Фикет, Мирко

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Мирко Фикет
хорв. Mirko Fiket
Род деятельности:

лесоруб, партизан

Дата рождения:

25 октября 1899(1899-10-25)

Место рождения:

Сукинац, Австро-Венгрия

Гражданство:

Королевство Югославия Королевство Югославия / Югославия Югославия

Дата смерти:

7 апреля 1976(1976-04-07) (76 лет)

Место смерти:

Вировитица, СР Хорватия, СФРЮ

Награды и премии:
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Мирко Фикет (хорв. Mirko Fiket; 25 октября 1899, Сукинац7 апреля 1976, Вировитица) — югославский хорватский партизан времён Народно-освободительной войны Югославии, Народный герой Югославии.





Биография

Довоенная

Родился в 1899 году в деревне Сукинац (близ Крижеваца) в бедной рабочей семье. Отец был по профессии лесорубом, и Мирко до войны также работал лесорубом. В начальную школу не ходил, образование получал на дому от матери[1]. В 1913 году переехал в Левиновац, где его родители приобрели земельный участок. Отец погиб на фронте Первой мировой войны, оставив жену с Мирко и его семью братьями и сёстрами. 15 сентября 1940 Мирко был принят в Компартию Югославии[2].

Народно-освободительная война

Сразу после начала войны Мирко вступил в партизанское движение. Ему угрожали местные усташи расправой, если тот не уйдёт из партизанского подполья, но того оберегали связи с известными деятелями КПЮ и друзьями из соседних деревень[3]. После формирования сербского партизанского отряда туда вступил Мирко, хотя отряд не был дружным по причине присутствия ярого сербского националиста, четника Йово Косановича. В конце 1942 года Мирко был переведён в штаб-квартиру 3-й оперативной зоны НОАЮ, работая там курьером. В 1944 году по причине своего возраста он уже вышел на пенсию, до конца войны возглавлял Вировитицкий райком Коммунистической партии Хорватии[2][3].

За годы войны Мирко завоевал симпатии в своём партизанском отряде, хотя множество раз Косанович предпринимал попытки его убить. Заслугой Фикета стало сохранение боевой группы в составе народно-освободительного движения (вскоре Косановича арестовали и казнили за предательство). Мирко лично участвовал в боях за Лом, Кучанци, Ораховицу, Дреновац, Вилич-Село, Чаглин, Мали-Бастаи и Велики-Бастаи, Миокович, Ширач, Хум-Варош, Левиновац и другие населённые пункты[2].

В конце 1941 года в битве за село Кометник-Йоргичи Мирко сумел спасти целый отряд от разгрома, прорвавшись сквозь усташское кольцо окружения. В начале 1942 года недалеко от Левиноваца его отряд снова попал в усташское кольцо из нескольких сотен. К полуночи партизаны понесли большие потери, но сумели создать коридор для прорыва. Вскоре в результате перестрелки в живых остался только Мирко, и казалось, что ему конец. Но ещё до войны Мирко был известен как меткий стрелок — он продолжил бой и из своей винтовки лично уничтожил несколько десятков усташей, запугав их до смерти, и сумел выбраться из кольца, прославив себя на всю округу. За его голову усташи предлагали вознаграждение в 150 тысяч хорватских кун[2][3].

Послевоенная жизнь

После войны Мирко работал дальше в Вировитицком комитете КПЮ, отвечая за вопросы здравоохранения и социальной политики, состоя в суде присяжных и так далее. В 1953 году он ушёл с рабочего места по причине слабого здоровья[3]. Остаток жизни провёл в Вировитице, где и скончался 7 апреля 1976 года. Похоронен на Вировитицком кладбище[4]. Был награждён рядом орденов и медалей, в том числе Орденом народного героя Югославии 24 июля 1953[2][3].

Напишите отзыв о статье "Фикет, Мирко"

Примечания

  1. [www.virovitica.net/komunisti-u-virovitici-od-radnickih-pobuna-do-vojne-sile-4.-dio/19608/ Virovitica.net: Komunisti u Virovitici - od radničkih pobuna do vojne sile (4. dio)]  (хорв.)
  2. 1 2 3 4 5 [www.znaci.net/00001/10_78.htm Biografija na Portalu Narodni heroji Jugoslavije]
  3. 1 2 3 4 5 Narodni heroji Jugoslavije. „Mladost“, Beograd, 1975. godina
  4. Vjesnik SSRNH, 8. travnja 1976., br. 10284, 5. str.

Литература

Народни хероји Југославије“. Београд: Младост. 1975.

Отрывок, характеризующий Фикет, Мирко

«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.


Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
– Тетенька, голубушка, скажите, что такое?
– Ничего, мой друг.
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.