Филатов, Николай Михайлович
Поделись знанием:
Получив, пробужденный от сна, холодную и повелительную записку от Кутузова, Растопчин почувствовал себя тем более раздраженным, чем более он чувствовал себя виновным. В Москве оставалось все то, что именно было поручено ему, все то казенное, что ему должно было вывезти. Вывезти все не было возможности.
«Кто же виноват в этом, кто допустил до этого? – думал он. – Разумеется, не я. У меня все было готово, я держал Москву вот как! И вот до чего они довели дело! Мерзавцы, изменники!» – думал он, не определяя хорошенько того, кто были эти мерзавцы и изменники, но чувствуя необходимость ненавидеть этих кого то изменников, которые были виноваты в том фальшивом и смешном положении, в котором он находился.
Всю эту ночь граф Растопчин отдавал приказания, за которыми со всех сторон Москвы приезжали к нему. Приближенные никогда не видали графа столь мрачным и раздраженным.
«Ваше сиятельство, из вотчинного департамента пришли, от директора за приказаниями… Из консистории, из сената, из университета, из воспитательного дома, викарный прислал… спрашивает… О пожарной команде как прикажете? Из острога смотритель… из желтого дома смотритель…» – всю ночь, не переставая, докладывали графу.
На все эта вопросы граф давал короткие и сердитые ответы, показывавшие, что приказания его теперь не нужны, что все старательно подготовленное им дело теперь испорчено кем то и что этот кто то будет нести всю ответственность за все то, что произойдет теперь.
– Ну, скажи ты этому болвану, – отвечал он на запрос от вотчинного департамента, – чтоб он оставался караулить свои бумаги. Ну что ты спрашиваешь вздор о пожарной команде? Есть лошади – пускай едут во Владимир. Не французам оставлять.
– Ваше сиятельство, приехал надзиратель из сумасшедшего дома, как прикажете?
– Как прикажу? Пускай едут все, вот и всё… А сумасшедших выпустить в городе. Когда у нас сумасшедшие армиями командуют, так этим и бог велел.
На вопрос о колодниках, которые сидели в яме, граф сердито крикнул на смотрителя:
– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.
К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.
| Николай Михайлович Филатов | ||||||||
 Н.М. Филатов, начало 1930-х годов. | ||||||||
| Дата рождения | ||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Место рождения |
Российская империя, деревня Каменка Калужской губернии | |||||||
| Дата смерти |
24 февраля 1935 (64 года) | |||||||
| Место смерти | ||||||||
| Принадлежность | ||||||||
| Род войск | ||||||||
| Годы службы | ||||||||
| Звание | ||||||||
| Награды и премии |
| |||||||
Никола́й Миха́йлович Фила́тов (11 (23) ноября 1870, дер. Каменка Калужской губернии — 24 февраля 1935, Москва) — российский и советский военачальник, специалист по стрелковому оружию. Герой Труда (1928).
Содержание
Биография
Образование получил в Нижегородской гр. Аракчеева военной гимназии.
В 1887 году окончил Михайловскую артиллерийскую академию. В 1887−1892 преподавал в Московском пехотном юнкерском училище. С 1892 года — учёный секретарь опытной комиссии Офицерской стрелковой школы. С 1896 в Артиллерийском комитете ГАУ. В 1900−1914 редактор «Вестника Офицерской стрелковой школы».
В 1902 пожалован чином полковника.
С 1904 года — начальник Ружейного полигона офицерской стрелковой школы. Активно содействовал работам первых отечественных изобретателей и конструкторов автоматического оружия (В. Г. Фёдоров, Ф. В. Токарев, Я. У. Рощепей, В. А. Дегтярев, И. Н. Колесников и др.)
В 1909 пожалован чином генерал-майора.
С 1911 одновременно сотрудник редакции «Военной энциклопедии». В 1914 состоял при ГАУ для особых поручений.
С октября 1914 года — начальник Офицерской стрелковой школы, затем начальник Запасной пулемётной бригады. Осенью 1914 году разработал проект пушечно-пулемётного бронеавтомобиля «Гарфорд-Путилов», а в 1915 году — проект лёгкой трёхколёсной бронемашины, известной, как «трёхколёска» или бронеавтомобиль Филатова. Впоследствии руководил работами по серийной постройке и тех, и других бронемашин.
С 1918 года — в РККА. Начальник Высшей стрелковой школы командного состава РККА (1918−1922), начальник оружейно-патронного отдела ГАУ. С 01.11.1922 — председатель стрелкового комитета РККА, затем в инспекции пехоты.
Умер в Москве. Похоронен на Даниловском кладбище.
Один из его сыновей, офицер, погиб в первых боях Добровольческой армии против большевиков под Таганрогом в начале 1918 года.
Адреса в Санкт-Петербурге — Петрограде
1901−1918 — Ораниенбаум, Александровская улица, 15.
Награды
Российская империя
- Орден Святого Станислава 3-й степени (1893)
- Орден Святой Анны 3-й степени (1895)
- Орден Святого Станислава 2-й степени (1903)
- Орден Святого Владимира 4-й степени (1906)
- Орден Святого Владимира 3-й степени (1912)
Труды
- Записки по теории стрельбы. Изд. 2-е. — СПб., 1903;
- Стрельба станковых пулеметов. — М., 1925;
- Определение расстояний до целей в стрелковом бою. Изд. 3-е. — М.— Л., 1930;
- Пулеметная стрельба поверх своих войск и в промежутках между ними. — М., 1931;
- Командирские пулеметные линейки. — М., 1937;
- Командирская стрелковая линейка для пули обр. 1908 г. — М., 1937;
- Краткие сведения об основаниях стрельбы из винтовок и пулеметов. Изд. 8-е. — М., 1944.
Напишите отзыв о статье "Филатов, Николай Михайлович"
Литература
- Гусаров А.Ю. Ораниенбаум. Три века истории. — СПб, 2011. — ISBN 978-5-93437-329-1.
- Лови А. Корифей стрелкового дела Николай Михайлович Филатов (рус.) // Оружие : журнал. — 2015. — Май (№ 05). — С. 52-57. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=1728-9203&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 1728-9203].
Ссылки
- [bse.sci-lib.com/article116191.html Большая советская энциклопедия]
- [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=865 Филатов, Николай Михайлович] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]».
- Список генералам по старшинству. Санкт-Петербург, Военная типография, 1911.
- Список генералам по старшинству. Санкт-Петербург, Военная типография, 1914.
| |||||||||||||
Отрывок, характеризующий Филатов, Николай Михайлович
Но когда событие принимало свои настоящие, исторические размеры, когда оказалось недостаточным только словами выражать свою ненависть к французам, когда нельзя было даже сражением выразить эту ненависть, когда уверенность в себе оказалась бесполезною по отношению к одному вопросу Москвы, когда все население, как один человек, бросая свои имущества, потекло вон из Москвы, показывая этим отрицательным действием всю силу своего народного чувства, – тогда роль, выбранная Растопчиным, оказалась вдруг бессмысленной. Он почувствовал себя вдруг одиноким, слабым и смешным, без почвы под ногами.Получив, пробужденный от сна, холодную и повелительную записку от Кутузова, Растопчин почувствовал себя тем более раздраженным, чем более он чувствовал себя виновным. В Москве оставалось все то, что именно было поручено ему, все то казенное, что ему должно было вывезти. Вывезти все не было возможности.
«Кто же виноват в этом, кто допустил до этого? – думал он. – Разумеется, не я. У меня все было готово, я держал Москву вот как! И вот до чего они довели дело! Мерзавцы, изменники!» – думал он, не определяя хорошенько того, кто были эти мерзавцы и изменники, но чувствуя необходимость ненавидеть этих кого то изменников, которые были виноваты в том фальшивом и смешном положении, в котором он находился.
Всю эту ночь граф Растопчин отдавал приказания, за которыми со всех сторон Москвы приезжали к нему. Приближенные никогда не видали графа столь мрачным и раздраженным.
«Ваше сиятельство, из вотчинного департамента пришли, от директора за приказаниями… Из консистории, из сената, из университета, из воспитательного дома, викарный прислал… спрашивает… О пожарной команде как прикажете? Из острога смотритель… из желтого дома смотритель…» – всю ночь, не переставая, докладывали графу.
На все эта вопросы граф давал короткие и сердитые ответы, показывавшие, что приказания его теперь не нужны, что все старательно подготовленное им дело теперь испорчено кем то и что этот кто то будет нести всю ответственность за все то, что произойдет теперь.
– Ну, скажи ты этому болвану, – отвечал он на запрос от вотчинного департамента, – чтоб он оставался караулить свои бумаги. Ну что ты спрашиваешь вздор о пожарной команде? Есть лошади – пускай едут во Владимир. Не французам оставлять.
– Ваше сиятельство, приехал надзиратель из сумасшедшего дома, как прикажете?
– Как прикажу? Пускай едут все, вот и всё… А сумасшедших выпустить в городе. Когда у нас сумасшедшие армиями командуют, так этим и бог велел.
На вопрос о колодниках, которые сидели в яме, граф сердито крикнул на смотрителя:
– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.
К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.
Категории:
- Родившиеся 23 ноября
- Родившиеся в 1870 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Калужской губернии
- Умершие 24 февраля
- Умершие в 1935 году
- Умершие в Москве
- Кавалеры ордена Трудового Красного Знамени
- Кавалеры ордена Святого Владимира 3 степени
- Кавалеры ордена Святого Владимира 4 степени
- Кавалеры ордена Святой Анны 3 степени
- Кавалеры ордена Святого Станислава 2 степени
- Кавалеры ордена Святого Станислава 3 степени
- Генерал-лейтенанты (Российская империя)
- Царские офицеры на службе в РККА
- Начальники курсов «Выстрел»
- Похороненные на Даниловском кладбище
- Машиностроители
- Герои Труда
