Филадельфия

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Филадельфия (США)»)
Перейти к: навигация, поиск
У этого термина существуют и другие значения, см. Филадельфия (значения).
Город
Филадельфия
Philadelphia
Флаг Герб
Страна
США
Штат
Пенсильвания
Округ
Координаты
Мэр
Джим Кенни
Основан
Город с
Площадь
367 км²
Высота центра
12 м
Население
1 560 297 человек (2014)
Плотность
4393,8 чел./км²
Агломерация
6 051 170
Часовой пояс
Телефонный код
215, 267
Почтовый индекс
191xx
Официальный сайт
[www.phila.gov/ la.gov]
Прозвище
«Город братской любви»
Аудио, фото и видео на Викискладе
К:Населённые пункты, основанные в 1682 году

Филаде́льфия (англ. Philadelphia [ˌfɪləˈdɛlfiə]) — один из старейших городов США, пятый по величине населения город страны и самый населённый город штата Пенсильвания, с населением 1 526 006 жителей (согласно переписи 2010 года). Население агломерации вместе с пригородами составляет 6 034 678 жителей. Расположен на реке Делавэр у побережья Атлантического океана[1].

Филадельфия богата историей и культурой. В исторической части города до сих пор царит атмосфера маленького и тихого городка, каким была и Филадельфия, и другие колониальные города во время образования государства Соединённые Штаты Америки.

Основан в 1682 году Уильямом Пенном. Имеет прозвище «Город братской любви» (Φιλαδέλφεια на греческом языке означает 'братолюбие'), это связано с тем, что город основан переселенцами, принадлежавшими к протестантской общине квакеров (в США и сейчас его неофициально называют Квакертаун - 'город квакеров'). В 1776 году в Филадельфии Второй континентальный конгресс тринадцати североамериканских штатов принял Декларацию независимости. В 1776, 1777, 1778—1783 и 1790—1800 Филадельфия была временной столицей США.

Одним из известных жителей города был Бенджамин Франклин.





Значимость в становлении государственности США

  • Главная историческая достопримечательность Филадельфии и США — Индепенденс-холл (Зал Независимости), где в 1776 году была принята декларация независимости, а в 1787 году — Конституция США.
  • Рядом с двухэтажным с колокольней зданием «Зала независимости» в специальном павильоне находится Колокол Свободы (Liberty Bell), символ независимости США, звон которого 8 июля 1776 года возвестил об оглашении декларации о независимости, принятой 4 июля 1776 года.
  • Там же находится и Зал Конгресса, где был подписан Билль о правах.
  • А также там находятся Второй Банк Соединённых Штатов, Галерея Портретов, Старая Церковь Иосифа, Церковь Христа и Дом-музей Бетси Росс.

Все эти достопримечательности окружены зелёными насаждениями, формируя несколько парковых кварталов в центре города.

Другие достопримечательности

 Стиль этого раздела неэнциклопедичен или нарушает нормы русского языка.
Следует исправить раздел согласно стилистическим правилам Википедии.

Филадельфийская аллея Элфорта (англ.) — старейшая улица в США. Её 30 домов построены в 1728—1836 годах. Известными достопримечательностями города являются: Пенновский центр (Penn Center), дом Пауэлла (Powell House), итальянский рынок (Italian Market), акварама (Acquarama), аллея Элфорта (Elfreth’s Alley), а также первый в стране универсальный магазин «Уонамейкерс» (Wanamaker’s) — популярное место встреч в центре Филадельфии.

В Холле Философии до сих пор проводятся заседания Первого философского общества США, основанного Бенджамином Франклином. В Филадельфии находятся Университет Пенсильвании, Технологический институт Дрексела, институт Франклина, Академия естественных наук (Academy of Natural Sciences) — всего 88 университетов и колледжей.

Fairmount Park — один из крупнейших городских парков в мире. На его территории расположен старейший в стране зоопарк (основан в 1874 году).

Сейчас Филадельфия охвачена идеей восстановления своего старого блеска и красоты. Всё: от процветающих районов, объединенных в Центральный город, до восхитительных исторических зданий — восстанавливается и реставрируется. Здание городского совета из гранита и белого мрамора, наконец-то, сможет показать вам свою высокую башню, которая годами была закована в строительные леса. Отреставрированный главный вокзал Филадельфии сейчас выглядит так, как выглядел во времена Великой депрессии.

Больше чем любой другой город Филадельфия является показательной в плане истории американской архитектуры. Мейн-стрит в Манаюнке вошла в десятку самых лучших улиц Америки, благодаря домам XIX века, в которых расположились магазины, галереи искусства и пивные.

Здесь процветает искусство, преимущественно в театрах и исполнительских центрах построенных на Авеню искусств. А на Брод-стрит обосновались Филадельфийский оркестр, Балет Пенсильвании, Филадельфийская опера, а также джазовые студии и драматические и музыкальные театры. В этом городе процветает кулинария, и местные жители любят такие деликатесы, как сырные бифштексы, большие сэндвичи и горячие Брецели с солью.

В Филадельфии располагалась штаб-квартира основанной в 1846 году железнодорожной компании Pennsylvania Railroad. Компания эта владела обширной сетью железных дорог в северо-восточной части США. В годы своего наибольшего расцвета эта железнодорожная компания контролировала около 16000 км железных дорог, а работало там до 250 тысяч рабочих и служащих. В 1968 году компания пережила слияние с компанией Центральная железная дорога Нью-Йорка и перестала существовать.

Музеи

Православные храмы

Городской транспорт Филадельфии

Основная статья: Метрополитен Филадельфии

Метрополитен в Филадельфии был открыт в 1907 году, став 4-м в США. Филадельфия обслуживается двумя скоростными линиями метрополитена и пятью линиями подземно-наземного трамвая. Общая длина системы — 84 километра, количество станций — 85.

  • Линия «Маркет-Франкфорд» обозначена на карте голубым цветом. От конечной станции на западе города «69 Стрит» она идет на восток, после 46 Стрит уходит под землю, проходя в центре города под Маркет Стрит. После станции «2 Стрит» линия поворачивает на север и снова выходит на поверхность, проходя до границы города по эстакаде над Франкфорд-стрит. Пересадка на линию «Броад Стрит» происходит на станции «15 Стрит». Первый участок «69 Стрит» — «15 Стрит» открылся в 1907 году.
  • Линия «Броад Стрит», обозначенная оранжевым цветом, проходит через город с севера на юг под одноимённой улицей. Вся линия подземная кроме конечной северной станции «Ферн-Рок», вестибюль которой находится на поверхности. Имеет отросток (Broad-Ridge Spur) на восток в районе центра. Пересадка на линию «Маркет-Франкфорд» осуществляется на станции «Сити-холл». Первый участок открыт в 1928 году.

Маршруты трамваев, обозначенные на карте зеленым цветом, проходят параллельно линиям метрополитена в тоннеле под центром города. Вне центра они движутся по поверхности.

Также Филадельфия обслуживается множеством автобусных маршрутов. Нумерация маршрутов — сквозная.

Пригороды Филадельфии обслуживаются 8-ю маршрутами электропоездов, именуемыми Regional Rail. Один из них идёт в штат Нью-Джерси, город Трентон. Оттуда аналогичным электропоездом можно добраться до Нью-Йорка. Подобно немецкому Эс-бану, Филадельфия не является конечной маршрутов, а местом где все они перекрещиваются. На карте обозначаются тонкими синими линиями.

Норристоунская скоростная линия — линия пригородного трамвая, идущая в Норристоун. Обозначена фиолетовым цветом.

Также, подобно Межштатному Метро PATH, New York — New Jersey между Филадельфией и городами штата Нью-Джерси), находящимся на другом берегу реки Делавэр, курсирует линия PATCO (англ. Port Authority Transit Corporation — Транзитная корпорация портовой администрации). Эта линия идёт из центра города на юго-запад, пересекая реку Делавэр по мосту Бенджамина Франклина. На карте обозначена красным цветом. Первый участок этой линии открыт в 1938 году.

Все маршруты кроме PATCO принадлежат транспортной компании SEPTA (англ. Southeastern Pennsylvania Transit Authority, Транспортное управление Юго-Востока Пенсильвании).

Климат

Климат Филадельфии близок к субтропическому влажному климату. Для него характерна мягкая и очень изменчивая, с колебаниями температур от −15 до +20 °C, часто с большим количеством снега зима, и очень долгое, душное и жаркое лето. Осадки обильно выпадают круглый год. В целом, климат Филадельфии сходен с климатом Нью-Йорка.

Климат Филадельфии
Показатель Янв. Фев. Март Апр. Май Июнь Июль Авг. Сен. Окт. Нояб. Дек. Год
Абсолютный максимум, °C 23,3 26,1 30,6 35,0 36,1 38,9 40,0 41,1 38,9 35,6 28,9 22,8 41,1
Средний максимум, °C 4,6 6,6 11,5 17,7 23,2 28,2 30,6 29,6 25,6 19,2 13,3 7,1 18,1
Средняя температура, °C 0,6 2,1 6,4 12,2 17,7 22,9 25,6 24,8 20,6 14,2 8,7 3,1 13,2
Средний минимум, °C −3,6 −2,4 1,3 6,7 12,2 17,7 20,7 19,9 15,7 9,1 4,0 −1,1 8,4
Абсолютный минимум, °C −21,7 −23,9 −15 −10 −2,2 6,7 10,6 6,7 1,7 −3,9 −13,3 −20,6 −23,9
Норма осадков, мм 89 70 97 89 99 84 112 97 99 70 80 84 1068
Источник: [cdo.ncdc.noaa.gov/climatenormals/clim20/pa/366889.pdf NOAA] [pogoda.ru.net/usclimate/KPHL.htm Погода и климат]

Спорт

Клуб Лига Стадион Основан Победы
Филадельфия Флайерз NHL Хоккей «Веллс Фарго Центр» 1967 2
Филадельфия-76 NBA Баскетбол «Веллс-Фарго-центр» 1946 3
Филадельфия Юнион MLS Футбол «Пи-пи-эл Парк» 2008 -
Филадельфия Филлис MLB Бейсбол «Ситизенс Банк Парк» 1880 2
Филадельфия Иглз NFL Американский футбол «Lincoln Financial Field» 1933 3

Города-побратимы

Филадельфия в культуре

Литература

Кино

См. также

Напишите отзыв о статье "Филадельфия"

Примечания

  1. ↑ Филадельфия (город в США) // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>

    2. </ol>

Ссылки

  • [www.phila.gov/ Официальный сайт Филадельфии]
Предшественник:
—
Балтимор
Йорк (Пенсильвания)
Нью-Йорк 		Столица США
сентябрь 1774 — декабрь 1776
март—сентябрь 1777
июль 1778 — июнь 1783
декабрь 1790 — май 1800 		Преемник:
Балтимор
Ланкастер (Пенсильвания)
Принстон (Нью-Джерси)
Вашингтон
</table></td></tr></table>

Нью-Йорк (8,4 млн) • Лос-Анджелес (3,88 млн) • Чикаго (2,72 млн) • Хьюстон (2,28 млн) • Филадельфия (1,55 млн)
Финикс (1,51 млн) • Сан-Антонио (1,41 млн) • Сан-Диего (1,36 млн) • Даллас (1,26 млн) • Сан-Хосе (1 млн)

Отрывок, характеризующий Филадельфия

– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.


Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.


Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
– Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! – сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд… – «Россия не в Москве, она в сердцах се сынов!» Так, папаша? – сказал Берг.
В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня. Берг поспешно вскочил, поцеловал ручку графини, осведомился о ее здоровье и, выражая свое сочувствие покачиваньем головы, остановился подле нее.
– Да, мамаша, я вам истинно скажу, тяжелые и грустные времена для всякого русского. Но зачем же так беспокоиться? Вы еще успеете уехать…
– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?
Граф хотел что то сказать, но, видимо, воздержался. Он встал с своего стула и пошел к двери.
Берг в это время, как бы для того, чтобы высморкаться, достал платок и, глядя на узелок, задумался, грустно и значительно покачивая головой.
– А у меня к вам, папаша, большая просьба, – сказал он.
– Гм?.. – сказал граф, останавливаясь.
– Еду я сейчас мимо Юсупова дома, – смеясь, сказал Берг. – Управляющий мне знакомый, выбежал и просит, не купите ли что нибудь. Я зашел, знаете, из любопытства, и там одна шифоньерочка и туалет. Вы знаете, как Верушка этого желала и как мы спорили об этом. (Берг невольно перешел в тон радости о своей благоустроенности, когда он начал говорить про шифоньерку и туалет.) И такая прелесть! выдвигается и с аглицким секретом, знаете? А Верочке давно хотелось. Так мне хочется ей сюрприз сделать. Я видел у вас так много этих мужиков на дворе. Дайте мне одного, пожалуйста, я ему хорошенько заплачу и…
Граф сморщился и заперхал.
– У графини просите, а я не распоряжаюсь.
– Ежели затруднительно, пожалуйста, не надо, – сказал Берг. – Мне для Верушки только очень бы хотелось.
– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Филадельфия&oldid=80913523»

Навигация