Фибак, Войцех

Войцех Фибак
Гражданство	Польша
Место проживания	Познань, Польша Нью-Йорк, США
Дата рождения	30 августа 1952(1952-08-30) (71 год)
Место рождения	Познань, ПНР
Рост	183 см
Вес	73 кг
Начало карьеры	1974
Завершение карьеры	1988
Рабочая рука	правша
Призовые, долл.	2 725 403
Одиночный разряд
Матчей в/п	520—310
Титулов	15
Наивысшая позиция	10 (25 июля 1977)
Турниры серии Большого шлема
Австралия	3-й круг (1978)
Франция	1/4 (1977, 1980)
Уимблдон	1/4 (1980)
США	1/4 (1980)
Парный разряд
Матчей в/п	527—248
Титулов	52
Наивысшая позиция	3 (9 апреля 1979)
Турниры серии Большого шлема
Австралия	победа (1978)
Франция	финал (1977)
Уимблдон	1/2 (1978)
США	1/2 (1978)
Завершил выступления

Войцех (Войтек) Фибак (польск. Wojciech "Wojtek" Fibak; род. 30 августа 1952 года в Познань) — польский профессиональный теннисист и теннисный тренер. Победитель Открытого чемпионата Австралии 1978 года и двукратный победитель Итогового турнира WCT в мужском парном разряде. Лауреат награды ATP за 1976 год в категории «Прогресс года».

Спортивная карьера

Войцех Фибак участвовал в профессиональных теннисных турнирах на протяжении 15 лет (с 1974 по 1988 год) и выиграл за это время более тысячи матчей в одиночном и парном разрядах. Он был одним из членов профессиональной ассоциации World Championship Tennis и выиграл четыре турнира WCT в одиночном и двенадцать — в парном разряде. Он четыре раза пробивался в Итоговый турнир WCT в одиночном разряде, а в парах дважды его выигрывал. На его счету также участие в финале Мастерс, параллельного итогового теннисного турнира, проводившегося Ассоциацией теннисистов-профессионалов (АТР), в одиночном разряде. В общей сложности Фибак выиграл 15 турниров в одиночном и 52 в парном разряде. Ещё 19 раз Фибак играл в финалах профессиональных турниров в одиночном и 33 раза в парном разряде.

Свои первые финалы профессиональных турниров Фибак провёл в 1975 году. В одиночном разряде он дошёл до финала турнира в Шривпорте (Луизиана), а в парах играл в финалах восемь раз и пять из них выиграл. Первый турнир в карьере он выиграл в мае в Мюнхене в паре с Яном Кодешем из Чехословакии. На следующий год уже в одиночном разряде Фибак восемь раз выходит в финал турниров и три из них выигрывает. На протяжении сезона он одерживает победы над Роско Таннером, Бьорном Боргом, Гильермо Виласом, Томом Оккером, Илие Настасе, Стэном Смитом, Кеном Розуоллом и Артуром Эшем. Завоевав право на участие в итоговом турнире Мастерс, он доходит в нём до финала, победив по пути Эдди Диббса, Мануэля Орантеса и опять Виласа, и лишь в финале, где он опять встретился с Орантесом, уступает знаменитому испанцу. В паре Фибак выигрывает семь турниров, включая Итоговый турнир WCT (с Карлом Майлером из ФРГ), и ещё шесть раз играет в финалах. По итогам сезона он был удостоен награды ATP в номинации «Прогресс года».

К июлю 1977 года, выиграв ещё два турнира и дойдя до четвертьфинала на Ролан Гаррос, Фибак вошёл в число десяти сильнейших теннисистов мира в одиночном разряде согласно рейтингу АТР. В парах начинается сотрудничество с Томом Оккером, с которым за следующие четыре года они выигрывают 17 турниров. Всего же за этот год Фибак выиграл десять турниров в парах и ещё четырежды играл в финалах, в том числе и в Открытом чемпионате Франции, где его партнёром снова был Кодеш.

1978 год становится самым удачным в парной карьере Войцеха Фибака. Он доходит как минимум до полуфинала во всех четырёх турнирах Большого шлема, а Открытый чемпионат Австралии выигрывает (с местным игроком Кимом Уориком). Он также второй раз в карьере выигрывает Итоговый турнир WCT (с Оккером), а всего за сезон побеждает в десяти турнирах. Ближе к концу сезона ему также удаётся добиться ряда успехов в одиночном разряде, включая победы над Джоном Макинроем и Артуром Эшем и выигрыш турнира в Кёльне.

В 1979 году Фибак участвует в девяти финалах в парном разряде (четыре победы) и пяти — в одиночном (две победы, в Штутгарте и Денвере). Три из побед в парах были одержаны в течение трёх месяцев после выигрыша Открытого чемпионата Австралии, и в итоге к апрелю 1979 года он поднялся на высшую в своей карьере третью ступень в рейтинге теннисистов-парников. В 1980 году на его счету в парном разряде только три победы и пять финалов, однако одним из них был финал Итогового турнира WCT. В одиночном разряде он повторяет свой лучший результат, выиграв три турнира (все в марте-апреле), а также доходит до четвертьфинала в трёх из четырёх турниров Большого шлема. Среди теннисистов, побеждённых им в этих турнирах, Витас Герулайтис, Марк Эдмондссон и Вилас. Как результат, в конце года он получает приглашение на участие в ещё одном итоговом турнире WCT, Кубке Вызова, проводившемся по круговой системе среди четырёх ведущих игроков, но проигрывает две встречи из трёх (Макинрою и Виджаю Амритражу), выиграв только у Настасе.

В дальнейшем наиболее успешными для Фибака были 1982 год в одиночном разряде (три выигранных турнира) и 1984 год в парах (четыре победы и два финала, что позволило ему после трёхлетнего перерыва принять участие в Итоговом турнире WCT в начале 1985 года, где они с Сэнди Майером дошли до полуфинала). Свои последние турниры Фибак выиграл в 1987 году: в Хилверсюме, на Открытом чемпионате Нидерландов, он первенствовал в паре с Милославом Мечиржем, а в Тулузе — с Михилом Схаперсом из Нидерландов. Свои последние матчи в одиночном и парном разрядах Фибак провёл в феврале 1988 года в Роттердаме.

По окончании игровой карьеры Фибак стал тренером. Он тренировал Ивана Лендла, а в 2013 году был приглашён в качестве наставника первой ракеткой мира Новаком Джоковичем. Фибак также давал уроки теннисной игры своему соотечественнику — римскому папе Иоанну Павлу II.

Участие в финалах турниров Большого шлема (2)

Мужской парный разряд (1+1)

Результат	Год	Турнир	Покрытие	Партнёр	Соперники в финале	Счёт в финале
Поражение	1977	Открытый чемпионат Франции	Грунт	Ян Кодеш	Брайан Готтфрид Рауль Рамирес	6–7, 6–4, 3–6, 4–6
Победа	1978	Открытый чемпионат Австралии	Трава	Ким Уорик	Пол Кронк Клифф Летчер	7–6, 7–5

Участие в финалах итоговых турниров ATP и WCT (4)

Одиночный разряд (0+1)

Результат	Год	Турнир	Покрытие	Соперник в финале	Счёт в финале
Поражение	1976	Мастерс, Хьюстон, США	Ковёр	Мануэль Орантес	7–5, 2–6, 6–0, 6–7, 1–6

Парный разряд (2+1)

Результат	Год	Турнир	Покрытие	Партнёр	Соперники в финале	Счёт в финале
Победа	1976	Итоговый турнир WCT, Канзас-Сити, США	Ковёр	Карл Майлер	Роберт Лутц Рэмзи Смит	6–3, 2–6, 3–6, 6–3, 6–4
Победа	1978	Итоговый турнир WCT, США	Ковёр	Том Оккер	Роберт Лутц Стэн Смит	6–7, 6–4, 6–0, 6–3
Поражение	1980	Итоговый турнир WCT, Лондон, Великобритания	Ковёр	Том Оккер	Брайан Готтфрид Рауль Рамирес	6–3, 4–6, 4–6, 6–3, 3–6

Статистика участия в центральных турнирах в мужском парном разряде

Турнир	1974	1975	1976	1977	1978	1979	1980	1981	1982	1983	1984	1985	1986	1987	Итого	В / П за карьеру
Открытый чемпионат Австралии	A	A	A	A	П	A	A	A	A	A	A	A	-	A	1 / 1	5 - 0
Открытый чемпионат Франции	1R	3R	3R	Ф	1/2	2R	1/2	A	2R	1R	1R	1R	1R	1R	0 / 13	18 - 13
Уимблдонский турнир	A	2R	1/4	1/4	1/2	1R	2R	A	A	2R	1R	1R	3R	2R	0 / 11	16 - 11
Открытый чемпионат США	A	2R	2R	2R	1/2	2R	3R	1R	3R	A	3R	2R	1R	2R	0 / 12	16 - 12
Итоговый турнир WCT	A	A	П	1/2	П	1/2	Ф	RR	A	A	A	1/2	A	-	2 / 7	19 - 6

Ссылки

• [www.atpworldtour.com/en/players/wikidata//overview Профиль на сайте ATP]  (англ.)

• [www.daviscup.com/en/players/player.aspx?id= Профиль на сайте Кубка Дэвиса] (англ.)

Отрывок, характеризующий Фибак, Войцех

На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.


Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.