Физика Аристотеля

Греческий философ Аристотель (384 до н. э. — 322 до н. э.), ученик Платона, разработал множество физических теорий и гипотез, основываясь на знаниях того времени. Собственно и сам термин «физика» был введён Аристотелем.

Письменные труды Аристотеля относились к двум видам: «экзотерические» — сочинения для широкой публики, состоящие в основном из диалогов на различные темы; и «эзотерические» — лекционные курсы и научные трактаты. Собственно к физике относятся сочинения, названные «Физика», «О небе», «О возникновении и уничтожении», «Метеорологика». Философские труды Аристотеля, собранные и отредактированные Андроником Родосским в книге под названием «Метафизика», обычно не относят к физике, тем не менее в них содержатся рассуждения о пространстве, движении и материи и пр.

Его произведения трактуются неоднозначно: с одной стороны в его школе развиваются эмпирические идеи и специализация; однако с другой стороны произведения трактуются в сильно платоновском духе.

Физика Аристотеля основана на учении о четырёх элементах (четырёх стихиях). В трудах Аристотеля ведётся речь об отношении между этими стихиями, их развитии, как они воплощаются в явлениях природы и т.п.

Основные постулаты физики Аристотеля:

1. Естественное место — каждый элемент тяготеет к своему естественному месту, каким-то образом расположенному относительно центра Земли, а значит и центра Вселенной.
2. Гравитация/Левитация — на объекты действует сила, двигающая эти объекты к их естественному месту.
3. Прямолинейное движение — в ответ на эту силу тело двигается по прямой линии с постоянной скоростью.
4. Зависимость скорости от плотности — скорость обратно пропорциональна плотности среды.
5. Невозможность вакуума — так как скорость движения в вакууме была бы бесконечно большой.
6. Всепроникающий эфир — каждая точка пространства заполнена материей.
7. Конечная вселенная — мир конечен, т.е. завершен, следовательно, совершенен; мир ничто не объемлет, из чего следует, что у мира нет места ("место - первая граница объемлющего тела").
8. Теория континуума — между атомами был бы вакуум, таким образом материя не может состоять из атомов.
9. Эфир — объекты из надлунного мира сделаны из иной материи, чем земные.
10. Неизменный и вечный космос — Солнце и планеты — совершенные, неизменяемые сферы.
11. Движение по окружности — планеты совершают совершенное круговое движение.

Космология

Объединяя и систематизируя доступные знания о природе, Аристотель создал свою физико-космологическую картину мира. Космологии он посвятил отдельную книгу «О небе».

Вселенная представляется непрерывной, поскольку считалось, что все тела можно делить на части до бесконечности. Со ссылкой на пифагорейцев Аристотель описывает необходимость и достаточность трёх измерений для всех тел.

Учение о движении

Из всего этого ясно, что рассмотрение бесконечного вполне подобает физикам. С полным основанием также все полагают его как начало: невозможно ведь, чтобы оно существовало напрасно, с другой стороны, чтобы ему присуще было иное значение, кроме начала. Ведь все существующее или [есть] начало, или [исходит] из начала, у бесконечного же не существует начала, так как оно было бы его концом. Далее, [бесконечное], будучи неким началом, не возникает и не уничтожается; ведь то, что возникает, необходимо получает конечное завершение, и всякое уничтожение приводит к концу. Поэтому, как мы сказали, у него нет начала, но оно само, по всей видимости, есть начало [всего] другого, все объемлет и всем управляет, как говорят те, которые не признают, кроме бесконечного, других причин, например разума или любви. И оно божественно, ибо бессмертно и неразрушимо, как говорит Анаксимандр и большинство физиологов.

Телеология

Для объяснения всего существующего во Вселенной Аристотель предлагает использовать принцип греческой философии — четыре основополагающих начала: форма, материя, причина и цель. Последний принцип — цель — привнесла в физику Аристотеля телеологию. В своих произведениях он находит в каждом объекте Вселенной целесообразность, что значительно отличает её от современной физики. Но в отличие от Платона, Аристотель указывает на бессознательный характер целесообразности в природе. Общая цель мира и всего мирового процесса, по мнению Аристотеля, есть Бог. Богом он также называет перводвигатель, идеальное начало, упорядочивающее материальный мир.

Ссылки

В Викитеке есть полный текст сборника книг "Метафизика"

• Аристотель. [wikilivres.ru/Физика_(Аристотель) Физика] / пер. В. П. Карпова.
• Аристотель. [lib.ru/POEEAST/ARISTOTEL/metaphiz.txt Метафизика].
• Аристотель // Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 4 т. — СПб., 1907—1909.
• [www.sno.pro1.ru/lib/asmus/5-4.htm Античная философия. Физика и космология Аристотеля]. В.Ф.Асмус.. Проверено 13 июня 2009. [www.webcitation.org/66c99ci4b Архивировано из первоисточника 2 апреля 2012].
• Солопова М. Аристотель // Энциклопедия «Кругосвет».
• [www.i-u.ru/biblio/archive/asmus_metafisika/ Метафизика Аристотеля. Вводная статья]. В.Ф.Асмус. Проверено 14 июня 2009. [www.webcitation.org/66c9C2Cu8 Архивировано из первоисточника 2 апреля 2012].
• Шкода В. В. [wikilivres.ru/Физика_(Аристотель)/Комментарии Комментарии к книгам Аристотеля «Физика»]
• [www.astrogalaxy.ru/554.html Античная астрономия. Первые попытки описания устройства Вселенной-Мира]. Проект «Астрогалактика» (23 февраля 2006). Проверено 19 июня 2009. [www.webcitation.org/66c9DiiaH Архивировано из первоисточника 2 апреля 2012].
• Аристотель. [filosof.historic.ru/books/item/f00/s00/z0000581/ О небе].

Отрывок, характеризующий Физика Аристотеля

4 го приезжает первый курьер из Петербурга. Приносят чемоданы в кабинет фельдмаршала, который любит всё делать сам. Меня зовут, чтобы помочь разобрать письма и взять те, которые назначены нам. Фельдмаршал, предоставляя нам это занятие, ждет конвертов, адресованных ему. Мы ищем – но их не оказывается. Фельдмаршал начинает волноваться, сам принимается за работу и находит письма от государя к графу Т., князю В. и другим. Он приходит в сильнейший гнев, выходит из себя, берет письма, распечатывает их и читает письма Императора, адресованные другим… Затем пишет знаменитый суточный приказ генералу Бенигсену.
Фельдмаршал сердится на государя, и наказывает всех нас: неправда ли это логично!
Вот первое действие. При следующих интерес и забавность возрастают, само собой разумеется. После отъезда фельдмаршала оказывается, что мы в виду неприятеля, и необходимо дать сражение. Буксгевден, главнокомандующий по старшинству, но генерал Бенигсен совсем не того же мнения, тем более, что он с своим корпусом находится в виду неприятеля, и хочет воспользоваться случаем дать сражение самостоятельно. Он его и дает.
Это пултуская битва, которая считается великой победой, но которая совсем не такова, по моему мнению. Мы штатские имеем, как вы знаете, очень дурную привычку решать вопрос о выигрыше или проигрыше сражения. Тот, кто отступил после сражения, тот проиграл его, вот что мы говорим, и судя по этому мы проиграли пултуское сражение. Одним словом, мы отступаем после битвы, но посылаем курьера в Петербург с известием о победе, и генерал Бенигсен не уступает начальствования над армией генералу Буксгевдену, надеясь получить из Петербурга в благодарность за свою победу звание главнокомандующего. Во время этого междуцарствия, мы начинаем очень оригинальный и интересный ряд маневров. План наш не состоит более, как бы он должен был состоять, в том, чтобы избегать или атаковать неприятеля, но только в том, чтобы избегать генерала Буксгевдена, который по праву старшинства должен бы был быть нашим начальником. Мы преследуем эту цель с такой энергией, что даже переходя реку, на которой нет бродов, мы сжигаем мост, с целью отдалить от себя нашего врага, который в настоящее время не Бонапарт, но Буксгевден. Генерал Буксгевден чуть чуть не был атакован и взят превосходными неприятельскими силами, вследствие одного из таких маневров, спасавших нас от него. Буксгевден нас преследует – мы бежим. Только что он перейдет на нашу сторону реки, мы переходим на другую. Наконец враг наш Буксгевден ловит нас и атакует. Оба генерала сердятся и дело доходит до вызова на дуэль со стороны Буксгевдена и припадка падучей болезни со стороны Бенигсена. Но в самую критическую минуту курьер, который возил в Петербург известие о пултуской победе, возвращается и привозит нам назначение главнокомандующего, и первый враг – Буксгевден побежден. Мы теперь можем думать о втором враге – Бонапарте. Но оказывается, что в эту самую минуту возникает перед нами третий враг – православное , которое громкими возгласами требует хлеба, говядины, сухарей, сена, овса, – и мало ли чего еще! Магазины пусты, дороги непроходимы. Православное начинает грабить, и грабёж доходит до такой степени, о которой последняя кампания не могла вам дать ни малейшего понятия. Половина полков образуют вольные команды, которые обходят страну и все предают мечу и пламени. Жители разорены совершенно, больницы завалены больными, и везде голод. Два раза мародеры нападали даже на главную квартиру, и главнокомандующий принужден был взять баталион солдат, чтобы прогнать их. В одно из этих нападений у меня унесли мой пустой чемодан и халат. Государь хочет дать право всем начальникам дивизии расстреливать мародеров, но я очень боюсь, чтобы это не заставило одну половину войска расстрелять другую.]
Князь Андрей сначала читал одними глазами, но потом невольно то, что он читал (несмотря на то, что он знал, на сколько должно было верить Билибину) больше и больше начинало занимать его. Дочитав до этого места, он смял письмо и бросил его. Не то, что он прочел в письме, сердило его, но его сердило то, что эта тамошняя, чуждая для него, жизнь могла волновать его. Он закрыл глаза, потер себе лоб рукою, как будто изгоняя всякое участие к тому, что он читал, и прислушался к тому, что делалось в детской. Вдруг ему показался за дверью какой то странный звук. На него нашел страх; он боялся, не случилось ли чего с ребенком в то время, как он читал письмо. Он на цыпочках подошел к двери детской и отворил ее.
В ту минуту, как он входил, он увидал, что нянька с испуганным видом спрятала что то от него, и что княжны Марьи уже не было у кроватки.
– Мой друг, – послышался ему сзади отчаянный, как ему показалось, шопот княжны Марьи. Как это часто бывает после долгой бессонницы и долгого волнения, на него нашел беспричинный страх: ему пришло в голову, что ребенок умер. Всё, что oн видел и слышал, казалось ему подтверждением его страха.
«Всё кончено», подумал он, и холодный пот выступил у него на лбу! Он растерянно подошел к кроватке, уверенный, что он найдет ее пустою, что нянька прятала мертвого ребенка. Он раскрыл занавески, и долго его испуганные, разбегавшиеся глаза не могли отыскать ребенка. Наконец он увидал его: румяный мальчик, раскидавшись, лежал поперек кроватки, спустив голову ниже подушки и во сне чмокал, перебирая губками, и ровно дышал.
Князь Андрей обрадовался, увидав мальчика так, как будто бы он уже потерял его. Он нагнулся и, как учила его сестра, губами попробовал, есть ли жар у ребенка. Нежный лоб был влажен, он дотронулся рукой до головы – даже волосы были мокры: так сильно вспотел ребенок. Не только он не умер, но теперь очевидно было, что кризис совершился и что он выздоровел. Князю Андрею хотелось схватить, смять, прижать к своей груди это маленькое, беспомощное существо; он не смел этого сделать. Он стоял над ним, оглядывая его голову, ручки, ножки, определявшиеся под одеялом. Шорох послышался подле него, и какая то тень показалась ему под пологом кроватки. Он не оглядывался и всё слушал, глядя в лицо ребенка, его ровное дыханье. Темная тень была княжна Марья, которая неслышными шагами подошла к кроватке, подняла полог и опустила его за собою. Князь Андрей, не оглядываясь, узнал ее и протянул к ней руку. Она сжала его руку.