Фикер, Юлиус фон

Юлиус фон Фикер
Награды и премии:

Юлиус фон Фикер (нем. Julius von Ficker; 30 апреля 1826, Падерборн — 10 июля 1902, Инсбрук) — германский и затем австро-венгерский историк и правовед.

Придерживался католического вероисповедания. Первоначально изучал право в Боннском университете, однако затем переквалифицировался в историка. В 1849 году защитил диссертацию на соискание степени доктора философии о династии Гогенштауфенов. В 1851 году габилитировался и с этого же времени начал преподавать в Боннском университете в звании приват-доцента. В 1852 году, переехав в Австрийскую империю, получил должность сразу ординарного профессора всеобщей истории в Инсбрукском университете, с 1863 года читал лекции по истории Германии и немецкому праву. В 1859/1860 году избирался ректором Инсбрукского университета. Состоял членом нескольких академий наук, в 1866 году был избран членом Венской академии наук. В 1879 году вышел в отставку, в 1885 году за свои научные заслуги возведён в потомственное дворянство. Находясь на пенсии, каждое лето выезжал в замок Гохенбург, проводил досуг на охоте.

Был одним из крупнейших историков-германистов своего времени, его учениками были многие впоследствии известные специалисты. В своих работах выступал с позиций германского национализма, был сторонником объединения Германии; помимо немецкой истории, занимался историей дипломатии. Наиболее известные работы: «Reinald von Dassel, Reichskanzler und Erzbischof von Köln» (Кёльн, 3850), «Engelbert der Heilige, Erzbischof von Köln» (там же, 1853), «Vom Reichsfürstenstand» (Инсбрук, 1861), «Das deutsche Kaiserreich in seinen universalen und nationalen Beziehungen» (там же, 1861), «Deutsches Königtum und Kaisertum» (там же, 1862; в трёх последних сочинениях Фикер отстаивал против Зибеля своё возвеличивающее немцев понимание немецкой истории); «Vom Heerschilde» (там же, 1862), «Forschungen zur Reichsund Rechtsgeschichte Italiens» (там же, 1868—1874, 4 тома; наиболее крупное его сочинение); «Ueher das Eigentum des Reiches am Reichskirchengut» (Bена, 1873), «Beiträge zur Urkundenlehre» (Инсбрук, 1877—1878), «Untersuchungen zur Rechtsgeschichte» (там же, 1891) и так далее. Некоторые работы Фикера переиздаются до сих пор.

Ссылки

• [www.deutsche-biographie.de/pnd118532863.html Статья] в NDB  (нем.)

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Фикер, Юлиус фон

Сперанский сказал Кочубею, что жалеет о том, что не мог приехать раньше, потому что его задержали во дворце. Он не сказал, что его задержал государь. И эту аффектацию скромности заметил князь Андрей. Когда Кочубей назвал ему князя Андрея, Сперанский медленно перевел свои глаза на Болконского с той же улыбкой и молча стал смотреть на него.
– Я очень рад с вами познакомиться, я слышал о вас, как и все, – сказал он.
Кочубей сказал несколько слов о приеме, сделанном Болконскому Аракчеевым. Сперанский больше улыбнулся.
– Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному.
Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому.
Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, – этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово. Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что угодно было государю.
Поговорив несколько времени в общем кругу, Сперанский встал и, подойдя к князю Андрею, отозвал его с собой на другой конец комнаты. Видно было, что он считал нужным заняться Болконским.
– Я не успел поговорить с вами, князь, среди того одушевленного разговора, в который был вовлечен этим почтенным старцем, – сказал он, кротко презрительно улыбаясь и этой улыбкой как бы признавая, что он вместе с князем Андреем понимает ничтожность тех людей, с которыми он только что говорил. Это обращение польстило князю Андрею. – Я вас знаю давно: во первых, по делу вашему о ваших крестьянах, это наш первый пример, которому так желательно бы было больше последователей; а во вторых, потому что вы один из тех камергеров, которые не сочли себя обиженными новым указом о придворных чинах, вызывающим такие толки и пересуды.