфена Ивановна Белова, отрадненская соседка Ростовых, приехала в Москву поклониться московским угодникам. Она предложила Наташе говеть, и Наташа с радостью ухватилась за эту мысль. Несмотря на запрещение доктора выходить рано утром, Наташа настояла на том, чтобы говеть, и говеть не так, как говели обыкновенно в доме Ростовых, то есть отслушать на дому три службы, а чтобы говеть так, как говела Аграфена Ивановна, то есть всю неделю, не пропуская ни одной вечерни, обедни или заутрени.
Графине понравилось это усердие Наташи; она в душе своей, после безуспешного медицинского лечения, надеялась, что молитва поможет ей больше лекарств, и хотя со страхом и скрывая от доктора, но согласилась на желание Наташи и поручила ее Беловой. Аграфена Ивановна в три часа ночи приходила будить Наташу и большей частью находила ее уже не спящею. Наташа боялась проспать время заутрени. Поспешно умываясь и с смирением одеваясь в самое дурное свое платье и старенькую мантилью, содрогаясь от свежести, Наташа выходила на пустынные улицы, прозрачно освещенные утренней зарей. По совету Аграфены Ивановны, Наташа говела не в своем приходе, а в церкви, в которой, по словам набожной Беловой, был священник весьма строгий и высокой жизни. В церкви всегда было мало народа; Наташа с Беловой становились на привычное место перед иконой божией матери, вделанной в зад левого клироса, и новое для Наташи чувство смирения перед великим, непостижимым, охватывало ее, когда она в этот непривычный час утра, глядя на черный лик божией матери, освещенный и свечами, горевшими перед ним, и светом утра, падавшим из окна, слушала звуки службы, за которыми она старалась следить, понимая их. Когда она понимала их, ее личное чувство с своими оттенками присоединялось к ее молитве; когда она не понимала, ей еще сладостнее было думать, что желание понимать все есть гордость, что понимать всего нельзя, что надо только верить и отдаваться богу, который в эти минуты – она чувствовала – управлял ее душою. Она крестилась, кланялась и, когда не понимала, то только, ужасаясь перед своею мерзостью, просила бога простить ее за все, за все, и помиловать. Молитвы, которым она больше всего отдавалась, были молитвы раскаяния. Возвращаясь домой в ранний час утра, когда встречались только каменщики, шедшие на работу, дворники, выметавшие улицу, и в домах еще все спали, Наташа испытывала новое для нее чувство возможности исправления себя от своих пороков и возможности новой, чистой жизни и счастия.
В продолжение всей недели, в которую она вела эту жизнь, чувство это росло с каждым днем. И счастье приобщиться или сообщиться, как, радостно играя этим словом, говорила ей Аграфена Ивановна, представлялось ей столь великим, что ей казалось, что она не доживет до этого блаженного воскресенья.
Но счастливый день наступил, и когда Наташа в это памятное для нее воскресенье, в белом кисейном платье, вернулась от причастия, она в первый раз после многих месяцев почувствовала себя спокойной и не тяготящеюся жизнью, которая предстояла ей.
Приезжавший в этот день доктор осмотрел Наташу и велел продолжать те последние порошки, которые он прописал две недели тому назад.
– Непременно продолжать – утром и вечером, – сказал он, видимо, сам добросовестно довольный своим успехом. – Только, пожалуйста, аккуратнее. Будьте покойны, графиня, – сказал шутливо доктор, в мякоть руки ловко подхватывая золотой, – скоро опять запоет и зарезвится. Очень, очень ей в пользу последнее лекарство. Она очень посвежела.