Фивебр, Антонин

Антонин Фивебр
Общая информация
Прозвище	Тонда
Родился	22 ноября 1888(1888-11-22) Прага
Умер	26 февраля 1973(1973-02-26) (84 года) Прага
Гражданство	Чехословакия Чехословакия
Позиция	полузащитник
Карьера
Клубная карьера*
1904—1907	Олимпия (Старе Место)
1908—1913	Спарта (Прага)
1914—1917	Чешски Лев (Пльзень)
1918—1920	Спарта (Прага)
1920—1921	Брешиа
Тренерская карьера
1921—1923	Брешиа
1923—1927	Валенсия
1927—1928	Эльче
1928—1929	Овьедо
1929—1931	Валенсия
1931—1933	Леванте
1933—1934	Реал Мурсия
1934—1935	Валенсия
1936	Спартак (Москва)
1936	Динамо (Ленинград)
1938	Сталинец (Москва)
?	Виктория Жижков
1945—1947	Еднота Кошице
?	Спартак Трнава
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

Внешние изображения
	[www.sparta.cz/img/u/o-klubu/historie/33titulu/velke/1912.jpg Состав «Спарты» в 1912 году, Фивебр третий справа]
	[www.sparta.cz/img/u/o-klubu/historie/33titulu/velke/1919.jpg Состав «Спарты» в 1919 году, Фивебр третий справа]

Антонин Фивебр (чеш. Antonín Fivebr; 22 ноября 1888, Прага — 26 февраля 1973, Прага) — чешский футболист, тренер.

Карьера

Антонин Фивебр начал свою карьеру в клубе «Олимпия» (Старомясто) на позиции форварда, однако, придя в «Спарту», переквалифицировался в полузащитника, был одним из ключевых игроков в команде. В клубе Антонина знали как заядлого коллекционера экзотических рыб.

В клубе «Брешиа» Фивебр являлся играющим тренером.

«Валенсия». Первый приход: 1923-27

В 1923 году Фивебр возглавил испанскую «Валенсию». В то время чемпионат ещё не проводился, и о клубе можно было лишь судить по итогам кубка, в котором успехов клуб не достиг.

Первый чемпионат

Первый чемпионат Испании был разыгран в сезоне 1928/29. Фивебр в том сезоне возглавил команду Сегунды «Реал Овьедо», которая заняла 7 место из 10.

«Валенсия». Второй приход: 1929-31

В 1929 году Фивебр возглавил выступавшую тогда в Сегунде «Валенсию». В сезоне 1929/30 команда заняла 6 место из 10 участников, в следующем — первое.

«Валенсия». Третий приход: 1934-35

В 1934 в третий раз Фивебр пришёл в «Валенсию» — 9 место из 12 участников.

СССР

В конце 1935 года Фивебр приехал в СССР. В начале следующего года возглавил московский «Спартак». Тренером красно-белых Фивебр пробыл всего лишь два месяца, а в июне того же года возглавил ленинградское «Динамо».

В 1937 году Антонин Фивебр консультировал команды Запорожья, Днепропетровска, а в 1938 году возглавил московский «Сталинец».

Возвращение

В конце 1938 года Фивебр вернулся в Чехословакию, где впоследствии тренировал команды «Виктория» Жижков, «Еднота» Кошице, «Спартак» Трнава.

Ссылки

• [spartak.com/main/team/first/3215 Профиль на официальном сайте ФК «Спартак» (Москва)] (рус.)

Отрывок, характеризующий Фивебр, Антонин

Возвратившись в этот раз из отпуска, Ростов в первый раз почувствовал и узнал, до какой степени сильна была его связь с Денисовым и со всем полком.
Когда Ростов подъезжал к полку, он испытывал чувство подобное тому, которое он испытывал, подъезжая к Поварскому дому. Когда он увидал первого гусара в расстегнутом мундире своего полка, когда он узнал рыжего Дементьева, увидал коновязи рыжих лошадей, когда Лаврушка радостно закричал своему барину: «Граф приехал!» и лохматый Денисов, спавший на постели, выбежал из землянки, обнял его, и офицеры сошлись к приезжему, – Ростов испытывал такое же чувство, как когда его обнимала мать, отец и сестры, и слезы радости, подступившие ему к горлу, помешали ему говорить. Полк был тоже дом, и дом неизменно милый и дорогой, как и дом родительский.
Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом. Не было этой всей безурядицы вольного света, в котором он не находил себе места и ошибался в выборах; не было Сони, с которой надо было или не надо было объясняться. Не было возможности ехать туда или не ехать туда; не было этих 24 часов суток, которые столькими различными способами можно было употребить; не было этого бесчисленного множества людей, из которых никто не был ближе, никто не был дальше; не было этих неясных и неопределенных денежных отношений с отцом, не было напоминания об ужасном проигрыше Долохову! Тут в полку всё было ясно и просто. Весь мир был разделен на два неровные отдела. Один – наш Павлоградский полк, и другой – всё остальное. И до этого остального не было никакого дела. В полку всё было известно: кто был поручик, кто ротмистр, кто хороший, кто дурной человек, и главное, – товарищ. Маркитант верит в долг, жалованье получается в треть; выдумывать и выбирать нечего, только не делай ничего такого, что считается дурным в Павлоградском полку; а пошлют, делай то, что ясно и отчетливо, определено и приказано: и всё будет хорошо.
Вступив снова в эти определенные условия полковой жизни, Ростов испытал радость и успокоение, подобные тем, которые чувствует усталый человек, ложась на отдых. Тем отраднее была в эту кампанию эта полковая жизнь Ростову, что он, после проигрыша Долохову (поступка, которого он, несмотря на все утешения родных, не мог простить себе), решился служить не как прежде, а чтобы загладить свою вину, служить хорошо и быть вполне отличным товарищем и офицером, т. е. прекрасным человеком, что представлялось столь трудным в миру, а в полку столь возможным.
Ростов, со времени своего проигрыша, решил, что он в пять лет заплатит этот долг родителям. Ему посылалось по 10 ти тысяч в год, теперь же он решился брать только две, а остальные предоставлять родителям для уплаты долга.

Армия наша после неоднократных отступлений, наступлений и сражений при Пултуске, при Прейсиш Эйлау, сосредоточивалась около Бартенштейна. Ожидали приезда государя к армии и начала новой кампании.
Павлоградский полк, находившийся в той части армии, которая была в походе 1805 года, укомплектовываясь в России, опоздал к первым действиям кампании. Он не был ни под Пултуском, ни под Прейсиш Эйлау и во второй половине кампании, присоединившись к действующей армии, был причислен к отряду Платова.
Отряд Платова действовал независимо от армии. Несколько раз павлоградцы были частями в перестрелках с неприятелем, захватили пленных и однажды отбили даже экипажи маршала Удино. В апреле месяце павлоградцы несколько недель простояли около разоренной до тла немецкой пустой деревни, не трогаясь с места.
Была ростепель, грязь, холод, реки взломало, дороги сделались непроездны; по нескольку дней не выдавали ни лошадям ни людям провианта. Так как подвоз сделался невозможен, то люди рассыпались по заброшенным пустынным деревням отыскивать картофель, но уже и того находили мало. Всё было съедено, и все жители разбежались; те, которые оставались, были хуже нищих, и отнимать у них уж было нечего, и даже мало – жалостливые солдаты часто вместо того, чтобы пользоваться от них, отдавали им свое последнее.
Павлоградский полк в делах потерял только двух раненых; но от голоду и болезней потерял почти половину людей. В госпиталях умирали так верно, что солдаты, больные лихорадкой и опухолью, происходившими от дурной пищи, предпочитали нести службу, через силу волоча ноги во фронте, чем отправляться в больницы. С открытием весны солдаты стали находить показывавшееся из земли растение, похожее на спаржу, которое они называли почему то машкин сладкий корень, и рассыпались по лугам и полям, отыскивая этот машкин сладкий корень (который был очень горек), саблями выкапывали его и ели, несмотря на приказания не есть этого вредного растения.