Фийон, Франсуа
Поделись знанием:
– Тьфу, ну те к чорту, – раздавался голос, покрываемый хохотом денщиков и слуг.
«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»
Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.
«Где я? Да, в цепи: лозунг и пароль – дышло, Ольмюц. Экая досада, что эскадрон наш завтра будет в резервах… – подумал он. – Попрошусь в дело. Это, может быть, единственный случай увидеть государя. Да, теперь недолго до смены. Объеду еще раз и, как вернусь, пойду к генералу и попрошу его». Он поправился на седле и тронул лошадь, чтобы еще раз объехать своих гусар. Ему показалось, что было светлей. В левой стороне виднелся пологий освещенный скат и противоположный, черный бугор, казавшийся крутым, как стена. На бугре этом было белое пятно, которого никак не мог понять Ростов: поляна ли это в лесу, освещенная месяцем, или оставшийся снег, или белые дома? Ему показалось даже, что по этому белому пятну зашевелилось что то. «Должно быть, снег – это пятно; пятно – une tache», думал Ростов. «Вот тебе и не таш…»
«Наташа, сестра, черные глаза. На… ташка (Вот удивится, когда я ей скажу, как я увидал государя!) Наташку… ташку возьми…» – «Поправей то, ваше благородие, а то тут кусты», сказал голос гусара, мимо которого, засыпая, проезжал Ростов. Ростов поднял голову, которая опустилась уже до гривы лошади, и остановился подле гусара. Молодой детский сон непреодолимо клонил его. «Да, бишь, что я думал? – не забыть. Как с государем говорить буду? Нет, не то – это завтра. Да, да! На ташку, наступить… тупить нас – кого? Гусаров. А гусары в усы… По Тверской ехал этот гусар с усами, еще я подумал о нем, против самого Гурьева дома… Старик Гурьев… Эх, славный малый Денисов! Да, всё это пустяки. Главное теперь – государь тут. Как он на меня смотрел, и хотелось ему что то сказать, да он не смел… Нет, это я не смел. Да это пустяки, а главное – не забывать, что я нужное то думал, да. На – ташку, нас – тупить, да, да, да. Это хорошо». – И он опять упал головой на шею лошади. Вдруг ему показалось, что в него стреляют. «Что? Что? Что!… Руби! Что?…» заговорил, очнувшись, Ростов. В то мгновение, как он открыл глаза, Ростов услыхал перед собою там, где был неприятель, протяжные крики тысячи голосов. Лошади его и гусара, стоявшего подле него, насторожили уши на эти крики. На том месте, с которого слышались крики, зажегся и потух один огонек, потом другой, и по всей линии французских войск на горе зажглись огни, и крики всё более и более усиливались. Ростов слышал звуки французских слов, но не мог их разобрать. Слишком много гудело голосов. Только слышно было: аааа! и рррр!
– Что это? Ты как думаешь? – обратился Ростов к гусару, стоявшему подле него. – Ведь это у неприятеля?
Гусар ничего не ответил.
– Что ж, ты разве не слышишь? – довольно долго подождав ответа, опять спросил Ростов.
– А кто ё знает, ваше благородие, – неохотно отвечал гусар.
– По месту должно быть неприятель? – опять повторил Ростов.
– Може он, а може, и так, – проговорил гусар, – дело ночное. Ну! шали! – крикнул он на свою лошадь, шевелившуюся под ним.
Лошадь Ростова тоже торопилась, била ногой по мерзлой земле, прислушиваясь к звукам и приглядываясь к огням. Крики голосов всё усиливались и усиливались и слились в общий гул, который могла произвести только несколько тысячная армия. Огни больше и больше распространялись, вероятно, по линии французского лагеря. Ростову уже не хотелось спать. Веселые, торжествующие крики в неприятельской армии возбудительно действовали на него: Vive l'empereur, l'empereur! [Да здравствует император, император!] уже ясно слышалось теперь Ростову.
– А недалеко, – должно быть, за ручьем? – сказал он стоявшему подле него гусару.
Гусар только вздохнул, ничего не отвечая, и прокашлялся сердито. По линии гусар послышался топот ехавшего рысью конного, и из ночного тумана вдруг выросла, представляясь громадным слоном, фигура гусарского унтер офицера.
– Ваше благородие, генералы! – сказал унтер офицер, подъезжая к Ростову.
Ростов, продолжая оглядываться на огни и крики, поехал с унтер офицером навстречу нескольким верховым, ехавшим по линии. Один был на белой лошади. Князь Багратион с князем Долгоруковым и адъютантами выехали посмотреть на странное явление огней и криков в неприятельской армии. Ростов, подъехав к Багратиону, рапортовал ему и присоединился к адъютантам, прислушиваясь к тому, что говорили генералы.
– Поверьте, – говорил князь Долгоруков, обращаясь к Багратиону, – что это больше ничего как хитрость: он отступил и в арьергарде велел зажечь огни и шуметь, чтобы обмануть нас.
– Едва ли, – сказал Багратион, – с вечера я их видел на том бугре; коли ушли, так и оттуда снялись. Г. офицер, – обратился князь Багратион к Ростову, – стоят там еще его фланкёры?
– С вечера стояли, а теперь не могу знать, ваше сиятельство. Прикажите, я съезжу с гусарами, – сказал Ростов.
Багратион остановился и, не отвечая, в тумане старался разглядеть лицо Ростова.
– А что ж, посмотрите, – сказал он, помолчав немного.
– Слушаю с.
Ростов дал шпоры лошади, окликнул унтер офицера Федченку и еще двух гусар, приказал им ехать за собою и рысью поехал под гору по направлению к продолжавшимся крикам. Ростову и жутко и весело было ехать одному с тремя гусарами туда, в эту таинственную и опасную туманную даль, где никто не был прежде его. Багратион закричал ему с горы, чтобы он не ездил дальше ручья, но Ростов сделал вид, как будто не слыхал его слов, и, не останавливаясь, ехал дальше и дальше, беспрестанно обманываясь, принимая кусты за деревья и рытвины за людей и беспрестанно объясняя свои обманы. Спустившись рысью под гору, он уже не видал ни наших, ни неприятельских огней, но громче, яснее слышал крики французов. В лощине он увидал перед собой что то вроде реки, но когда он доехал до нее, он узнал проезженную дорогу. Выехав на дорогу, он придержал лошадь в нерешительности: ехать по ней, или пересечь ее и ехать по черному полю в гору. Ехать по светлевшей в тумане дороге было безопаснее, потому что скорее можно было рассмотреть людей. «Пошел за мной», проговорил он, пересек дорогу и стал подниматься галопом на гору, к тому месту, где с вечера стоял французский пикет.
– Ваше благородие, вот он! – проговорил сзади один из гусар.
И не успел еще Ростов разглядеть что то, вдруг зачерневшееся в тумане, как блеснул огонек, щелкнул выстрел, и пуля, как будто жалуясь на что то, зажужжала высоко в тумане и вылетела из слуха. Другое ружье не выстрелило, но блеснул огонек на полке. Ростов повернул лошадь и галопом поехал назад. Еще раздались в разных промежутках четыре выстрела, и на разные тоны запели пули где то в тумане. Ростов придержал лошадь, повеселевшую так же, как он, от выстрелов, и поехал шагом. «Ну ка еще, ну ка еще!» говорил в его душе какой то веселый голос. Но выстрелов больше не было.
Только подъезжая к Багратиону, Ростов опять пустил свою лошадь в галоп и, держа руку у козырька, подъехал к нему.
Долгоруков всё настаивал на своем мнении, что французы отступили и только для того, чтобы обмануть нас, разложили огни.
– Что же это доказывает? – говорил он в то время, как Ростов подъехал к ним. – Они могли отступить и оставить пикеты.
– Видно, еще не все ушли, князь, – сказал Багратион. – До завтрашнего утра, завтра всё узнаем.
– На горе пикет, ваше сиятельство, всё там же, где был с вечера, – доложил Ростов, нагибаясь вперед, держа руку у козырька и не в силах удержать улыбку веселья, вызванного в нем его поездкой и, главное, звуками пуль.
– Хорошо, хорошо, – сказал Багратион, – благодарю вас, г. офицер.
– Ваше сиятельство, – сказал Ростов, – позвольте вас просить.
– Что такое?
– Завтра эскадрон наш назначен в резервы; позвольте вас просить прикомандировать меня к 1 му эскадрону.
– Как фамилия?
– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».
Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».
В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
– Ишь ты, и курские прошли, – говорили в рядах.
– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.
– Что стали то? Аль загородили? Или уж на француза наткнулись?
– Нет не слыхать. А то палить бы стал.
– То то торопили выступать, а выступили – стали без толку посереди поля, – всё немцы проклятые путают. Эки черти бестолковые!
– То то я бы их и пустил наперед. А то, небось, позади жмутся. Вот и стой теперь не емши.
– Да что, скоро ли там? Кавалерия, говорят, дорогу загородила, – говорил офицер.
– Эх, немцы проклятые, своей земли не знают, – говорил другой.
– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.
Нынче был для него торжественный день – годовщина его коронования. Перед утром он задремал на несколько часов и здоровый, веселый, свежий, в том счастливом расположении духа, в котором всё кажется возможным и всё удается, сел на лошадь и выехал в поле. Он стоял неподвижно, глядя на виднеющиеся из за тумана высоты, и на холодном лице его был тот особый оттенок самоуверенного, заслуженного счастья, который бывает на лице влюбленного и счастливого мальчика. Маршалы стояли позади его и не смели развлекать его внимание. Он смотрел то на Праценские высоты, то на выплывавшее из тумана солнце.
Когда солнце совершенно вышло из тумана и ослепляющим блеском брызнуло по полям и туману (как будто он только ждал этого для начала дела), он снял перчатку с красивой, белой руки, сделал ею знак маршалам и отдал приказание начинать дело. Маршалы, сопутствуемые адъютантами, поскакали в разные стороны, и через несколько минут быстро двинулись главные силы французской армии к тем Праценским высотам, которые всё более и более очищались русскими войсками, спускавшимися налево в лощину.
В 8 часов Кутузов выехал верхом к Працу, впереди 4 й Милорадовичевской колонны, той, которая должна была занять места колонн Пржебышевского и Ланжерона, спустившихся уже вниз. Он поздоровался с людьми переднего полка и отдал приказание к движению, показывая тем, что он сам намерен был вести эту колонну. Выехав к деревне Прац, он остановился. Князь Андрей, в числе огромного количества лиц, составлявших свиту главнокомандующего, стоял позади его. Князь Андрей чувствовал себя взволнованным, раздраженным и вместе с тем сдержанно спокойным, каким бывает человек при наступлении давно желанной минуты. Он твердо был уверен, что нынче был день его Тулона или его Аркольского моста. Как это случится, он не знал, но он твердо был уверен, что это будет. Местность и положение наших войск были ему известны, насколько они могли быть известны кому нибудь из нашей армии. Его собственный стратегический план, который, очевидно, теперь и думать нечего было привести в исполнение, был им забыт. Теперь, уже входя в план Вейротера, князь Андрей обдумывал могущие произойти случайности и делал новые соображения, такие, в которых могли бы потребоваться его быстрота соображения и решительность.
Налево внизу, в тумане, слышалась перестрелка между невидными войсками. Там, казалось князю Андрею, сосредоточится сражение, там встретится препятствие, и «туда то я буду послан, – думал он, – с бригадой или дивизией, и там то с знаменем в руке я пойду вперед и сломлю всё, что будет предо мной».
Князь Андрей не мог равнодушно смотреть на знамена проходивших батальонов. Глядя на знамя, ему всё думалось: может быть, это то самое знамя, с которым мне придется итти впереди войск.
Ночной туман к утру оставил на высотах только иней, переходивший в росу, в лощинах же туман расстилался еще молочно белым морем. Ничего не было видно в той лощине налево, куда спустились наши войска и откуда долетали звуки стрельбы. Над высотами было темное, ясное небо, и направо огромный шар солнца. Впереди, далеко, на том берегу туманного моря, виднелись выступающие лесистые холмы, на которых должна была быть неприятельская армия, и виднелось что то. Вправо вступала в область тумана гвардия, звучавшая топотом и колесами и изредка блестевшая штыками; налево, за деревней, такие же массы кавалерии подходили и скрывались в море тумана. Спереди и сзади двигалась пехота. Главнокомандующий стоял на выезде деревни, пропуская мимо себя войска. Кутузов в это утро казался изнуренным и раздражительным. Шедшая мимо его пехота остановилась без приказания, очевидно, потому, что впереди что нибудь задержало ее.
– Да скажите же, наконец, чтобы строились в батальонные колонны и шли в обход деревни, – сердито сказал Кутузов подъехавшему генералу. – Как же вы не поймете, ваше превосходительство, милостивый государь, что растянуться по этому дефилею улицы деревни нельзя, когда мы идем против неприятеля.
– Я предполагал построиться за деревней, ваше высокопревосходительство, – отвечал генерал.
Кутузов желчно засмеялся.
– Хороши вы будете, развертывая фронт в виду неприятеля, очень хороши.
– Неприятель еще далеко, ваше высокопревосходительство. По диспозиции…
– Диспозиция! – желчно вскрикнул Кутузов, – а это вам кто сказал?… Извольте делать, что вам приказывают.
– Слушаю с.
– Mon cher, – сказал шопотом князю Андрею Несвицкий, – le vieux est d'une humeur de chien. [Мой милый, наш старик сильно не в духе.]
К Кутузову подскакал австрийский офицер с зеленым плюмажем на шляпе, в белом мундире, и спросил от имени императора: выступила ли в дело четвертая колонна?
Кутузов, не отвечая ему, отвернулся, и взгляд его нечаянно попал на князя Андрея, стоявшего подле него. Увидав Болконского, Кутузов смягчил злое и едкое выражение взгляда, как бы сознавая, что его адъютант не был виноват в том, что делалось. И, не отвечая австрийскому адъютанту, он обратился к Болконскому:
– Allez voir, mon cher, si la troisieme division a depasse le village. Dites lui de s'arreter et d'attendre mes ordres. [Ступайте, мой милый, посмотрите, прошла ли через деревню третья дивизия. Велите ей остановиться и ждать моего приказа.]
| Франсуа Фийон François Fillon 
| ||||
| ||||
|---|---|---|---|---|
| 17 мая 2007 года — 15 мая 2012 года | ||||
| Президент: | Николя Саркози | |||
| Предшественник: | Доминик де Вильпен | |||
| Преемник: | Жан-Марк Эро | |||
| Вероисповедание: | католик | |||
| Рождение: | 4 марта 1954 (70 лет) Ле-Ман, Сарта | |||
| Супруга: | Пенелоп Фийон | |||
| Партия: | Союз за народное движение | |||
| Автограф: | 
| |||
| Награды: |
| |||
Франсуа Шарль Арман Фийон (фр. François Charles Armand Fillon); 4 марта 1954, Ле-Ман, Сарта) — французский государственный и политический деятель. Член партии Союз за народное движение. Министр труда Франции в правительстве Жан-Пьера Раффарена с 2002 по 2004. Министр образования Франции в правительстве Жан-Пьера Раффарена с 2004 по 2005. Премьер-министр Франции с 17 мая 2007 по 10 мая 2012 (при президенте Николя Саркози).
Фийон — второй по продолжительности пребывания в должности (после Жоржа Помпиду в 1962—1968 гг.) из премьер-министров Пятой республики. Он — единственный, кто был премьер-министром Франции на протяжении полного президентского срока. В настоящее время депутат Национального Собрания Франции (избран во втором избирательном округе Парижа 17 июня 2012 г.)
Содержание
- 1 Биография
- 2 Политическая карьера
- 3 Первый состав правительства Франсуа Фийона: 18 мая — 18 июня 2007
- 4 Второй состав правительства Франсуа Фийона: 19 июня 2007 — 13 ноября 2010
- 4.1 Министры
- 4.2 Государственные секретари
- 4.3 Верховный Комиссар
- 4.4 Перетасовки в составе правительства Франсуа Фийона
- 4.4.1 Назначение государственного секретаря по делам спорта
- 4.4.2 После муниципальных выборов 2008
- 4.4.3 В декабре 2008
- 4.4.4 В январе 2009 Ксавье Бертран становится главой Союза за народное движение[9]
- 4.4.5 В июне 2009, после европейских парламентских выборов[10]
- 4.4.6 22 марта 2010 года после региональных выборов во Франции
- 5 Третий состав правительства Франсуа Фийона: 14 ноября 2010 года — 10 мая 2012 года
- 6 Особенности роли Премьера (2007—2012)
- 7 Кабинет (рабочий аппарат) Премьер-министра
- 8 Личные интересы
- 9 См. также
- 10 Примечания
Биография
Франсуа Фийон родился 4 марта 1954 в городе Ле-Ман департамента Сарта. В школе был одним лучших учеников. Всегда отличался социальной активостью и с юношеских лет стал ярым сторонником голлистских идей.[1] Получил хорошее образование.
- 1977 — кандидатский диплом по общественному праву, Университет Париж Декарт, Париж;
- 1977 — кандидатский диплом по политологии Национальный фонд политических наук.
Имеет репутацию англомана. В 1980 женился на валлийке Пенелопе Кэтрин Кларк (его брат, Пьер Фийон, потом женился на её сестре, Джейн Кларк). У Франсуа Фийона пять детей: дочь Мари и четыре сына — Шарль, Антуан, Эдуард и Арно. В политике с 1976 года.
Политическая карьера
- 1976 — помощник депутата от департамента Сарта;
- 1978 — заместитель начальника аппарата министра транспорта;
- 1980 — заместитель начальника аппарата министра обороны;
- 1981—1992 — пост вице-президента Генерального Совета департамента Сарта;
- 1982 — начальник службы законодательной и парламентской работы аппарата министра промышленности;
- 1982, 1986, 1988, 1993, 1997, 2002 — избирался депутатом Национальной Ассамблеи;
- 1983—2001 — мэр Коммуны Сабле-сюр-Сарт;
- 1986—1988 — председатель Комиссии по обороне в Национальной Ассамблее;
- 1992—1998 — председатель Генерального Совета департамента Сарта;
- 1993—1995 — министр высшего образования и исследований;
- 1995—1997 — министр информационных технологий и почты, министр-делегат почты, телекоммуникаций и космоса;
- 1997—1999 — секретарь партии Объединение в поддержку республики по делам профсоюзов;
- 1997—1999 — официальный представитель исполнительной комиссии партии Объединение в поддержку республики;
- 1998—2002 — президент регионального совета Страны Луары;
- 1999—2001 — политический советник партии Объединение в поддержку республики;
- 2002—2004 — вице-президент регионального совета Страны Луары;
- 2002—2004 — министр социальных дел, труда и солидарности;
- 2004—2005 — министр национального образования, высшего образования и исследований;
- 2004, 2005 — избрание сенатором от департамента Сарта;
- 2005—2007 — политический советник Николя Саркози, лидера Союза за народное движение;
- 2007 — руководитель избирательной кампании Николя Саркози.
Президент Франции Саркози 17 мая 2007 года подписал указ о назначении Фийона премьер-министром Франции. 18 мая 2007 Фийон объявил состав своего кабинета, в котором 7 женщин и 13 мужчин. 15 министров, 4 государственных секретаря и верховный комиссар. Примечательно, что в правительство вошёл Ален Жюппе, бывший премьер-министр Франции. 18 июня 2007 Фийон подал президенту Саркози прошение об отставке. Саркози принял отставку и поручил Фийону сформировать своё второе правительство.
13 ноября 2010 года Николя Саркози принял отставку Фийона и кабинета министров Франции[2], а уже на следующий день вновь поручил Ф.Фийону сформировать своё третье правительство.
10 мая 2012 года Франсуа Фийон направил действующему президенту Франции Николя Саркози прошение об отставке правительства после победы социалиста Франсуа Олланда на президентских выборах 2012 года[3]. В этот же день Саркози принял отставку правительства Фийона[4].
Первый состав правительства Франсуа Фийона: 18 мая — 18 июня 2007
- Франсуа Фийон — Премьер-министр Франции.
Министры
- Ален Жюппе — государственный министр, министр экологии, устойчивого развития и обустройства;
- Жан-Луи Борлоо — министр экономики, финансов и занятости;
- Мишель Аллио-Мари — министр внутренних дел, заморских и территориальных общностей;
- Бернар Кушнер — министр иностранных и европейских дел;
- Брис Ортефё — министр иммиграции, интеграции, национальной идентичности и совместного развития;
- Рашида Дати — хранитель печатей, министр юстиции;
- Ксавье Бертран — министр труда, социальные отношений и солидарности;
- Ксавье Даркос — министр национального образования;
- Валери Пекресс — министр высшего образования и исследований;
- Эрве Морен — министр обороны;
- Розлин Башло-Наркен — министр здравоохранения, по делам молодежи и спорта;
- Кристин Бутен — министр жилищного строительства и города;
- Кристин Лагард — министр сельского хозяйства и рыболовства;
- Кристин Альбанель — министр культуры и коммуникаций — представительница Правительства;
- Эрик Вёрт — министр бюджета, общественного учета и государственной службы.
Государственные секретари
- Роже Карутчи — государственный секретарь по связям с парламентом (с Фийоном).
- Эрик Бессон — государственный секретарь по экономическим перспективам и оценке общественной политики (с Фийоном).
- Доминик Буссеро — государственный секретарь транспорта (с Жюппе).
- Жан-Пьер Жуайе — государственный секретарь по еврпопейским делам.
Верховный Комиссар
- Мартен Ирш — Верховный Комиссар по активной солидарности против коррупции.
Второй состав правительства Франсуа Фийона: 19 июня 2007 — 13 ноября 2010
- Франсуа Фийон — Премьер-министр Франции.
Министры
- Жан-Луи Борлоо — государственный министр, министр экологии, устойчивого развития и планирования;
- Кристин Лагард — министр экономики, финансов и занятости;
- Мишель Аллио-Мари — министр внутренних дел, заморских и территориальных общностей;
- Бернар Кушнер — министр иностранных и европейских дел;
- Брис Ортефё — министр иммиграции, интеграции, национальной идентичности и совместного развития;
- Рашида Дати — Хранитель печатей, министр юстиции;
- Ксавье Бертран — министр труда, социальные отношений и солидарности;
- Ксавье Даркос — министр национального образования;
- Валери Пекресс — министр высшего образования и исследований;
- Эрве Морен — министр обороны;
- Розлин Башло-Наркен — министр здравоохранения, по делам молодежи и спорта;
- Кристин Бутен — министр жилищного строительства и города;
- Мишель Барнье — министр сельского хозяйства и рыболовства;
- Кристин Альбанель — министр культуры и коммуникаций — представительница Правительства;
- Эрик Вёрт — министр бюджета, общественного учета и государственной службы.
Государственные секретари
- Роже Карутчи — Государственный секретарь по связям с парламентом (при Фийоне).
- Жан-Пьер Жуайе — Государственный секретарь по еврпопейским делам (при Кушнере).
- Лоран Вокье — Государственный секретарь, Представитель Правительства (при Фийоне).
- Эрик Бессон — Государственный секретарь по экономическим перспективам и оценке общественной политики (при Фийоне).
- Валери Летар — Государственный секретарь по делам солидарности (при Бертране).
- Доминик Буссеро — Государственный секретарь транспорта (при Борлоо).
- Натали Косюшко-Моризе — Государственный секретарь по экологии (при Борлоо).
- Кристиан Эстрози — Государственный секретарь по делам заморских территорий (при Аллио-Мари).
- Андре Сантини — Государственный секретарь по делам государственных служащих (при Уорте).
- Жан-Мари Бокель — Государственный секретарь по делам сотрудничества и франкофонии (при Кушнере).
- Эрве Новелли — Государственный секретарь по делам компаний и внешней торговли (при Лагард).
- Фадела Амара — Государственный секретарь по делам города (при Бутене).
- Ален Марлё — Государственный секретарь по делам ветеранов (при Морене).
- Рама Яде — Государственный секретарь по иностранным делам и правам человека (при Кушнере).
- Люк Шатель — Государственный секретарь по делам потребителей и туризма (при Лагард).
Верховный Комиссар
- Мартен Ирш — Верховный Комиссар по активной солидарности против бедности.
Перетасовки в составе правительства Франсуа Фийона
Назначение государственного секретаря по делам спорта
- Бернар Лапорт назначен государственным секретарем по делам спорта (при Розлин Башло-Наркен).
После муниципальных выборов 2008
18 марта 2008[6]
Были перетасованы государственные секретари после муниципальных выборов от 16 марта 2008.
Новые государственные секретари
- Ив Йего назначен государственным секретарем по делам заграничных территорий (при Мишель Аллио-Мари) заменив Кристиана Эстрози;
- Убер Фалько назначен государственным секретарем по делам развития территории (при Борлоо);
- Надин Морано назначена государственным секретарем по делам семьи (при Бертране);
- Кристиан Бланк назначен государственным секретарем по делам развития «Région Capitale» («Большой Париж») (при Борлоо);
- Анна-Мария Идрак назначена государственным секретарем по делам внешней торговли (при Лагард);
- Ален Жуанде назначен государственным секретарем по делам сотрудничества и франкофонии, заменив Жана-Мари Бокеля (при Кушнере).
Изменения сферы полномочий у министров
- Жан-Луи Борлоо — бывший государственный министр, министр экологии, устойчивого развития и обустройства, становится государственным министром, министром экологии, энергетики, устойчивого развития и планирования;
- Кристин Лагард — бывшая министр экономики, финансов и занятости, становится министром экономики, промышленности и занятости;
- Брис Ортефё — бывший министр иммиграции, интеграции, национальной идентичности и совместного развития, становится министром иммиграции, интеграции, национальной идентичности и солидарного развития;
- Ксавье Бертран — бывший министр труда, социальные отношений и солидарности, становится министром труда, социальные отношений, семьи и солидарности;
- Розлин Башло-Наркен — бывшая министр здравоохранения, по делам молодежи и спорта, становится министром здравоохранения, по делам молодежи, спорта и ассоциаций.
Изменения сферы полномочий у государственных секретарей
- Лоран Вокве бывший представитель правительства, назначен государственным секретарем по делам занятости (при Лагард);
- Люк Шатель бывший государственный секретарь по делам потребителей и туризма назначен государственным секретарем по делам потребителей и промышленности, представителем правительства (при Лагард);
- Эрик Бессон — государственный секретарь по экономическим перспективам и оценке общественной политики теперь также отвечает за развитие цифровой экономики (при Фийоне);
- Жан-Мари Бокель — бывший государственный секретарь по делам сотрудничества и франкофонии (при Кушнере), становится государственным секретарем по делам обороны и ветеранов (при Морене);
- Ален Марлё — бывший государственный секретарь по делам ветеранов (при Морене), становится государственным секретарем по делам местных сообществ (при Аллио-Мари);
- Бернар Лапорт — бывший государственный секретарь по делам спорта, становится государственным секретарем по делам спорта, молодёжи и ассоциаций(при Башло-Наркен);
- Эрве Новелли — бывший государственный секретарь по делам компаний и внешней торговли (при Лагард), становится государственным секретарем по делам торговли, ремёсел, малых и средних компаний, туризма и служб (при Лагард).
В декабре 2008
- Патрик Деведжан назначен министром при премьер-министре, отвечающим за выполнение плана восстановления[7].
- Брюно Ле Мэр заменяет Жана-Пьера Жуайе в качестве государственного секретаря по европейским делам[8].
В январе 2009 Ксавье Бертран становится главой Союза за народное движение[9]
- Брис Ортефё становится министром труда, социальные отношений, солидарности и города, заменив Ксавье Бертрана;
- Эрик Бессон становится министром иммиграции, интеграции, национальной идентичности и солидарного развития;
- Натали Косюшко-Моризе становится государственным секретарем по экономическим перспективам и развитию цифровой экономики (при Фийоне);
- Кристин Бутен бывшая министр жилищного строительства и города, становится министром жилищного строительства;
- Бернар Лапорт обратно становится государственным секретарем по делам спорта;
- Мартен Ирш становится Верховным Комиссаром по активной солидарности против бедности и Верховным Комиссаром по молодёжи;
- Летар, Амара, Морано теперь государственные секретари при Ортефё;
- Эрик Вёрт теперь отвечает за оценку общественной политики;
- Шанталь Жуанно становится государственным секретарем по делам экологии, заменив Натали Косюшко-Моризе.
В июне 2009, после европейских парламентских выборов[10]
- Жан-Луи Борлоо — государственный министр, министр экологии, энергетики, устойчивого развития и моря, отвечает за зеленые технологии и за переговоры по изменению климата;
- Мишель Аллио-Мари — государственный министр, хранитель печатей, министр юстиции и свобод;
- Брис Ортефё — министр внутренних дел, заморских и территориальных общностей
- Ксавье Даркос — министр труда, социальных отношений, по делам семьи и солидарности;
- Эрик Вёрт — министр бюджета, общественного учета и государственных служащих и государственных реформ;
- Люк Шатель — министр национального образования, представитель правительства;
- Брюно Ле Мэр — министр продовольствия, сельского хозяйства и рыболовства;
- Фредерик Миттеран — министр культуры и связи;
- Мишель Мерсье — министр сельского места и пространственного планирования;
- Анри де Рэнкур — министр парламентских отношений (при Фийоне);
- Кристиан Эстрози — министр промышленности (при Лагард);
- Валери Летар — государственный секретарь (при Борлоо);
- Жан-Мари Бокель — государственный секретарь (при Аллио-Мари);
- Эрве Новелли — государственный секретарь по делам торговли, мастерства, малого и среднего бизнеса, туризма, услуг и прав потребителя (при Лагард);
- Рама Яде — государственный секретарь по делам спорта (при Башло-Наркен);
- Юбер Фалько — государственный секретарь по делам обороны и ветеранов (при Морене);
- Надин Морано — государственный секретарь по делам семьи и солидарности (при Дарко);
- Пьер Леллюш — государственный секретарь по европейским делам (при Кушнере);
- Нора Берра — государственный секретарь о делам пожилых (при Дарко);
- Бену Аппару — государственный секретарь по делам жилья и города (при Борлоо);
- Мари-Люк Пеншар — государственный секретарь по делам заморских территорий (при Ортефё);
- Кристиан Бланк — государственный секретарь по делам развития «Région Capitale» («Большой Париж») (при Фийоне).
Кроме того,
- Бернар Кушнер;
- Кристин Лагард;
- Патрик Деведжан;
- Валери Пекресс;
- Эрве Морен;
- Розлин Башло-Наркен;
- Эрик Бессон;
- Лоран Вокве;
- Натали Костюшко-Моризе;
- Доминик Буссеро;
- Фадела Амара;
- Ален Марлё;
- Анна-Мария Идрак;
- Ален Жуанде;
- Шанталь Жуанно;
- Мартен Ирш;
сохранили свои тогдашние функции.
22 марта 2010 года после региональных выборов во Франции
После сокрушительного поражения правительственного правого большинства и победы левых партий в 21 из 22 регионов континентальной Франции[11], в составе правительства Франсуа Фийона 22 марта 2010 года произошли очередные косметические перестановки[12][13]
- Ксавье Даркос (фр. Xavier Darcos) снят с поста министра труда, солидарности и государственной службы.
- Ему на смену пришел бывший министр бюджета Эрик Вёрт. (фр. Eric Woerth)[14]
- Франсуа Баруан (фр. François Baroin) выходец из близкого окружения бывшего президента Жака Ширака, занял пост министра бюджета, государственных счетов и реформы государства.[15]
- Марк-Филипп Добрес (фр. Marc-Philippe Daubresse), центрист, занял пост министра по вопросам молодёжи и активной солидарности.[16]
- Жорж Трон (фр. Georges Tron), из окружения бывшего премьер-министра Доминика де Вильпена, занял пост государственного секретаря по вопросам государственной службы.[17]
- Ушёл в отставку Мартен Ирш (фр. Martin Hirsch) — Верховный Комиссар по активной солидарности против бедности
Третий состав правительства Франсуа Фийона: 14 ноября 2010 года — 10 мая 2012 года
- Франсуа Фийон — Премьер-министр Франции.
Министры
- Ален Жюппе — государственный министр, министр обороны и по делам ветеранов;
- Мишель Аллио-Мари — государственный министр, министр иностранных и европейских дел;
- Натали Костюшко-Моризе — министр экологии, устойчивого развития, транспорта и жилищного строительства;
- Мишель Мерсье — хранитель печатей, министр юстиции и свобод;
- Брис Ортефё — министр внутренних дел, заморских территорий, местных органов власти и иммиграции;
- Кристина Лагард — министр экономики, финансов и промышленности;
- Ксавье Бертран — министр труда, занятости и здравоохранения;
- Люк Шатель — министр национального образования, по делам молодёжи и общественной жизни;
- Франсуа Баруан — министр бюджета, государственных счетов, государственной службы и государственной реформы, пресс-секретарь правительства;
- Валери Пекресс — министр высшего образования и научных исследований;
- Брюно Ле Мэр — министр сельского хозяйства, продовольствия, рыболовства, сельского и регионального планирования;
- Фредерик Миттеран — министр культуры и массовых коммуникаций;
- Розлин Башло-Наркен — министр солидарности и социальной сплоченности;
- Морис Леруа — министр города;
- Шанталь Жуанно — министр спорта.
Министр при премьер-министре
- Патрик Оллье — министр по связям с парламентом;
Младшие министры
- Эрик Бессон — министр промышленности, энергетики и цифровой экономики (при Лагард);
- Анри де Райнкур — министр по вопросам сотрудничества (при Аллио-Мари);
- Филипп Ришер — министр по делам местных органов власти (при Ортефё);
- Лоран Вокьез — министр по европейским делам (при Аллио-Мари);
- Надин Морано — министр по делам обучения и профессионального образования (при Бертране);
- Мари-Люк Пеншар — министр по делам заморских территорий (при Ортефё).
Государственные секретари
- Пьер Леллюш — государственный секретарь по внешней торговле (при Лагард);
- Нора Берра — государственный секретарь по вопросам здравоохранения (при Бертране);
- Бенуа Аппару — государственный секретарь по жилищным вопросам (при Костюшко-Моризе);
- Жорж Трон — государственный секретарь по вопросам государственной службы (при Баруане);
- Мари-Анн Моншам — государственный секретарь по вопросам социальной сплоченности (при Башло-Наркен);
- Тьерри Мариани — государственный секретарь по вопросам транспорта (с Костюшко-Моризе);
- Фредерик Лефевр — государственный секретарь по вопросам торговли, ремесел, малого и среднего бизнеса, туризма, услуг, профессий и по делам потребителей (при Лагард).
- Жаннетт Буграб — государственный секретарь по вопросам молодёжи и общественной жизни (при Шатель).
Перетасовки в составе правительства Франсуа Фийона
Февраль 2011 года
27 февраля 2011 года, после нескольких последовательных споров, государственный министр и министр иностранных дел Франции Мишель Аллио-Мари уходит в отставку. Она была министром без перерыва с мая 2002 года. Пост министра иностранных дел при сохранении поста государственного министра занял Ален Жюппе, бывший до этого министром обороны и по делам ветеранов. В свою очередь его пост занял Жерар Лонге — председатель группы Союз за народное движение в Сенате.
Брис Ортефё, тем временем, покинул правительство, и генеральный секретарь Елисейского дворца, Клод Геан, взял на себя министерство внутренних дел.
Май 2011 года
29 мая 2011 года, государственный секретарь по вопросам государственной службы, Жорж Трон, обвиненный в сексуальных домогательствах, подал в отставку из правительства. Баруан — министра бюджета — взял на себя портфель своего бывшего госсекретаря.
Июнь 2011 года
После назначения Кристины Лагард в Международный валютный фонд (МВФ) принято решение о перестановках в правительстве. Франсуа Баруан заменил Лагард на посту министра экономики, финансов и промышленности, тогда как его самого заменила Валери Пекресс. Лоран Вокьез был назначен министром высшего образования и научных исследований. Тьерри Мариани до сих пор видит своё место перехода с поста государственного секретаря при министре транспорта.
Новички войдут в правительство, два центриста: Франсуа Соваде — министр по вопросам государственной службы (во главе конкретного министерства), вакантный после отставки Жоржа Трона месяцем ранее, и Жан Леонетти — министр по европейским делам.
Наконец, Клод Греф, Давид Дуйе и Марк Лаффинёр вошли в правительство, соответственно, на посты государственного секретаря по делам семьи, государственного секретаря по вопросам французских граждан за рубежом и государственного секретаря при министре обороны и по делам ветеранов.
Особенности роли Премьера (2007—2012)
Николя Саркози существенно изменил порядок взаимодействия президента и премьер-министра, лишив на деле последнего его традиционных функций и влияния. А Фийона даже называли «фантомным» Премьером. Сам Саркози обозначил его в качестве «сотрудника», вызвав неудовольствие Фийона. Одновременно с этим резко возрастает влияние на государственные дела Генерального секретаря Елисейского дворца (администрации Президента) Клода Геана (фр. Claude Guéant, правой руки Саркози с 2000 года, и пула советников Президента — они контролировали деятельность «профильных» министров, а Геан становится чуть ли не вторым лицом в стране после Николя Саркози, его «серым кардиналом».[18]
В принципе, Саркози с Фийоном образовали эффективный тандем, в котором взаимно уравновешивали присущие им достоинства и недостатки. Однако личные отношения между ними по-прежнему остаются крайне напряженными.
Из-за крайне низких рейтингов популярности Саркози и, напротив, широкой общественной поддержкой Фийона, Саркози в ходе реорганизации Правительства 14 ноября 2010 года был вынужден сохранить Фийона на посту Премьер-министра. Впоследствии его влияние существенно изменилось, он стал «истинным» премьер-министром. При этом Клод Геан, по настоянию Саркози, был назначен министром внутренних дел в правительстве Фийона. Напротив, «начальник штаба» Елисейского дворца занял технократ Ксавье Муска, шерпа Президента в G8/G20.
Тем не менее, Фийон подчеркивал свою полною лояльность в отношении Саркози и заявил об отсутствии президентских амбиций в 2012 году. Однако как сообщали СМИ, Франсуа Фиойн высказал намерение баллотироваться на парламентских выборах в 2012 года от Парижа, чтобы в 2014 году стать мэром Парижа. На всеобщих выборах 2012 года избран депутатом от Парижа. Кроме того, его называют одним из вероятных кандидатов на пост Президента на выборах 2017 года, наряду с действующим генеральным секретарем партии «Союз за народное движение» Жаном-Франсуа Копе.
Кабинет (рабочий аппарат) Премьер-министра
У Премьер-министра имеется свой значительный кабинет (или рабочий аппарат), состоящий из советников и референтов, которым руководит Директор кабинета Премьер-министра. С 2007 года этот ответственный пост занимает выпускник ЭНА и советник Государственного совета Жан-Поль Фожер (фр. Jean-Paul FAUGERE)[19].
Личные интересы
Великолепный оратор. Знаток литературного творчества Шатобриана. Занимается альпинизмом и горными лыжами. Любит велотуризм. С детства увлекается автогонками. Неоднократный участник и организатор гонок «Ле-Ман 24 часа». В 1990-е года участвовал в «Формуле-3000».[20]
См. также
Смежные статьи
Ссылки
- [www.gouvernement.fr/premier-ministre Официальный сайт премьер-министра Франции]
- Фийон, Франсуа — статья в Лентапедии. 2012 год.
- [www.pe-a.ru/Fr/Fr-ru.php Премьер-министры Франции на Политическом атласе]
Напишите отзыв о статье "Фийон, Франсуа"
Примечания
- ↑ Christine Kelly Un adolescent turbulent. Les secrets sur la jeunesse de François Fillon. L’Express.fr 14.11.2007 г. www.lexpress.fr/actualite/politique/secrets-de-jeunesse_474534.html
- ↑ [www.lenta.ru/news/2010/11/13/resign1/ Правительство Франции ушло в отставку], Lenta.ru (13.11.2010).
- ↑ [ria.ru/world/20120510/645739179.html Премьер Франции подал прошение об отставке правительства]
- ↑ [www.ria.ru/world/20120510/645875112.html Саркози принял отставку правительства Фийона]
- ↑ [elysee.fr/documents/index.php?mode=view&lang=fr&cat_id=5&press_id=564 Bernard Laporte, secrétaire d’Etat chargé des sports]
- ↑ [elysee.fr/download/?mode=press&filename=18.03_Decret_Nomination_Gouvernement.pdf Décret de nomination du gouvernement]
- ↑ [www.elysee.fr/documents/index.php?mode=view&lang=fr&cat_id=8&press_id=2098 Décret de nomination du gouvernement]
- ↑ [elysee.fr/documents/index.php?mode=view&lang=fr&cat_id=8&press_id=2122 M. Bruno LE MAIRE secrétaire d’État chargé des affaires européennes] — December 12, 2008
- ↑ [www.elysee.fr/documents/index.php?lang=fr&mode=view&cat_id=8&press_id=2222 Nomination au gouvernement]
- ↑ [www.elysee.fr/documents/index.php?mode=view&lang=fr&cat_id=8&press_id=2729 Composition du nouveau gouvernement] — 23-06-09
- ↑ [www.humanite.fr/article2763259,2763259 La droite battue à plate couture ne gérera plus qu’une région sur 22]
- ↑ [www.gouvernement.fr/gouvernement/composition-du-gouvernement Состав правительства Франсуа Фийона после перестановок 22 марта 2010 года]
- ↑ [tempsreel.nouvelobs.com/actualite/politique/20100322.FAP5711/remaniement-darcos-ecarte-trois-nouveaux-ministres-font-leur-entree-au-gouvernement.html 22/03/10 Remaniement: Darcos écarté, trois nouveaux ministres font leur entrée au gouvernement]
- ↑ [www.gouvernement.fr/gouvernement/eric-woerth-0 Eric Woerth, Ministre du Travail, de la Solidarité et de la Fonction publique]
- ↑ [www.gouvernement.fr/gouvernement/francois-baroin François Baroin, Ministre du Budget, des Comptes publics et de la Réforme de l’Etat]
- ↑ [www.gouvernement.fr/gouvernement/marc-philippe-daubresse Marc-Philippe Daubresse, Ministre de la Jeunesse et des Solidarités actives]
- ↑ [www.gouvernement.fr/gouvernement/georges-tron Georges Tron, Secrétaire d’Etat chargé de la Fonction publique, auprès du ministre du Travail, de la Solidarité et de la Fonction publique]
- ↑ [www.lepoint.fr/actualites-politique/2007-09-20/claude-gueant-l-homme-le-plus-puissant-de-france/917/0/201523 Claude Guéant, l’homme le plus puissant de France]
- ↑ [www.gouvernement.fr/gouvernement/cabinet-du-premier-ministre Состав кабинета Премьер-министра Франции]
- ↑ Francois Fillon: Premier ministre. — Site du Premier ministre www.premier-ministre.gouv.fr/fr/
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Фийон, Франсуа
– Тит, ступай молотить, – говорил шутник.– Тьфу, ну те к чорту, – раздавался голос, покрываемый хохотом денщиков и слуг.
«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»
Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.
«Где я? Да, в цепи: лозунг и пароль – дышло, Ольмюц. Экая досада, что эскадрон наш завтра будет в резервах… – подумал он. – Попрошусь в дело. Это, может быть, единственный случай увидеть государя. Да, теперь недолго до смены. Объеду еще раз и, как вернусь, пойду к генералу и попрошу его». Он поправился на седле и тронул лошадь, чтобы еще раз объехать своих гусар. Ему показалось, что было светлей. В левой стороне виднелся пологий освещенный скат и противоположный, черный бугор, казавшийся крутым, как стена. На бугре этом было белое пятно, которого никак не мог понять Ростов: поляна ли это в лесу, освещенная месяцем, или оставшийся снег, или белые дома? Ему показалось даже, что по этому белому пятну зашевелилось что то. «Должно быть, снег – это пятно; пятно – une tache», думал Ростов. «Вот тебе и не таш…»
«Наташа, сестра, черные глаза. На… ташка (Вот удивится, когда я ей скажу, как я увидал государя!) Наташку… ташку возьми…» – «Поправей то, ваше благородие, а то тут кусты», сказал голос гусара, мимо которого, засыпая, проезжал Ростов. Ростов поднял голову, которая опустилась уже до гривы лошади, и остановился подле гусара. Молодой детский сон непреодолимо клонил его. «Да, бишь, что я думал? – не забыть. Как с государем говорить буду? Нет, не то – это завтра. Да, да! На ташку, наступить… тупить нас – кого? Гусаров. А гусары в усы… По Тверской ехал этот гусар с усами, еще я подумал о нем, против самого Гурьева дома… Старик Гурьев… Эх, славный малый Денисов! Да, всё это пустяки. Главное теперь – государь тут. Как он на меня смотрел, и хотелось ему что то сказать, да он не смел… Нет, это я не смел. Да это пустяки, а главное – не забывать, что я нужное то думал, да. На – ташку, нас – тупить, да, да, да. Это хорошо». – И он опять упал головой на шею лошади. Вдруг ему показалось, что в него стреляют. «Что? Что? Что!… Руби! Что?…» заговорил, очнувшись, Ростов. В то мгновение, как он открыл глаза, Ростов услыхал перед собою там, где был неприятель, протяжные крики тысячи голосов. Лошади его и гусара, стоявшего подле него, насторожили уши на эти крики. На том месте, с которого слышались крики, зажегся и потух один огонек, потом другой, и по всей линии французских войск на горе зажглись огни, и крики всё более и более усиливались. Ростов слышал звуки французских слов, но не мог их разобрать. Слишком много гудело голосов. Только слышно было: аааа! и рррр!
– Что это? Ты как думаешь? – обратился Ростов к гусару, стоявшему подле него. – Ведь это у неприятеля?
Гусар ничего не ответил.
– Что ж, ты разве не слышишь? – довольно долго подождав ответа, опять спросил Ростов.
– А кто ё знает, ваше благородие, – неохотно отвечал гусар.
– По месту должно быть неприятель? – опять повторил Ростов.
– Може он, а може, и так, – проговорил гусар, – дело ночное. Ну! шали! – крикнул он на свою лошадь, шевелившуюся под ним.
Лошадь Ростова тоже торопилась, била ногой по мерзлой земле, прислушиваясь к звукам и приглядываясь к огням. Крики голосов всё усиливались и усиливались и слились в общий гул, который могла произвести только несколько тысячная армия. Огни больше и больше распространялись, вероятно, по линии французского лагеря. Ростову уже не хотелось спать. Веселые, торжествующие крики в неприятельской армии возбудительно действовали на него: Vive l'empereur, l'empereur! [Да здравствует император, император!] уже ясно слышалось теперь Ростову.
– А недалеко, – должно быть, за ручьем? – сказал он стоявшему подле него гусару.
Гусар только вздохнул, ничего не отвечая, и прокашлялся сердито. По линии гусар послышался топот ехавшего рысью конного, и из ночного тумана вдруг выросла, представляясь громадным слоном, фигура гусарского унтер офицера.
– Ваше благородие, генералы! – сказал унтер офицер, подъезжая к Ростову.
Ростов, продолжая оглядываться на огни и крики, поехал с унтер офицером навстречу нескольким верховым, ехавшим по линии. Один был на белой лошади. Князь Багратион с князем Долгоруковым и адъютантами выехали посмотреть на странное явление огней и криков в неприятельской армии. Ростов, подъехав к Багратиону, рапортовал ему и присоединился к адъютантам, прислушиваясь к тому, что говорили генералы.
– Поверьте, – говорил князь Долгоруков, обращаясь к Багратиону, – что это больше ничего как хитрость: он отступил и в арьергарде велел зажечь огни и шуметь, чтобы обмануть нас.
– Едва ли, – сказал Багратион, – с вечера я их видел на том бугре; коли ушли, так и оттуда снялись. Г. офицер, – обратился князь Багратион к Ростову, – стоят там еще его фланкёры?
– С вечера стояли, а теперь не могу знать, ваше сиятельство. Прикажите, я съезжу с гусарами, – сказал Ростов.
Багратион остановился и, не отвечая, в тумане старался разглядеть лицо Ростова.
– А что ж, посмотрите, – сказал он, помолчав немного.
– Слушаю с.
Ростов дал шпоры лошади, окликнул унтер офицера Федченку и еще двух гусар, приказал им ехать за собою и рысью поехал под гору по направлению к продолжавшимся крикам. Ростову и жутко и весело было ехать одному с тремя гусарами туда, в эту таинственную и опасную туманную даль, где никто не был прежде его. Багратион закричал ему с горы, чтобы он не ездил дальше ручья, но Ростов сделал вид, как будто не слыхал его слов, и, не останавливаясь, ехал дальше и дальше, беспрестанно обманываясь, принимая кусты за деревья и рытвины за людей и беспрестанно объясняя свои обманы. Спустившись рысью под гору, он уже не видал ни наших, ни неприятельских огней, но громче, яснее слышал крики французов. В лощине он увидал перед собой что то вроде реки, но когда он доехал до нее, он узнал проезженную дорогу. Выехав на дорогу, он придержал лошадь в нерешительности: ехать по ней, или пересечь ее и ехать по черному полю в гору. Ехать по светлевшей в тумане дороге было безопаснее, потому что скорее можно было рассмотреть людей. «Пошел за мной», проговорил он, пересек дорогу и стал подниматься галопом на гору, к тому месту, где с вечера стоял французский пикет.
– Ваше благородие, вот он! – проговорил сзади один из гусар.
И не успел еще Ростов разглядеть что то, вдруг зачерневшееся в тумане, как блеснул огонек, щелкнул выстрел, и пуля, как будто жалуясь на что то, зажужжала высоко в тумане и вылетела из слуха. Другое ружье не выстрелило, но блеснул огонек на полке. Ростов повернул лошадь и галопом поехал назад. Еще раздались в разных промежутках четыре выстрела, и на разные тоны запели пули где то в тумане. Ростов придержал лошадь, повеселевшую так же, как он, от выстрелов, и поехал шагом. «Ну ка еще, ну ка еще!» говорил в его душе какой то веселый голос. Но выстрелов больше не было.
Только подъезжая к Багратиону, Ростов опять пустил свою лошадь в галоп и, держа руку у козырька, подъехал к нему.
Долгоруков всё настаивал на своем мнении, что французы отступили и только для того, чтобы обмануть нас, разложили огни.
– Что же это доказывает? – говорил он в то время, как Ростов подъехал к ним. – Они могли отступить и оставить пикеты.
– Видно, еще не все ушли, князь, – сказал Багратион. – До завтрашнего утра, завтра всё узнаем.
– На горе пикет, ваше сиятельство, всё там же, где был с вечера, – доложил Ростов, нагибаясь вперед, держа руку у козырька и не в силах удержать улыбку веселья, вызванного в нем его поездкой и, главное, звуками пуль.
– Хорошо, хорошо, – сказал Багратион, – благодарю вас, г. офицер.
– Ваше сиятельство, – сказал Ростов, – позвольте вас просить.
– Что такое?
– Завтра эскадрон наш назначен в резервы; позвольте вас просить прикомандировать меня к 1 му эскадрону.
– Как фамилия?
– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».
Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».
В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
– Ишь ты, и курские прошли, – говорили в рядах.
– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.
– Что стали то? Аль загородили? Или уж на француза наткнулись?
– Нет не слыхать. А то палить бы стал.
– То то торопили выступать, а выступили – стали без толку посереди поля, – всё немцы проклятые путают. Эки черти бестолковые!
– То то я бы их и пустил наперед. А то, небось, позади жмутся. Вот и стой теперь не емши.
– Да что, скоро ли там? Кавалерия, говорят, дорогу загородила, – говорил офицер.
– Эх, немцы проклятые, своей земли не знают, – говорил другой.
– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.
Нынче был для него торжественный день – годовщина его коронования. Перед утром он задремал на несколько часов и здоровый, веселый, свежий, в том счастливом расположении духа, в котором всё кажется возможным и всё удается, сел на лошадь и выехал в поле. Он стоял неподвижно, глядя на виднеющиеся из за тумана высоты, и на холодном лице его был тот особый оттенок самоуверенного, заслуженного счастья, который бывает на лице влюбленного и счастливого мальчика. Маршалы стояли позади его и не смели развлекать его внимание. Он смотрел то на Праценские высоты, то на выплывавшее из тумана солнце.
Когда солнце совершенно вышло из тумана и ослепляющим блеском брызнуло по полям и туману (как будто он только ждал этого для начала дела), он снял перчатку с красивой, белой руки, сделал ею знак маршалам и отдал приказание начинать дело. Маршалы, сопутствуемые адъютантами, поскакали в разные стороны, и через несколько минут быстро двинулись главные силы французской армии к тем Праценским высотам, которые всё более и более очищались русскими войсками, спускавшимися налево в лощину.
В 8 часов Кутузов выехал верхом к Працу, впереди 4 й Милорадовичевской колонны, той, которая должна была занять места колонн Пржебышевского и Ланжерона, спустившихся уже вниз. Он поздоровался с людьми переднего полка и отдал приказание к движению, показывая тем, что он сам намерен был вести эту колонну. Выехав к деревне Прац, он остановился. Князь Андрей, в числе огромного количества лиц, составлявших свиту главнокомандующего, стоял позади его. Князь Андрей чувствовал себя взволнованным, раздраженным и вместе с тем сдержанно спокойным, каким бывает человек при наступлении давно желанной минуты. Он твердо был уверен, что нынче был день его Тулона или его Аркольского моста. Как это случится, он не знал, но он твердо был уверен, что это будет. Местность и положение наших войск были ему известны, насколько они могли быть известны кому нибудь из нашей армии. Его собственный стратегический план, который, очевидно, теперь и думать нечего было привести в исполнение, был им забыт. Теперь, уже входя в план Вейротера, князь Андрей обдумывал могущие произойти случайности и делал новые соображения, такие, в которых могли бы потребоваться его быстрота соображения и решительность.
Налево внизу, в тумане, слышалась перестрелка между невидными войсками. Там, казалось князю Андрею, сосредоточится сражение, там встретится препятствие, и «туда то я буду послан, – думал он, – с бригадой или дивизией, и там то с знаменем в руке я пойду вперед и сломлю всё, что будет предо мной».
Князь Андрей не мог равнодушно смотреть на знамена проходивших батальонов. Глядя на знамя, ему всё думалось: может быть, это то самое знамя, с которым мне придется итти впереди войск.
Ночной туман к утру оставил на высотах только иней, переходивший в росу, в лощинах же туман расстилался еще молочно белым морем. Ничего не было видно в той лощине налево, куда спустились наши войска и откуда долетали звуки стрельбы. Над высотами было темное, ясное небо, и направо огромный шар солнца. Впереди, далеко, на том берегу туманного моря, виднелись выступающие лесистые холмы, на которых должна была быть неприятельская армия, и виднелось что то. Вправо вступала в область тумана гвардия, звучавшая топотом и колесами и изредка блестевшая штыками; налево, за деревней, такие же массы кавалерии подходили и скрывались в море тумана. Спереди и сзади двигалась пехота. Главнокомандующий стоял на выезде деревни, пропуская мимо себя войска. Кутузов в это утро казался изнуренным и раздражительным. Шедшая мимо его пехота остановилась без приказания, очевидно, потому, что впереди что нибудь задержало ее.
– Да скажите же, наконец, чтобы строились в батальонные колонны и шли в обход деревни, – сердито сказал Кутузов подъехавшему генералу. – Как же вы не поймете, ваше превосходительство, милостивый государь, что растянуться по этому дефилею улицы деревни нельзя, когда мы идем против неприятеля.
– Я предполагал построиться за деревней, ваше высокопревосходительство, – отвечал генерал.
Кутузов желчно засмеялся.
– Хороши вы будете, развертывая фронт в виду неприятеля, очень хороши.
– Неприятель еще далеко, ваше высокопревосходительство. По диспозиции…
– Диспозиция! – желчно вскрикнул Кутузов, – а это вам кто сказал?… Извольте делать, что вам приказывают.
– Слушаю с.
– Mon cher, – сказал шопотом князю Андрею Несвицкий, – le vieux est d'une humeur de chien. [Мой милый, наш старик сильно не в духе.]
К Кутузову подскакал австрийский офицер с зеленым плюмажем на шляпе, в белом мундире, и спросил от имени императора: выступила ли в дело четвертая колонна?
Кутузов, не отвечая ему, отвернулся, и взгляд его нечаянно попал на князя Андрея, стоявшего подле него. Увидав Болконского, Кутузов смягчил злое и едкое выражение взгляда, как бы сознавая, что его адъютант не был виноват в том, что делалось. И, не отвечая австрийскому адъютанту, он обратился к Болконскому:
– Allez voir, mon cher, si la troisieme division a depasse le village. Dites lui de s'arreter et d'attendre mes ordres. [Ступайте, мой милый, посмотрите, прошла ли через деревню третья дивизия. Велите ей остановиться и ждать моего приказа.]
