Фигнер, Николай Николаевич
Николай Фигнер | |
Основная информация | |
---|---|
Полное имя |
Николай Николаевич Фигнер |
Дата рождения | |
Место рождения | |
Дата смерти |
13 декабря 1918 (61 год) |
Место смерти | |
Страна | |
Профессии | |
Певческий голос | |
Коллективы |
Никола́й Никола́евич Фи́гнер (9 (21) февраля 1857, д. Никифоровка, Казанская губерния, ныне Тетюшский район — 13 декабря 1918, Киев) — русский оперный певец (тенор).
Содержание
Биография
Родился в семье Николая Александровича Фигнера (1817—1870), штабс-капитана в отставке с 1847 года. Служил в Тетюшском уезде Казанской губернии по ведомству Министерства государственных имуществ, получил чин губернского секретаря, затем лесничим в Тетюшском и Мамадышском лесничествах. Был женат на Екатерине Христофоровне Куприяновой (1832—1903). У них было шесть детей: Вера, Лидия, Пётр, Николай, Евгения и Ольга.[1]
Провалил переходные экзамены в гимназии, после чего был отдан в Морской кадетский корпус в Петербурге, в 1878 году стал морским офицером (участвовал в кругосветном путешествии) и не помышлял о сцене. Если бы не «семейные неисправности» (так называл свою женитьбу на бонне-немке, что было запрещено в офицерском сословии), возможно, он не стал бы артистом.
Оставив службу в чине лейтенанта, Фигнер учился в Петербургской консерватории (у И. П. Прянишникова, Ж. Эверарди), но был изгнан; начинающего артиста уверяли в том, что у него отсутствует талант вокалиста[2]. Пользуясь субсидиями разных лиц, Фигнер дважды бывал в Италии, где учился Неаполитанской консерватории у Франческо Ламперти, которого вместе с семьёй спас во время пожара в театре, и у некоего хормейстера Де Рокаса.
Дебютировал в Неаполе в 1882 году в опере «Филемон и Бавкида» Гуно, в спектакле, поставленном в частном кругу. Затем в открытом спектакле молодой артист успешно исполняет партию Фауста в одноимённой опере Ш. Гуно. Так в 1882 году начался пятилетний зарубежный период артистической карьеры Фигнера. В 1883 году пел с успехом в Милане в опере «Фра-Дьяволо». Сначала он выступает в театрах Италии, как крупных, так и незначительных, затем поёт в Мадриде, Бухаресте и многих других городах. Он выступает на тех же подмостках, где поют корифеи.
В 1887 году Фигнер впервые выступил в Петербурге, на сцене Императорской русской оперы. В 1887 — 1907 солист Императорских театров.
В 1895 году Фигнер получил звание Солиста Его Величества. С 1912 года — действительный статский советник.
После октября 1917 года Н. Н. Фигнер оказался на Украине, где преподавал пение вплоть до своей кончины.
Длительное время болел сахарным диабетом. Периодически возникали осложнения — кровотечения.
Похоронен в Киеве на Байковом кладбище (на надгробии помещен портрет артиста в роли Отелло из одноимённой оперы Дж. Верди).
Семья
Из его семьи вышли ещё несколько известных деятелей. Среди предков артиста (по боковой линии)- герой Отечественной войны 1812 года А. С. Фигнер (1786—1813), чьи подвиги и некоторые личностные черты отражены в эпопее Л. Н. Толстого «Война и мир».
Сестра Николая — Вера Фигнер — русская революционерка, террористка. В 1883 году она была осуждена на пожизненное заключение в Шлиссельбурге. Лишь через двадцать лет певцу удалось добиться её освобождения. Ещё три сестры артиста, также связанные с народовольческим движением, основанном на терроре, провели долгие годы в сибирской ссылке. Брат Пётр — преуспевающий горный инженер и металлург, руководитель крупных предприятий в горно-металлургической промышленности Российской империи.
Жены и дети
- Первая жена, Мария-Луиза Кельберг, немецкая еврейка, гувернантка в семье адмирала Шмидта. Будучи морским офицером, Н. Н. Фигнер был вхож в адмиральскую семью, где он встретил и влюбился в свою первую жену. В связи с тем, что родители были против этого брака, молодые тайно обвенчались. В 1878 году родилась дочь София. Н. Н. Фигнер вместе с семьёй переехал в Италию. Оставил семью в Италии, когда учился вокальному искусству. Оказывал материальную помощь бывшей жене и дочери до своей кончины.
- Вторая жена, Медея Фигнер (урождённая Амедея Мей Дзоваиде), — знаменитое русское сопрано, по происхождению — итальянка, которую Н. Н. Фигнер встретил в Италии, когда учился там вокальному искусству. В Италии Николай Николаевич и Медея Фигнер имели виллу, которую часто посещали начинающий Л. Собинов, А. Вяльцева, композиторы Пуччини, Дж. Верди. В 1904 году развелись.
- Третья жена — Ренэ Ефимовна Радина— русская оперная певица, сопрано.
У Фигнера был ребёнок от первого брака, четверо детей — от второго и двое детей — от третьего.
Адреса в Санкт-Петербурге
- 1891—1894 — Набережная реки Мойки, 25 — ул. Миллионная, 26.
- 1894—1905 — дом А. А. Краевского и его дочери Ольги Андреевны Бильбасовой — Литейный проспект, 36 [3]
Память
- На доме по адресу Литейный проспект, 36 в 1958 году была открыта мемориальная доска (архитектор Н. С. Болотский) с ошибочными датами в тексте: «Здесь с 1895 по 1905 год жил русский певец Николай Николаевич Фигнер». [4]
Творчество
В 1887—1903 и в 1907 году пел в Мариинском театре.
Первый исполнитель партий Германа («Пиковая дама») и Водемона («Иоланта») в операх П. И. Чайковского.
Артистическим талантом Фигнера восхищался П. И. Чайковский, посвятивший ему шесть романсов, опус 73. Фигнер первый из русских оперных певцов соединил драматическое, сценическое и вокальное в единую систему оперного действия. Именно так оценивали музыковеды творчество Фигнера в сопроводительной статье к пластинке-гиганту фирмы «Мелодия», изданной в конце 70-х годов прошлого века. По словам выдающегося дирижёра Николая Малько Фигнер был эпохой, школой, реформистом и, может быть, революционером. Лучшие годы сценической жизни певца предварили и подготовили почву для реалистического искусства Ф. И. Шаляпина, И. В. Ершова и их современников[2]. Особенно выразительно драматическое искусство Фигнера проявилось в партии Германа в «Пиковой даме», которую П.Чайковский написал специально для Николая Николаевича. Пётр Ильич надписал Николаю Николаевичу клавир «Пиковой дамы»: «Виновнику существования этой оперы от благодарного автора».
Юрист и общественный деятель А. Кони много позже в своих мемуарах признавал, что был уверен в гениальности Фигнера, показавшего очень правдоподобную картину сумасшествия Германа с навязчивыми идеями. С 1890 по 1900 год в русских театрах, по признанию современников, Фигнера в партии Германа никто не мог превзойти[5].
Согласно ЭСБЕ, «не обладая выдающимся по красоте голосом, Фигнер [был] одарён большим талантом передавать исполняемое»[6].
Напишите отзыв о статье "Фигнер, Николай Николаевич"
Примечания
- ↑ www.rusdeutsch-panorama.ru/jencik_statja.php?mode=view&site_id=34&own_menu_id=2859
- ↑ 1 2 Сопроводительная статья к пластинке-гиганту: Николай Фигнер, тенор. Серия: Из сокровищницы мирового исполнительского искусства. М 10 45313 004. Всесоюзная фирма грампластинок «Мелодия», 1983.
- ↑ [www.nlr.ru/res/inv/guideseria/peterb/ Путеводитель по справочным и библиографическим ресурсам. Петербурговедение, адресные книги.].
- ↑ [www.encspb.ru Энциклопедия Санкт-Петербурга, мемориальная доска Н. Н. Фигнеру.].
- ↑ Надир Ширинский. Боги сцены Российской империи. Жизнь на подмостках и за кулисами. М., 2004. Сс. 52-72
- ↑ Фигнер, Николай Николаевич // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Литература
- Отечественные певцы. 1750—1917: Словарь / Пружанский А. М. — Изд. 2-е испр. и доп. — М., 2008.
- Надир Ширинский. Боги сцены Российской империи. Жизнь на подмостках и за кулисами. М., 2004.
Ссылки
Отрывок, характеризующий Фигнер, Николай Николаевич
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.
Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?
В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.
В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
- Родившиеся 21 февраля
- Родившиеся в 1857 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Казанской губернии
- Родившиеся в Тетюшском районе
- Умершие 13 декабря
- Умершие в 1918 году
- Умершие в Киеве
- Певцы и певицы по алфавиту
- Оперные певцы и певицы Российской империи
- Музыканты по алфавиту
- Выпускники Санкт-Петербургской консерватории
- Оперная труппа Мариинского театра
- Теноры
- Солисты Его императорского Величества
- Члены Московского Английского клуба до 1917 года
- Умершие от сахарного диабета
- Похороненные на Байковом кладбище
- Действительные статские советники