Филатчев, Олег Павлович

Олег Филатчев
Дата рождения:	18 апреля 1937(1937-04-18)
Место рождения:	Москва
Дата смерти:	11 февраля 1997(1997-02-11) (59 лет)
Место смерти:	Москва
Гражданство:	СССР СССР→Россия Россия
Жанр:	живопись, графика, монументальное искусство
Награды:	Серебряная медаль Академии художеств (1972); Золотая медаль Академии художеств (1992)
Звания:
Премии:
Сайт:	[www.filatchev.ru atchev.ru]

Олег Павлович Филатчев ( 18 апреля 1937, Москва — 11 февраля 1997, Москва ) — русский художник, живописец-монументалист. Действительный член Российской академии художеств, Заслуженный деятель искусств РСФСР, профессор, заведующий кафедрой монументально-декоративной живописи Московского высшего художественно-промышленного училища.

Биография

Родился 18 апреля 1937 года в Москве, в семье военного лётчика.

С 1955 по 1957 год учился в Ленинградском высшем художественно-промышленном училище имени В. И. Мухиной.

С 1958 по 1964 год учился в Московском высшем художественно-промышленном училище (ныне Строгановский университет) на факультете монументальной живописи (преподаватели Н. Х. Максимов, В. И. Козлинский).

С 1964 по 1968 преподавал в том же институте на кафедре рисунка.

В 1968 году принят в Союз художников СССР.

С 1969 по 1972 год проходил стажировку в творческих мастерских Академии художеств СССР под руководством Г. М. Коржева.

С 1971 по 1978 год художник Комбината монументально-декоративных работ. Автор многочисленных росписей, мозаик , витражей и скульптур.

С 1968 года постоянный участник зональных, всесоюзных и зарубежных выставок.

В 1970 году исполнил роспись «Казаки Дона» в дегустационном павильоне «Сармат» в институте виноделия г. Новочеркасск . Исполнил гобелен «Свадьба» для санатория «Трускавец» .

В 1972 году награждён серебряной медалью Академии художеств за работы: «Портрет художника Смолякова», «Валя», гобелен «Свадьба».

В 1973 году присвоено звание лауреата премии Московского комсомола за серию портретов молодых современников.

В 1975-76 годах исполнил роспись «Студенты» в Институте нефти и газа им. Губкина. Награждён медалью «За трудовое отличие».

В 1977 году исполнил роспись «Созерцание» в конференц-зале научного корпуса Никитского ботанического сада в Ялте ; роспись «Культура, искусство, народное творчество» в музыкальном салоне [fin.rs.gov.ru/ Советского дома культуры и науки] города Хельсинки (Финляндия). Избран членом правления Союза художников СССР.

В 1978 году избран членом-корреспондентом Академии художеств СССР. Доцент кафедры монументально-декоративной живописи МВХПУ. Присуждена премия международной биеннале в ЧССР.

В 1979-84 годах работает над серией картин, посвященной строителям Байкало-Амурской магистрали.

В 1980 году исполнил мозаику «В. И. Ленин» для музея Государственного политехнического университета им. Н. Э. Баумана

В 1986 году награждён медалью «За строительство Байкало-Амурской магистрали». Утвержден председателем Совета по экспорту произведений за рубеж Министерства Культуры СССР, членом Государственной экспертной комиссии МК СССР.

В 1988 году избран действительным членом Академии художеств СССР.

Присвоено почетное звание «Заслуженный деятель искусств РСФСР».

Работает над росписью в здании Советского посольства в Вашингтоне (США).

В 1990 году становится зав. кафедрой монументальной живописи МГХПУ, получает звание профессора.

В 1992 году награждён золотой медалью Академии художеств за портреты современников: «Портрет художника Олега Батунова», «Портрет Ирины с сыном», триптих «Семья».

Работы художника находятся во многих музеях, частных коллекциях и галереях страны и за рубежом.

Расцвет творчества Филатчева пришелся на 70-е годы. Он, являясь бесспорным лидером художественной молодёжи той поры, уже в 40 лет был удостоен звания академика. Основная тема его работ — жизнь советских людей, своих современников: студентов МГУ, шоферов БАМа, пограничников острова Даманский, рыбаков Сахалина, коллег-художников. Творчество Филатчева, представляет особое направление в советской живописи, сочетающее в себе принципы станкового и монументального искусства.

Литература

• Капланова, С. Г. Олег Павлович Филатчев. Живопись. Графика. Монументальное искусство. Альбом. — М.: Советский художник, 1990. — 72 с. — ISBN 5269005603.
• Лебедева, Виктория. [www.ozon.ru/context/detail/id/12655613/ Олег Филатчев]. — М.: Советский художник, 1975. — 56 с. — (Новые имена).
• Дехтярь, А. А. [www.youtube.com/watch?v=vLWrh2GRZlQ Молодые живописцы 70-х]. — М .: Советский художник, 1979. — 150 с.
• Лебедева, Виктория Ефимовна. [books.google.ru/books?id=h0UGAAAAMAAJ&q=филатчев&dq=филатчев Советское монументальное искусство шестидесятых годов]. — М.: Наука, 1973. — С. 90, 91. — 235 с.

Ссылки

• Иванов, Н. [babanata.ru/?p=17242 Филатчев Олег (статья в журнале «Юный художник»)]. «Записки о художниках» (16 мая 2015). Проверено 22 февраля 2016.
• [www.ust-ilimsk.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=16512:-l-r-&catid=361:2015-06-10-03-37-17&Itemid=542 Объект культурного наследия города Усть-Илимск : Мозаика О. Филатчева «Молодежь Сибири» (1987); описание]. Сайт муниципального образования город Усть-Илимск. Проверено 22 февраля 2016.
• [www.rah.ru/exhibitions/detail.php?ID=16162 Выставка произведений Олега Филатчева в залах Российской академии художеств (к 70-летнему юбилею)]. Российская академия художеств (22 мая 2007). Проверено 22 февраля 2016.
• [www.filatchev.ru Сайт художника О. П. Филатчева]
• [artru.info/il/ar/14242/ ArtRU.info]
• [vk.com/club41397656 Группа ВКонтакте]

Отрывок, характеризующий Филатчев, Олег Павлович

Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.
Старый человек, столь же опытный в придворном деле, как и в военном, тот Кутузов, который в августе того же года был выбран главнокомандующим против воли государя, тот, который удалил наследника и великого князя из армии, тот, который своей властью, в противность воле государя, предписал оставление Москвы, этот Кутузов теперь тотчас же понял, что время его кончено, что роль его сыграна и что этой мнимой власти у него уже нет больше. И не по одним придворным отношениям он понял это. С одной стороны, он видел, что военное дело, то, в котором он играл свою роль, – кончено, и чувствовал, что его призвание исполнено. С другой стороны, он в то же самое время стал чувствовать физическую усталость в своем старом теле и необходимость физического отдыха.
29 ноября Кутузов въехал в Вильно – в свою добрую Вильну, как он говорил. Два раза в свою службу Кутузов был в Вильне губернатором. В богатой уцелевшей Вильне, кроме удобств жизни, которых так давно уже он был лишен, Кутузов нашел старых друзей и воспоминания. И он, вдруг отвернувшись от всех военных и государственных забот, погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него, как будто все, что совершалось теперь и имело совершиться в историческом мире, нисколько его не касалось.
Чичагов, один из самых страстных отрезывателей и опрокидывателей, Чичагов, который хотел сначала сделать диверсию в Грецию, а потом в Варшаву, но никак не хотел идти туда, куда ему было велено, Чичагов, известный своею смелостью речи с государем, Чичагов, считавший Кутузова собою облагодетельствованным, потому что, когда он был послан в 11 м году для заключения мира с Турцией помимо Кутузова, он, убедившись, что мир уже заключен, признал перед государем, что заслуга заключения мира принадлежит Кутузову; этот то Чичагов первый встретил Кутузова в Вильне у замка, в котором должен был остановиться Кутузов. Чичагов в флотском вицмундире, с кортиком, держа фуражку под мышкой, подал Кутузову строевой рапорт и ключи от города. То презрительно почтительное отношение молодежи к выжившему из ума старику выражалось в высшей степени во всем обращении Чичагова, знавшего уже обвинения, взводимые на Кутузова.