Фигурное катание на летних Олимпийских играх 1908
Фигурное катание впервые вошло в программу Олимпиад на Играх 1908 года. Соревнования проходили в четырёх дисциплинах: в мужском и женском одиночном катании, в специальных фигурах и в парном катании. Фигурное катание стало первым зимним видом спорта, в котором соревновались на Олимпийских играх (хотя Игры в Лондоне и были летними).
Соревнования приходили в Prince's Skating Club в районе Найтсбридж (англ. Knightsbridge) в центре Лондона. Турнир начался 28 октября 1908 года, а на следующий день состоялись четыре финала.
Содержание
Представительство по странам
Всего в Олимпийских играх приняли участие 21 фигурист из 6 стран (в скобках указано количество фигуристов от страны):
Аргентина (1)
Великобритания (11)
Германия (3)
Россия (1)
США (1)
Швеция (4)
Интересно, что принявший участие в соревнованиях Генри (Горацио) Торроме, представлявший Аргентину, остаётся единственным фигуристом этой страны участвовавшим в Олимпийских играх по настоящее время. Он также до 2014 года оставался единственным фигуристом представляющем Южную Америку на Олимпийских играх, а до 1988 года и Латинскую Америку. Примечательно, что выступив в мужском одиночном катании, Горацио был одним из судей в парном катании.
Результаты
Мужское одиночное катание
| Место | Имя | Страна |
|---|---|---|
| 1 | Ульрих Сальхов | |
| 2 | Рикард Юханссон | |
| 3 | Пер Торен | |
| 4 | Джон Кейлер Грейг | |
| 5 | Альберт Марч | |
| 6 | Ирвинг Брокав | |
| 7 | Горацио Торроме | |
| WD | Николай Панин-Коломенкин | |
| WD | Герберт Иглесиас |
WD = снялись с соревнований
Специальные фигуры
Награды в этой дисциплине были разыграны первый и последний раз в рамках Олимпийских игр.
| Место | Имя | Страна |
|---|---|---|
| 1 | Николай Панин-Коломенкин | |
| 2 | Артур Камминг | |
| 3 | Джеффри Холл-Сей |
Женское одиночное катание
| Место | Имя | Страна |
|---|---|---|
| 1 | Медж Сайерс | |
| 2 | Эльза Рендшмидт | |
| 3 | Дороти Гринхоу-Смит | |
| 4 | Эльна Монтгомери | |
| 5 | Гвендолин Лайсетт |
Парное катание
| Место | Имя | Страна |
|---|---|---|
| 1 | Анна Хюблер / Генрих Бургер | |
| 2 | Филлис Джонсон / Джеймс Г. Джонсон | |
| 3 | Медж Сайерс / Эдгар Сайерс |
Напишите отзыв о статье "Фигурное катание на летних Олимпийских играх 1908"
Ссылки
- [www.solovieff.ru/main.mhtml?Part=79 Результаты на сайте В. Соловьёва]
- [www.sports-reference.com/olympics/summer/1908/FSK/ Figure Skating at the 1908 London Summer Games] (англ.)
| ||||||||
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Фигурное катание на летних Олимпийских играх 1908
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.
На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
