Фигероа, Педро Пабло

Педро Пабло Фигероа
исп. Pedro Pablo Figueroa
Дата рождения:	25 декабря 1857(1857-12-25)
Место рождения:	Копьяпо
Дата смерти:	1906(1906)
Место смерти:	Сантьяго
Род деятельности:	писатель

Педро Пабло Фигероа (исп. Pedro Pablo Figueroa) (25 декабря, 1857, Копьяпо — 1906, Сантьяго) — чилийский писатель, номинант Нобелевской премии по литературе 1906 года.

Писатель и исследователь Педро Пабло Фигероа родился в Копьяпо 25 декабря 1857 года в семье Педро Фигероа Бустоса и Рафаэлы Луны.

В 12 лет он потерял отца. Своё начальное и среднее образование получил в родном городе.

20 августа 1876 в Копьяпо был открыт бюст героя Бернардо О’Хиггинса. В то время молодой Фигероа, которому было всего 18 лет, обратил на себя внимание благодаря своему ораторскому искусству. В 20 лет он основал газету «Голос студента». Там он начал демонстрировать свои авторские способности. Несмотря на отсутствие политической принадлежности был большим другом и поклонником Педро Леон Галло, лидера Конституционной революции.

Несколько лет провёл в Перу, где работал в шахте и продолжал свою журналистскую деятельность, а также начал углублённые исторические исследования.

После 1880 он переехал в Икике для написания биографии журналиста Мануэля Кастро Рамоса, убитого 24 мая 1875 года на главной площади города Плаза-Прат.

Из Икике переехал в Талька, где он работал в качестве журналиста газеты «Эль-Прогресо», затем обосновался в Вальпараисо, где работал в газете «Республика».

Несмотря на свои журналистские задачи, он связан с Копьяпо и часто путешествует на родину, чтобы собрать данные и продолжить изучение исторических событий и персонажей Атакама.

Некоторое время проживал в деревне Хуан Годой. Возвращается жить в Копьяпо, поддерживает там образование и культуру.

В своих книгах он спасал от забвения великих людей Чили. Одной из почестей, возложенных на него, был его дипломатический статус, после назначения его консулом Эль-Сальвадор в Чили.

Будучи еще достаточно молодым, он имел проблемы со здоровьем. Умер в 1906 году в Сантьяго в возрасте 49 лет.

Творчество

• Biografía de don Benjamín Vicuña Mackenna (1884)
• Tradiciones y leyendas (1885)
• Apuntes históricos (1885)
• Galería de escritores chilenos (1885)
• La sombra del genio (1885)
• Diccionario biográfico de Chile (1887)
• Estudios históricos Sudamericanos (1890)
• Diccionario biográfico de extranjeros 1890)
• Los principios del liberalismo democrático (1893)
• Vida del general José Francisco Vergara Gana (1894)
• La librería de Chile (1894)
• Reseña histórica de la literatura chilena (1900)
• Album Militar (1903)
• Rómulo Mandiola, su vida y sus escritos inéditos (1903)
• Historia de la fundación del carbón de piedra (1908)
• Biografía de don Jorge Rojas Miranda (1908)
• Antología chilena (1908)

Источники

• [www.galeon.com/escritoresdeatacama/ppp.html Pedro Pablo Figueroa] (исп.). galeon.com. Проверено 18 августа 2013.
• [www.memoriachilena.cl/temas/dest.asp?id=diccbiodiccionariobiograficodechile Diccionario biográfico de Chile] (исп.). Biblioteca Nacional de Chile. Проверено 18 августа 2013.
• [runeberg.org/nfbh/0109.html Figueroa, Pedro Pablo] (швед.). Nordisk familjebok. Проверено 18 августа 2013.
• [www.nobelprize.org/nomination/archive/literature/country.html The Nomination Database for the Nobel Prize in Literature, 1901-1950] (англ.). The Nobel Foundation. Проверено 18 августа 2013.

Отрывок, характеризующий Фигероа, Педро Пабло

– Полноте, полно, что вы? – шептали испуганные голоса. Долохов посмотрел на Пьера светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой, как будто он говорил: «А вот это я люблю». – Не дам, – проговорил он отчетливо.
Бледный, с трясущейся губой, Пьер рванул лист. – Вы… вы… негодяй!.. я вас вызываю, – проговорил он, и двинув стул, встал из за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников.
– Так до завтра, в Сокольниках, – сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба.
– И ты спокоен? – спросил Ростов…
Долохов остановился. – Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты – дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну так то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
На другой день, в 8 часов утра, Пьер с Несвицким приехали в Сокольницкий лес и нашли там уже Долохова, Денисова и Ростова. Пьер имел вид человека, занятого какими то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он видимо не спал ту ночь. Он рассеянно оглядывался вокруг себя и морщился, как будто от яркого солнца. Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека. «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, думал Пьер. Даже наверное я бы сделал то же самое; к чему же эта дуэль, это убийство? Или я убью его, или он попадет мне в голову, в локоть, в коленку. Уйти отсюда, бежать, зарыться куда нибудь», приходило ему в голову. Но именно в те минуты, когда ему приходили такие мысли. он с особенно спокойным и рассеянным видом, внушавшим уважение смотревшим на него, спрашивал: «Скоро ли, и готово ли?»
Когда всё было готово, сабли воткнуты в снег, означая барьер, до которого следовало сходиться, и пистолеты заряжены, Несвицкий подошел к Пьеру.
– Я бы не исполнил своей обязанности, граф, – сказал он робким голосом, – и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную минуту, очень важную минуту, не сказал вам всю правду. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин, и что не стоит того, чтобы за него проливать кровь… Вы были неправы, не совсем правы, вы погорячились…